Дайте шанс! Том 5 (СИ) - Сагайдачный Вадим. Страница 3

Коснувшись моей руки, Ева поставила диагноз: трещины на двух ребрах слева и на двух ребрах справа. В принципе, совсем некритично. Два-три дня, и они сами залечатся.

Тем временем, Рома, пройдя в гостиную и включив телевизор, на всю квартиру громко заорал:

— Андрей! Скорее беги сюда! Тут про тебя в новостях рассказывают!

Ринулись все, включая плохо передвигающегося Семена.

— …На этот момент можно с уверенностью сказать, на счету Андрея Вагаева пятеро убитых студентов. Четверых он хладнокровно расстрелял около буфета, когда похищал дочь банкира Смирнова. Пятой жертвой стал Даниил Корнеев. Несчастный студент у самого выхода из университета попытался встать на пути убийцы… — ведя прямой репортаж с Императорского университета, вещала репортерша.

— ЧЕГО?! — вскрикнул я в изумлении.

Глава 2

За столом у Императора снова собрался совет приближенных. На этот раз заседание получилось расширенным. На него был в срочном порядке вызван руководитель Особого отдела. Только что доложив о неудовлетворительных результатах проведенной в университете операции, в наступившей тишине, Ромодановский ждал вердикта. Судя по суровым лицам за столом, ждать чего-то обнадеживающего не приходилось.

Платон Юрьевич, конечно, понимал, наступил финал его карьеры. Сейчас, стоя перед Императором, в душе он надеялся лишь на одно — немедленную отставку, пусть и сопряженную с лишением наград, званий, привилегий и даже положенной пенсии, нежели быть обвиненным в измене.

Император не спешил нарушить затянувшуюся паузу. Задумывая резню в собственном университете, как начало будущего большого конфликта Высших и Низших, Барятинский представить не мог, настолько паршиво может выйти затея. Теперь ему оставалось перейти к совершенно неприятному для него запасному варианту, от которого он всячески отнекивался. Не желая его осуществления, сейчас он медлил, пытаясь ухватиться хоть за что-то из доклада Ромодановского, дабы удачно выйти из положения. Времени почти не осталось. Участники Съезда перешли черту. Вместо официально заявленного в СМИ предложения, через Шувалова они передали Императору ультиматум и готовились к его свержению.

В отличие от Барятинского, Ромодановского и остальных, глава Тайной канцелярии Михаил Александрович Бельский теперь вообще был разбит. За полчаса до начала заседания ему сообщили о неожиданном убийстве брата в ресторане «Прага». А тут судьба преподнесла новый, куда более ощутимый удар.

С недавних пор Особый отдел переподчинили. Император повесил его на Бельского. Собственно, благодаря этому обстоятельству, обретя столько власти, Михаил Александрович смог начать прибирать к рукам добытчиков скверны. Грубая осечка в работе Особого отдела ложилась также на него. Теперь Бельскому предстояло отвечать за прокол на равных с Ромодановским, отчего смерть брата отошла на второй план.

Спустя долгую минуту первым нарушил затянувшуюся паузу, слывший взрывным характером, Одоевский:

— Всего пять жертв. Не густо. Совсем не густо. Можно сказать, ничего. И теперь, сев в лужу, вы решили выкрутиться. Выставили виновником некоего Вагаева. Еще и додумались урегулировать вопрос со Смирновым. Да вы в своем уме?! — мягко начав, перешел он на крик. — Вы ему дочь едва не убили! Где ваши мозги?!

— Нам нужно было выходить из положения… — попытался ответить Ромодановский и его без того раскрасневшееся лицо вмиг стало пунцовым.

— Вам нужно было не выходить из положения, а проводить операцию по запланированному сценарию, — перебил Мамлеев. — От вас требовалось всего лишь заставить толпу Низших напасть на кучку Высших. А у вас, что получилось? Кучка Низших расстреляла еще меньшую кучку Высших, а потом отхватила пизд*лей от Вагаева, на которого вы теперь пытаетесь повесить расстрел. Пусть со Смирновым вы определились. А что будете делать с остальными свидетелями? У вас там было под сотню студентов. С ними всеми вы тоже будете договариваться? А вы не подумали, что в таком случае нам проще было отправить в университет группу зачистки. Пусть бы они поработали, а потом договорились с выжившими. Это я утрирую, конечно. Вся суть операции была в том, чтобы провести ее руками самих участников конфликта. Без нашего прямого вмешательства. Чтобы каждый отец мог привести в стены университета своего доверенного человека и лично убедиться в том, кто убил его отпрыска и как. А потом совершил месть.

