Служить цели (ЛП) - Синклер Шериз. Страница 14

— Дыши, малышка.

— Сам дыши, придурок. Как ты мог так поступить со мной? Ты сказал мне, что ты — не садист, чёртов ты лгун, — она вонзилась в его руку своими маленьким ноготками с такой силой, что выступила кровь. — Тебе нравится боль? Приятно?

Позади него послышался смешок от Бена.

— Она еще пожалеет об этом.

Акушерка вышла из спальни, которую подготовила, и с улыбкой сказала:

— Не-а. Закари согласился, как и все мои клиенты, простить все, что бы ни было сделано и сказано во время родов. Никаких «если», «и» или «но».

Закари разжал пальцы Джессики, вцепившиеся в его руку, и ему было наплевать на кровоточащую рану. Его жена вся дрожала и тряслась от боли, и единственное, что он хотел сделать, это притянуть ее в свои объятия.

— Не прикасайся ко мне, — она оттолкнула его руки. — Я ненавижу тебя.

Он поморщился от гнева и боли, наполнявших ее до предела, и почувствовал себя совершенно, ужасно беспомощным, когда Джессика закричала во время следующей схватки.

— Спокойно, Зет, — прошептала Анна и сжала его плечо, затем передала акушерке влажное полотенце.

Фэй положила его Джессике на лоб.

— Ты хочешь, чтобы твой муж помассировал тебе спинку, милая? Или ты хочешь встать на четвереньки?

— Нет, черт возьми, я просто хочу, чтобы все это закончилось, — её голос сорвался на крик. — Боже, чёртово дерьмо, блять.

Даже когда плечи Зета напряглись в сочувствии, он не смог подавить приступ смеха. Он никогда не слышал, чтобы она так выражалась.

— Ты… ссаный муравьиный говнюк. Это. Не. Смешно, — она откинулась назад, хватая ртом воздух, ее кожа блестела от пота. Ее изумрудно-острый взгляд мог бы разрезать сталь. — Если твой член еще раз приблизится ко мне — отрежу.

— А вот это было жестоко, — пробормотал Бен. — Госпожа Анна, думаю, у тебя появилась соперница в пыточном отделе членов.

Джессика, некогда милая жена Зета, в одночасье ставшая демоном, бросила сердитый взгляд в угол, где стоял Бен.

— Ты… Ты мне нравился. Как же я ошибалась.

Громоздкая тень, которая была Беном, казалось, вжалась в стену. Он прочистил горло.

— Я, пожалуй, просто пойду… посмотрю, не закончился ли дождь, и, да…

Когда он ушел, Закари огляделся. Анна осталась в комнате. Она уверенно кивнула ему, давая понять, что будет готова помочь в случае необходимости. От её присутствия становилось легче, но ничто не могло успокоить его страх. Если что-то пойдёт не так, скорая помощь просто не успеет приехать.

У Джессики началась очередная схватка.

Так много боли. Закари сжал ее руку, изо всех сил стараясь придать ей силы.

Когда Джессика, наконец-то, расслабилась, Фэй спросила:

— Помнишь, что нужно тужиться?

Джессика кивнула.

— Позволь взглянуть, насколько ты раскрылась. Потом мы переместимся в спальню, где уже всё готово, — объявила акушерка. Во время осмотра Джессика снова выругалась. — Раскрытие десять сантиметров. Пойдем, — Фэй встала, забирая с собой нижнее бельё Джессики.

— Эй, я хочу надеть трусы, — Джессика протянула руку.

— Пришло время походить без них, дорогая.

— Нет. Отдай обратно. — Когда Фэй не двинулась с места, его любимая кошечка обратила свой хмурый взгляд на Закари. — Она ведет себя подло. Сделай ей больно.

— Полегче, милая. Скоро все закончится. — Его сочувствие вышло ему боком, в запястье еще сильнее впились острые ноготки.

Фэй усмехнулась.

— Джессика, мы обе знаем, что ты и раньше ходила без нижнего белья, иначе сегодня тебе не понадобились бы мои услуги.

Будь он проклят, если не чувствует себя виноватым за свое участие в том, что она забеременела. Прежде чем Джессика успела ответить, он подхватил ее на руки.

— В спальню.

Пока он нес ее, у нее снова начались схватки, и он почувствовал, как его жена начала тужиться.

— Она тужится, Фей.

— Хорошо. С этого момента всё пойдёт быстрее.

— Боже, как же больно!

— Знаю, котенок, знаю, — прошептал Закари.

