Оборотная сторона правды (СИ) - Торн Дженн Мари. Страница 43

Она была в ужасе. Как и все, включая Куперов.

Мэг вышла из машины, повернулась ко мне, чтобы послать Многозначительный Взгляд, давая понять, что она не вчера родилась. Интересно, как много она уже успела понять.

К тому моменту, как близнецы вылезли с заднего сиденья, сенатор уже взял себя в руки. Он уверенно направился к мистеру Диасу, протягивая руку. Его глаза сияли, словно это очередная плановая остановка в нашей предвыборной поездке.

Мистер Диас обхватил ладонь сенатор двумя своими.

— Это большая честь для нас, сэр.

Он выглядел так, будто его сейчас хватит удар.

— Мне тоже приятно познакомиться с вами… — сенатор сделал многозначительную паузу, ожидая услышать имя мистера Диаса, как он всегда делал при знакомстве с потенциальными избирателями.

— Карлос, сэр.

— Прошу, зовите меня Марк.

Мистер Диас развернулся к своей семье, которые поняли намёк и нерешительно пересекли лужайку.

— Это, как вы могли догадаться, Пенни. Или Пенелопа Мария, когда провинится.

Мэг хихикнула и подошла ближе, успев незаметно ущипнуть меня. Я едва ли почувствовала.

Это действительно происходит. И пока что всё неплохо.

— Это моя жена Инес. Мой сын Энрико — он приехал ненадолго, во вторник возвращается Кэмп-Пендлтон.

Сенатор пожал руку Энрико, в его глазах застыл вопрос.

— Третий батальон первой дивизии морской пехоты, — отчитался Энрико. Судя по дёрганью его пальцев, он едва сдержался, чтобы не отсалютовать по-военному.

Сенатор опустил руку на его плечо.

— Благодарю за верную службу, сынок.

Мистер Диас просиля.

— А это наша малышка Ева.

— Я не малышка! — сестра Пенни недовольно дёрнула свою косу. — Мне уже восемь.

Грейс и Гейб тут же оживились. И я даже оглянуться не успела, как все направились в дом, оставляя меня с Пенни одних во дворе.

— Он показался мне дружелюбным, — прошептала Пенни. Но тут её улыбка пропала, а в глазах появилось сомнение. — Ты уверена, Кейт? Что это хорошая идея?

Я взяла её за руку и сжала.

— Ему можно доверять.

Обед был потрясающий — и я говорю не только фаршированные перцы чили и курицу в шоколадном соусе, которые мистер Диас приготовил на мой день рождения, зная, как я всё это обожаю. Беседа за столом проходила настолько легко и непринуждённо, что можно было подумать, будто Куперы и Диасы — давние друзья. Сенатор задавал миллион вопросов, желая узнать их получше.

Пенни сидела рядом со мной, затаив дыхание. Я тоже напрягалась каждый раз, когда разговор выходил на новый уровень, начиная с того, какие специи использовал при приготовлении мистер Диас (тмин, кинза), продолжая тем, кто научил его готовить (его abuela — бабушка), и доходя до полного отсутствия кулинарного таланта у Пенни, который обнаружился, когда мы были в шестом классе на уроке кулинарии и она случайно сожгла рулон бумажных полотенец.

От разговоров о школе они перешли к обсуждению работы. Мы с Пенни в этот момент сильно напряглись, но в итоге тема пошла вполне себе мирно. Миссис Диас убирала дома и подрабатывала репетитором испанского. Мистер Диас — маляр по профессии и художник-пейзажист по призванию. Он продал несколько работ в галерею в городе Охай и регулярно участвовал в местных выставках.

Пока он описывал свои произведения искусства, мне вспомнился последний раз, когда я была в этом доме — на следующий день после маминых похорон. Мистер Диас поставил мольберт с едва начатой картиной у окна, через которое в комнату пробивались золотые лучи. На картине была изображена длинная пустая дорога. Я помню то ощущение, словно меня тянуло туда. Хотелось побежать по той дороге в поисках чего-то, что я не могла сформулировать.

— Вы вдохновляетесь местными пейзажами? — поинтересовалась Мэг.

— Да, — ответил мистер Диас. — Иногда я изображаю места по памяти — например, мексиканскую деревушку, в которой я вырос.