— О чем тут говорить? Это провал! Худший провал, который можно было только себе представить! — снова разразился Одоевский. — Версия со стрельбой Вагаева и похищением Смирновой продержится от силы до завтра. Дальше придется выпускать опровержение. Это все равно, что окунуть собственное лицо в грязь. У всех после этого возникнет резонный вопрос: а кто в таком случае устроил расстрел Высших?

— Как кто? А Корнеев? — удивленно посмотрел на него Мамлеев, в ведении которого была лишь экономика и поэтому обычно не любившего вникать в подобные вопросы. — Он труп. На него можно вешать что угодно. Тем более он действительно стрелял в Высших. Надеюсь, остальных стрелков из его группы вы задержали? — обратился он к Ромодановскому.

— Мы задержали всех, как только стало понятно, что операция дала сбой.

— Вот это правильно. Они и станут виновниками расстрела. Слава богу, худшего не случилось. Без прямых доказательств, нас ни в чем не обвинят. Вопрос в том, что мы так и не решили нашу основную проблему, а только еще больше в ней увязли. Пора переходить к нашему запасному плану. Другого выхода я не вижу.

Высказав свое мнение, Мамлеев посмотрел на остальных, сидящих за столом, и поймал взгляд Императора. В нем читался страх. И это было вполне ожидаемой реакцией. Одно дело вести игру чужими руками, другое самому выступать на первый план, чего Его Величество, с учетом стоящей перед ним задачи, до ужаса боялся.

Конечно, Барятинский являлся Императором. Являлся головой для всех и каждого в России. Вот только у сидящих за столом было не прописанное ни в одном законе право. Это была давняя устная договоренность, заключенная еще при восхождении на трон первого из рода Барятинских. Голос Императора действовал до тех пор, пока тайный совет в своем решении не объединится. В противном случае уже Император должен подчиниться.

— Нет, господа, нам нужно еще раз основательно подумать, — наконец с надеждой подал голос Барятинский.

— Нет, Федор Иванович, — покачал головой Мамлеев, — боюсь, думать уже поздно. Другого варианта у нас нет. Мы больше не можем рисковать, выискивая альтернативы. Даже если сейчас мы что-то придумаем, у нас нет времени на подготовку. С первым ударом мы промахнулись, второй должен быть наповал. Или ударят нас. Сожалею, но вам придется явиться на Съезд предпринимателей. И вам придется пережить покушение. После этого мы объявим изменниками часть этого сброда, а сам Съезд закроем. Потому что у нас будут основания для этого. Вы будете долго переносить якобы полученную рану. Каждый день в СМИ будут сообщать, насколько вы «тяжело» переносите покушение и что злоумышленники предпринимают по захвату власти. И чем дольше вы будете «болеть», тем дольше и основательнее будет раскалываться общество. Конечно, на фоне покушения, хорошо бы устроить бойню прямо на Съезде. Но тут не о чем говорить раз Ромодановскому не под силу справиться даже со студентами. Тут хотя бы с одним только покушением справились без новых сюрпризов.

— Вот я сейчас сижу, слушаю, и не понимаю. Михаил Александрович, — с явной претензией в голосе обратился Шувалов к Бельскому, — мы же определялись, банкиров не трогать. В итоге у нас два трупа сыновей глав банковских домов, а дочь банкира Смирнова чуть не убили. И как нам, по-вашему, теперь с ними взаимодействовать? Как привлекать на нашу сторону? Наконец, как быть с обменом денег? Они же теперь все встанут против нас!

— Да подождите с вашим обменом денег! — поморщился Одоевский. — Без него голова пухнет!

Мамлеев поспешил успокоить Шувалова: