Ты волшебник, Гарри! (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 19

— Тогда почему ты?...

— Потому что я уверен, пару ночей она точно провела в слезах, — ответил мальчишка. — У вас есть дети?

— Нет.

— Тогда объяснять, что такое «отобрали у родной матери», вам бессмысленно, — буркнул Гарри.

— Почему же? Я тебя прекрасно понимаю. Однако беспокоится не о чем. Ты в тепле, тут прекрасно кормят. У тебя отличные преподаватели...

— Зная свою маму, я уверен, что она уже не раз пыталась встретиться со мной. Однако, по необъяснимым причинам посещения не разрешили.

— С чего ты решил, что она тут была и ей отказали? — приподняла одну бровь женщина.

— С того, что я готов в лепешку расшибится, если она не приезжала сюда. Ну, а если я не был на встрече и вообще не знал о том, что она сюда приехала, то, соответственно, посещения для меня лично почему-то запрещены. Это наталкивает на определенные мысли.

— И какие же?

— Кто-то тут... — тут Гарри умолк и хмыкнул. — Свои мысли я, пожалуй, оставлю при себе.

— Дело твоё, — кивнула женщина. — Насколько сильно тебя это беспокоит?

— Знаете, я тут заглянул в комнаты, где живут остальные студенты. У каждого своя комната, с видом на лес. Вполне мягкая кровать, свой шкаф, туалет и душ с раковиной. Тумбочка у кровати, письменный стол с полочками и шкафчиками.

— Да. У всех все одинаковое.

— А я живу в карцере. Защищенном от магии помещении. Окна нет, стены — серый бетон. Вместо кровати — нары. Стол — кусок пластика, прикрученный к стене, и неудобный стул, прикрученный к полу. Удобства — общественные. Там три раковины и дыры в полу вместо унитазов. Знаете, насколько меня беспокоит такое положение дел, по сравнению с волнением за родную мать?

— Я так понимаю: не сильно, — кивнула психолог.

— Я бы сказал совсем. А для передачи полных ощущений выразился бы нецензурно, — вздохнул парень и сложил руки на груди.

— Как ты считаешь, тебе пойдёт на пользу пребывание здесь?

— Нет. Я теряю время. Меня выдернули от мамы, вопреки правилам и законам, а затем притащили сюда. И у меня очень много вопросов, но на них никто не спешит давать ответы.

— То есть твоя мать не давала согласия на перевод в интернат? — уточнила психолог.

— Нет. Более того, кто-то придумал правила, по которым у каждого одаренного, осознавшего силу, должна быть личная комната и комната для тренировок. Ещё каким-то образом приплели достаток семьи.

Светлана приподняла уже вторую бровь и пролистнула дело мальчишки. Найдя нужную бумагу, она взглянула на согласие матери с объяснениями причин, по которым она отдает сына в интернат. Сам текст ее интересовал мало, поэтому она сразу опустила взгляд на строчку с подписью. Вместо неё там чьей-то рукой было написано «Лариса Беленькая». Почерк был явно мужским.

— Понимаю тебя, Гарри. Это очень загадочно. Я спрошу у знакомого юриста, как такое возможно, — пробормотала она, а затем снова открыла первую страницу личного дела.

— Спасибо, — хмыкнул начинающий некромант.

— Я... я обычно стараюсь сделать мои беседы... Более комфортными. Если мы будем воспринимать друг друга как враги, то беседы не получится. Я довольно серьёзно готовилась к нашей встрече, но к сожалению, решения, как нам сблизиться и стать, если не друзьями, то хотя бы партнерами, так и не нашла.

Гарри хмыкнул и взглянул на женщину.

— Можно позвонить маме? — спросил он.

Светлана задумалась, глядя на Гарри.

— Только при мне и на громкой связи, — предупредила она.

— Хорошо. Мне скрывать нечего.

Женщина достала телефон, а Гарри продиктовал номер, который выучил наизусть. После пары гудков через громкую связь раздался голос Ларисы:

— Алло, кто это?

— Мам, привет! Это я, Гарри!

— Гарри! Как... как ты позвонил? У тебя всё нормально?

— Да, мам, не волнуйся. Обут, одет. Сплю в тепле. Всё хорошо. Кормят тут отлично. Учусь потихоньку.

— Гарри... Господи, я так волновалась. Я прямо не знала, что делать. Я приезжала, но мне сказали, что у тебя запрет на свидания.

