Служить цели (ЛП) - Синклер Шериз. Страница 36

Наклонившись, она потрепала ретривера по голове.

— Спокойной ночи, Бронкс.

— Могу я уговорить тебя на сцену в «Царстве Теней» в эти выходные? — спросил он.

Ей очень этого хотелось, но он был настолько «ванильным», насколько это возможно для сабмиссива. И он хотел быть больше, чем сабмиссивом, больше, чем рабом для нее — настоящим любовником.

А ей нужен был только раб.

— Нет, Бен. Но поскольку ты эксперт по сжиганию калорий, я надеюсь когда-нибудь заняться этим снова.

— Я понимаю. Мэм, я доступен в любое время для Вас.

Она ничего на это не ответила.

К ее облегчению, он лишь наклонил голову, чмокнул ее в щеку и сбежал вниз по лестнице к своей машине. Бронкс разочарованно заскулил и потрусил следом.

Она закрыла дверь и не отходила от нее, слушая, как его джип отъезжает от дома. Из глубины души вырвался вздох, потому что единственное, что она чувствовала, — это сожаление.

Может быть… может быть, однажды она позволит себе снова увидеть Бена. Зависит от того, как он будет себя вести на следующих встречах. Возможно, она даже будет относиться к их отношениям, как к долгому, ничего не значащему сексу без обязательств. Заводить более интимные отношения было бы не очень умно.

Тем более, что она чувствовала такое же сильное влечение, как и он, а это означало — между ними легко могут сложиться куда более близкие отношения.

Она не должна вводить его в заблуждение. Он — невероятный мужчина и заслуживает лучшую женщину, чем она. Ту, которая умеет любить всем сердцем.

Но он не был рабом.

Она повернулась, взяла саксофон и вышла с ним на веранду. Луна садилась, оставляя мерцающие звезды командовать темным небом.

Анна взяла несколько пробных нот и заиграла старый «Фанки блюз».

Может быть, ей следовало попытаться объяснить Бену. Сказать, что недостаточно того, чтобы человек просто нравился. Она убедилась в этом на собственном горьком опыте.

По правде говоря, у нее не было большого опыта в «любовных» отношениях. Она ходила на свидания, когда служила в морской пехоте, и чувствовала себя абсолютно неудовлетворенной… пока одна Домина не познакомила ее с Темой. Уголки ее губ поползли вверх. Первоначальная радость открытия была потрясающей.

После окончания службы, учась в колледже, она влюбилась в потрясающего парня, который не был сабмиссивом. Но ванильный мужчина просто не смог иметь с ней дело, и их отношения медленно разрушились, принеся боль обоим.

Урок усвоен. Для нее секс без контроля был как… как пустыня. Сухая бесплодная равнина. Конечно, и в ней есть своя красота, но она была девчонкой из тропиков, и ей хотелось цветущих пейзажей и буйной смены стихий, как это было в отношениях Дом/сабмиссив.

Быть Госпожой — это оставаться собой.

Как и любой новичок-Доминант, она постепенно выясняла свои предпочтения, экспериментируя с сабмиссивами и рабами, и обнаружила, что ей нравится абсолютный контроль.

Красота абсолютной власти.

Ей нравилось заботиться о своих рабах и принимать за них решения.

И за эти годы у нее было довольно много парней.

Поначалу они жили с ней, иногда даже несколько одновременно. Но когда она переехала на побережье, впервые в жизни обзаведясь собственным домом, ей почему-то не захотелось, чтобы с ней жил кто-то еще.

Так что в последние два или три года рабы не проводили с ней двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Хотя это позволило ей больше требовать, когда они были вместе. Они просили разрешения дотронуться, сесть на стул, спрашивали позволения каждый раз, прежде чем что-то сделать.

В ответ на их преданность она помогала им развиваться, приобретать новые умения, продвигаться по карьерной лестнице, улучшать социальные связи и умение быть рабами. Но прежде чем раб становился слишком от нее зависим, она находила ему новую Госпожу.

Анна вздохнула. Именно поэтому она считала, что не умеет любить всем сердцем. У нее никогда не было проблем с разрывом отношений. Когда очередной раб уходил, она немного скучала по нему — не особо долго — и вскоре отправлялась на поиски нового.