— Я знаю, что Мастера тщеславны, — процедила она сквозь стиснутые зубы, — но и вообразить не могла, что ты… считаешь себя… Богом.

Он не сумел сдержать смешок и, когда усадил ее на кровать, едва успел увернуться от ее удара.

Час спустя, позвав Анну, чтобы та взяла Джессику за руки и поддержала за плечи, Закари принял вышедшую из родовых путей девочку.

Окровавленная, с белыми первородными пятнышками, со светлой кожей и несколькими прядями светлых волос она была самой красивой маленькой девочкой в мире.

Пока акушерка возилась с пуповиной, он мог только стоять и держать младенца. Такая крошечная и хрупкая. Он и забыл, какими маленькими они появляются на свет. Просто поразительно.

— Закари? — позвала Джессика.

Ему пришлось сморгнуть слезы с глаз, прежде чем отдать малышку матери.

— У нас девочка, котёнок. Идеальная малышка, — он осторожно положил ребенка ей на руки, крадя поцелуй у своей возлюбленной. — Спасибо за нашу дочь, Джессика.

Она улыбнулась и прошептала:

— Пожалуйста, Мастер.

Секунду спустя малышке удалось найти сосок Джессики, и молодая мамочка слегка дернулась, когда кроха присосалась к груди.

— Ого, а я думала, что зажимы для сосков — это больно.

* * * *

— У нас девочка, — совершенно измученная Анна опустилась на другой конец дивана рядом с Беном. Она выскользнула из спальни, чтобы дать Зету время побыть со своей только что пополнившейся семьей.

— Аллилуйя, — тихо произнес Бен. — Я рад, что ты была здесь и помогла им.

— На самом деле я тоже, — она слегка улыбнулась. — Но думаю, что Маркус выиграл пари.

— Я был далек от истины, ошибся на добрые две недели, — к ее удивлению, Бен протянул ей булочку и стакан молока. — Я обыскал кухню и прихватил это для тебя. Считай это завтраком.

Она взглянула на окна и поняла, что солнце уже давно встало.

— Я и не предполагала, что уже столько времени. Спасибо, Бен, — когда она откусила первый кусочек, в ней проснулся голод, и за пару минут булочка была съедена до последней крошки.

Улыбаясь, он забрал у нее тарелку со стаканом и поставил их на кофейный столик.

— Я проверил ситуацию на дорогах. Пробок уже нет, — он положил ее ноги себе на колени и начал массировать босые ступни.

О, Боже. Рабы массировали Анне ноги, иногда по одному парню на каждую, но это был первый раз, когда мужчина делал это просто так, без приказа. Движения Бена были твердыми и сильными, ничего общего с робкими прикосновениями ее мальчиков.

И она растеклась, превратившись в счастливую лужицу. Анна полностью улеглась на диван.

— Ты никогда не узнаешь, как это приятно.

В ярком утреннем свете его суровые черты лица смягчились. Ее одобрение, очевидно, что-то значило для него, даже за пределами Подземелья.

— Не понимаю, почему вы, женщины, носите такие дурацкие туфли, от которых болят ноги?

Не те слова, что она привыкла слышать от своих рабов. Положив голову на подлокотник, Анна улыбнулась, глядя в потолок.

— Может, потому что нам нравится, как вы, мужчины, пялитесь на нас, когда мы их надеваем, — она улыбнулась еще шире. — А учитывая, что Зет наделил тебя полномочиями решать, достаточно ли сексуальна обувь сабмиссива для клуба, или же он/она ходит босиком, я бы сказала, что ты уже проиграл этот спор.

Бен фыркнул.

— Ваша правда, мэм. И Вы ходите в них грациознее всех, кого я знаю, — он начал осторожно тянуть пальцы, и от пощипывающих движений по ее телу разлилось возбуждение. Его большие руки были невероятно сексуальны. — Хотя сегодня вы были в ботинках.

— Вряд ли получится догнать беглеца на шпильках, даже если каблуки — отличное оружие.

Он болезненно сжал ее ступню.

— Вы ловите жуликов по ночам?

Чрезмерно заботливый сторожевой пес Зета.

— Да, Бен. Ловить беглецов легче, когда вокруг мало народа, и большинство людей спит.

— Господи, — пробормотал он. Его оценивающий взгляд был так похож на взгляд ее родителей, братьев и полицейских в ее участке. Все считали ее слишком хрупкой, слишком хорошенькой, слишком… женственной для того, чтобы подвергать себя физической опасности.