Мы стремительно приближались к точке невозврата. На секунду я даже захотела повернуть время вспять и отменить разговор, в котором уговаривала мистера и миссис Диас поделиться своей историей. Всё ведь так хорошо начиналось. Все были дружелюбны и, казалось, искренне рады знакомству. Моя мама тоже хорошо общалась с Диасами, но не слишком близко. Вдруг этот день станет началом большой дружбы?

Я ругала себя за глупые мысли. Они буквально живут в разных мирах. А время продолжало лететь вперёд. Я вцепилась пальцами в свой деревянный стул.

Сенатор поставил локти на стол, сложив руки вместе.

— Как давно вы в штатах?

Он выражал искреннее любопытство. Хороший знак.

Пенни задела под столом мою лодыжку своей. Во дворе Ева и Грейси что-то кричали, Гус лаял, а Гейб хохотал.

— Двадцать пять лет, — гордо ответил мистер Диас. — В декабре будет двадцать шесть.

— И что привело вас сюда? — спокойно спросил сенатор, не подозревая ничего плохого.

Мистер Диас больше не мог держать улыбку. Он опустил взгляд на вилку, словно искал на ней остатки еды. Он хотел рассказать. Я видела по нему. Но это не какой-то пустяк, чтобы просто взять и признаться.

Энрико повернулся ко мне, и я сделала самый крошечный в мире кивок.

— Давай, papi, — подтолкнул он.

Я наклонилась через стол, чтобы коснуться руки мистера Диаса.

— Вы можете им доверять.

Я посмотрела в глаза Мэг и, наконец, сенатору, видя, как к ним постепенно приходит осознание. В них отразилось замешательство. А затем неприкрытый шок. По их лицам легко было всё прочитать. Но, к моему громадному облегчению, они не забыли о вежливости. Ни на секунду.

— Прошу, — сказал сенатор. — Это ваш дом. Можете поделиться с нами чем угодно — это не выйдет за пределы этих стен.

Диасы одновременно выдохнули.

— В моей деревне царила страшная нищета, — начал мистер Диас. Пенни откинулась на спинку стула, полуприкрыв глаза, словно это была хорошо знакомая сказка на ночь. — Работы никакой не было, только если работать на людей… — он покачал головой. — Плохих людей, опасных. Я рос в страхе. А без работы не было еды. Иногда мы за весь день не брали в рот ни крошки. А то и дольше. Это сложно объяснить здесь, когда столько всего стоит на столе — только протяни руку.

Миссис Диас накрыла ладонь мужа своей и подхватила историю, её глаза были расфокусированы, пока она вспоминала своё прошлое.

— Я выросла в трёх домах от Карлоса. И когда нам было шестнадцать, мы отправились в деревню в часе пути от нашей и нашли там священника, который нас поженил. Моим родителям это не понравилось — они хотели выдать меня за одного из богачей в городе, хотя все они были ужасными людьми, торговавшими наркотой, — она подняла брови. — Теперь, когда у меня есть свои дети, я могу их понять. Они просто хотели, чтобы у меня было больше, чем у них. И я хочу этого для своих детей, но их жизнь — это их жизнь. Я никогда бы не стала их принуждать. А мои родители превратили мою жизнь в ад, запретили видеться с супругом.

— Моему кузену удалось перебраться в Америку, — прямо признался мистер Диас. — Он сочувствовал нам и поэтому дал взятку, чтобы нам позволили пересечь границу. Было тяжело и очень страшно, особенно вместе с Инес. Я мог бы уйти один, найти работу и присылать ей деньги. Это было бы благоразумнее, но она не хотела расставаться.

— Я бы ни за что не отпустила его, — улыбнулась она.

Целый спектр эмоций промелькнул на лице сенатора, пока он слушал их историю, но главный образом выделялось сочувствие.

— Вы… — начал он, но голос прозвучал хрипло. — Вы боялись, что вас поймают?

Мистер Диас посмотрел на свою жену, она сжала его ладонь, придавая ему сил.

— Мы и сейчас боимся. Мы любим эту страну. И гордимся тем, что живём здесь. Но знаем, что эта страна не гордится нами, — он подался вперёд, глядя сенатору в глаза. На его лице отразилась мольба. — Если бы мы могли действовать по правилам — подождать визу пятнадцать лет и приехать легально, клянусь, мы бы это сделали. Но это был не вариант. Не для нас.