Возможно, она не была типичной Госпожой, но для нее эти методы работали, и кто бы возражал?

Бен не понимал ее условий, не понимал, что она может дать только это и ничего больше. И поскольку мысль о том, чтобы причинить ему боль, была невыносима, она предпочитала держаться на расстоянии.

Глава 10

В четверг знойный вечер был настолько влажным из-за приближающейся грозы, что руки Бена покрылись потом, пока он шел в соседний бар через два квартала от его дома. Войдя внутрь, Бен с удовольствием встал под кондиционер. Кивнув завсегдатаям, он подошел к стойке и заказал выпивку. С пивом в руке он направился к маленькому столику у окна, откуда открывался отличный вид.

Глядя на то, как солнечный свет рассеивается в тяжелом воздухе, он пожалел, что не захватил с собой фотоаппарат.

Одни люди спешили домой с работы. Другие неторопливо шли с собаками на прогулку в соседний парк. Возможно, ему стоит начать новую серию фотографий, фокусируясь на людях, а не на дикой природе.

Ему всегда нравилось наблюдать за людьми. На самом деле все началось с упреков Зета, что Бен предпочитает наблюдать, а не участвовать.

Но за последние несколько лет он восстановил статус-кво, хотя по-прежнему не торопился заводить друзей. Армейскую дружбу было сложно превзойти. Он знал, что команда прикроет его, несмотря ни на что.

Видимо, связи, возникшие среди боли и крови, более крепки по своей природе. Может, именно поэтому он чувствовал такую близость с Анной. Он доверил ей заботу о себе, и она не подвела его.

По крайне мере, не физически. А эмоционально?

Он не видел ее с прошлых выходных.

Уставившись в окно, он пил пиво и наблюдал, как темнота поглощает свет. Как начинается дождь, и капли стекают по грязному окну.

Анна не доверяла ему настолько, чтобы повернуться к нему спиной. Это точно. Она позволила ему трахать ее, но не позволила узнать.

Его рот скривился. Каким будет его следующий шаг? У женщины есть право установить границы отношений, а у Госпожи — тем более. Но к чему это его приведет?

— Эй, снайпер, — к нему шел Дэнверс. Крепкий коротышка, похожий на обрубок красного дерева. Демобилизовавшись на год раньше, он нашел Бену складское помещение и помог переоборудовать его в студию с жилыми комнатами.

— Что такое? — приглашающим жестом Бен пододвинул ему стул.

Его друг так тяжело плюхнулся на предложенное место, что тот протестующе заскрипел. Дэнверс насмешливо взглянул на светлое пиво Бена.

— Мисс, — обратился Дэнверс к официантке, протиравшей соседний столик, — можете принести кружку самого темного разливного пива?

— Конечно.

В этой таверне сорта разливного пива сменялись в зависимости от сезона. Завсегдатаям это очень нравилось.

Когда Дэнверс ссутулился на стуле, Бен нахмурился.

— Выглядишь хреново. Ты в порядке?

— Черт возьми, нет, — ветеран уставился в окно. — Ты еще не слышал?

Услышав его вялый голос, Бен напрягся.

— О чём?

— Наша команда. Попала в засаду. Потеряли… — он сглотнул. — Трое погибли. Большинство ранено.

Бен почувствовал вкус крови и песка во рту. Когда он поднял свой стакан, пиво выплеснулось через край ему на пальцы. Рука дрожала.

— Кто?

— Вренч. Петровский. И Маус. Маус не выжил, — Дэнверс потер лицо. — Черт, мне очень жаль, брат.

Эта новость ударом врезалась в самую глубину души Бена, пробив брешь в ткани его мира. Гребаная комната вокруг него погрузилась во тьму. Они с Маусом были снайпером и наводчиком, ближе друг другу, чем некоторые супруги. Вместе были под огнем. Вместе истекали кровью. Не раз спасали друг другу задницы. Могли практически читать мысли друг друга.

Но когда Бен не вернулся, Маус разозлился. Да, друг пытался его понять. Но совесть Мауса, в отличие от Бена, не мучило убийство повстанцев. Мир Мауса был черно-белым. Мы и они. Хорошее и плохое. Рейнджеры и враг. Этот наводчик не думал о врагах как о людях, которые также были чьими-то отцами, сыновьями, братьями. Людях, которые любили, смеялись и жили.