— Я так и подумал, — хмыкнул мальчишка и покосился на психолога, которая что-то чиркнула в блокноте. — Мам, прости телефон не мой. Я просто хотел сказать, что у меня все хорошо, чтобы ты не волновалась.

— Гарри...

Из трубки послышались всхлипы, а начинающий некромант тяжело вздохнул.

— Мам, я тебя люблю. Всё будет хорошо. Привет Петьке передавай, ладно?

— Ладно... Я тоже тебя очень люблю.

Парень протянул руку к телефону и сбросил вызов.

— Я не ограничивала время звонка, — заметила Светлана. — Мог бы еще поговорить.

— Не люблю, когда женщины плачут, — ответил хмурый Гарри. — Может... перейдём к нашему курсу психотерапии? Или как это у вас называется?

Женщина кивнула, отодвинула дело мальчика и блокнот, после чего достала из стола тетрадь. Она пролистала пару страниц и хотела уже что-то сказать, но тишину нарушил Гарри:

— Спасибо за звонок. По-человечески спасибо.

— Пожалуйста. Думаю, теперь мы можем поработать серьезно?

— Да, я готов.

— В общем и целом, психология одаренных строится на их стихии. Думаю, ты знаешь или слышал, что... например, одаренные силой огня очень... Вспыльчивые. А допустим, маги земли наоборот — безэмоциональные.

— Я слышал об этом.

— Тогда, думаю, ты слышал о том, что некроманты... Все некроманты, история которых хорошо известна были... достаточно жестокими, злопамятными и мстительными.

— Угу. Глеб Мрак проклял свой собственный род, — хмыкнул Гарри. — Причём после смерти.

— Как ты считаешь... он был в своём праве?

— Насколько я помню историю, он жутко ненавидел род Соколовых. Не знаю предысторию конфликта, но он на смертном одре поклялся карой любому, кто пожмёт руку Соколовым из своего рода.

— Знаешь, что было в той каре?

— Импотенция и геморрой, вроде бы.

— Как ты считаешь, он поступил правильно?

— Трудно сказать. Я не знаю причин, по которым он их так ненавидел, но... проклятье не на Соколовых, а на его род... Это было странно. Не хорошо и не плохо. Странно. Тем более, род Мрак... он вообще существует? По-моему, он выродился.

— Насколько я знаю — еще нет, хоть и близок к этому, но меня интересует твоё отношение к этому.

— Глупое проклятье.

— Согласна. Однако, я эту тему подняла не для того, чтобы тебя в чем-то проверить. Я хочу тебе показать, что будет, если ты будешь двигаться на поводу своих эмоций. Ты превратишься в такого же озлобленного, злопамятного и жестокого, но довольно сильного мага. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — тяжело вздохнул Гарри.

— Поэтому я считаю, тебе надо акцентироваться на положительных эмоциях. На том, что тебя веселит. То, отчего ты улыбаешься, и что тебе очень нравится. Пока ты еще ребёнок, ты должен ловить эти моменты. В тяжелые периоды жизни они тебя выручат и помогут избежать... подобных поступков и остаться самим собой, а не тем, что из тебя делает сила. Понимаешь?

— Угу.

— Давай тогда попробуем вспомнить что-нибудь весёлое и то, отчего ты получал удовольствие. Сможешь? Может, любимая игрушка или какая-то забава.

Гарри молчал несколько секунд, после чего вздохнул и произнёс:

— Тараканы.

— Что?

— Тараканы. Мы живём в старой пятиэтажке, и у нас периодически появлялись тараканы. В садик я не ходил. В муниципальном не было мест, а на частный не было денег. Вот я и сидел дома, пока мама на работе и... развлекался.

— Вот как? И что ты с ними делал?

— О-о-о-о... Что я только не делал. Они ходили маршем колонной, играл в пиратов в ванне. Вместо кораблей были мочалки...

— Ты... дрессировал тараканов?

— Светлана...

— Светлана Владимировна.

— Светлана Владимировна, я некромант. За мной сила смерти. О какой дрессировке может идти речь?

С моего приезда прошло почти два месяца.

Я исправно выполнял расписание и не вступал в конфликты. Почти достроил основу со всеми кругами на обязательных медитациях в тренировочном зале. Учился, на радость учителей, довольно хорошо. Правда, история тут преподавалась более углубленно, и тут у меня был единственный трояк из всего табеля.