Ее темные крылья (ЛП) - Солсбери Мелинда. Страница 24
— Госпожа Раздора.
Я не сразу понимаю, а потом вспоминаю: Эрис, богиня раздора.
— Она — друг?
— Еще какой. Когда-то мы тоже жили в той башне, на пороге всего, — продолжает Алекто. — Она, мы и лорд Войны, и это было чудесно.
— Почему вы ушли? — любопытство охватывает меня. — Поссорились?
— Не с ней или лордом Войны, — тон Алекто мрачный. — Было решено, когда олимпийцы свергли старых богов, и Подземный мир получил нынешнего правителя, что Эребус подойдет нам лучше.
Аид. Его прибытие после того, как он и другие одолели Титанов, вызвало проблемы с богами и богинями, уже жившими тут. Я встречала его, так что вижу, как это произошло. Из-за него Фурии жили в горе вдали ото всех, в месте, которое они сами вырезали себе из камня, конечно, они не были рады ему там. Нынешний правитель. Странно думать, что правитель Подземного мира мог меняться, даже если они бессмертны.
— Другие еще живут в башне? — спрашиваю я. — Госпожа Раздора и лорд Войны?
— Да. А на другой стороне живут Страх, Нужда, Смерть, Сон и другие.
— А Аид? — он должен был жить в одной башне с Фуриями. Может, он забрал их комнаты себе.
Я ошибаюсь.
— Царь Подземного мира построил свой замок, — Алекто щелкает зубами. — Ты скоро его увидишь.
Мы летим. Под нами пустая долина, серая пустота. Я начинаю засыпать.
А потом замечаю то, от чего резко просыпаюсь.
Замок Аида.
16
МЕСТНОСТЬ
Это мог быть только замок, хотя это было щедрое слово. Точнее — крепость. Или темница. Уродливее здания я еще не видела.
В отличие от башен, окон нет, даже узких для стрел, нет башен или балконов. У кривых башен была какая-то личность, хоть и жуткая, у замка этого нет. Флагов нет, как и плюща, знамен. От холодного камня отличались только двойные двери из того же черного дерева, что и врата Подземного мира, на одной стороне, видимо, то был фасад. И все. Нет сада, даже скучного. Просто серый монолитный блок из четырех одинаковых стен на пепельной пыли. Он не мог придумать здание мрачнее, если бы попытался. Все в нём было мрачным, запрещающим, безликим.
Ему подходит.
Может, он сейчас там, что-то делает. Что он подумает, если я приду к его порогу и спрошу его, стану умолять вернуть меня домой?
Я вспоминаю холод на его лице, когда он сказал остаться и наслаждаться.
Будто тут можно найти что-то интересное.
— Где мы? — спрашиваю я у Алекто, не могу оторвать взгляд от замка, пока мы улетаем.
— Приближаемся к Лугу Асфоделя.
Ох. Где я окажусь, когда умру. Где, скорее всего, Бри.
Я забываю об Аиде и разглядываю землю, сердце колотится, я предвкушаю, что увижу ее.
Впервые я увидела Бри Давмуа в четыре года. Я не помню, но я, вроде, прошла к ней в «Спар», пока миссис Давмуа смотрела на хлопья, и взяла ее за руку. Мой папа оттянул меня, извиняясь перед мамой Бри, но всю дорогу домой я спрашивала, когда снова увижу подругу. И он позвал Бри и миссис Давмуа на чай, так началось медленное путешествие, она рушила мою жизнь, и мы обе оказались тут, в этом монохромном мире.
Я не понимаю, где «луг» в Лугу Асфоделя. Я думаю о лугах и представляю длинные бледно-золотые колоски, качающиеся на ветру, липнущие к моей юбке, пальцы на траве, создающие волны. Цветы. Кузнечики. Блеяние овец неподалеку. Ленивые шмели. Муравьи на пальцах ног. Лучшая подруга, плетущая венок из ромашек для тебя, пока ты делаешь такой для нее. Лютики под подбородками. Гадание на васильках.
Этот луг не такой.
Как в долине, над которой мы летели, когда я прибыла, тут нет красок. Все выцветшее, бежевое, пепельное, серое. Даже тут, на другой стороне горы, свет тусклый — наверное, потому замок Аида без окон, решаю я. Смотреть не на что, свет впускать не нужно. Не белом небе нет солнца, и я не знаю, откуда полусвет, но он есть. Травы нет. Цветов нет. Если бы земля была оранжевой, золотой или коричневой, ее можно было бы описать как пустыню, но пустошь была ближе к этой бледной пыльной поверхности, которая тянется, сколько хватает взгляда. На миг я думаю, что ощущаю запах земли, а потом он пропадает.
Мы улетаем от замка, и я начинаю замечать людей — тени, напоминаю я себе — бродящих внизу. Они смотрят, пока мы пролетаем, осознание, что мы там, растекается по ним, как ветер по пшенице — головы поднимаются, лица поворачиваются, не скрывая страха, радуясь, когда мы пролетали.
Я ищу среди них Бри, выглядываю ее лицо, ее карие глаза. Пару раз я думаю, что это она, и мое сердце подпрыгивает и падает одновременно, но ее нет.
Алекто летит, и я поворачиваю голову, чтобы смотреть на тени. Они не обнимаются, не улыбаются друг другу. Смотрят друг на друга и кивают, потом бредут дальше, пыль, поднимающаяся за ними, самое интересное в происходящем.
Я знаю, что не весь Подземный мир как Элизий, где вечный праздник, рай для мертвых. Но я всегда думала, что Луг Асфоделя — мирное и приятное место. Там можно встретить любимых, найти их. Как деревня, где много хороших прогулок, скамеек для болтовни. Пруды с утками. Игры с мячом. Может, гольф.
Не это.
— Так всегда было? — спрашиваю я у Алекто.
— С тех пор, как стали приходить смертные, — говорит она.
— И они всегда такие? Люди. Тени, — исправляюсь я. — Просто бродят?
— Да.
Гадкая вечность. Это место такое большое, их тут так много, как найти кого-то одного? Как быть найденным?
Алекто резко поворачивает, и я озираюсь. Я удивлена, видя здание в форме миски, без крыши, похожее на маленький амфитеатр, вдали, поднимающееся из земли, такое же бежевое, как земля вокруг него. Мы приближаемся, и я вижу очередь из теней у арки, огибающую здание, но другие тени двигаются оттуда как можно быстрее.
Мы летим над краем амфитеатра и опускаемся рядом с другими Фуриями, которые стоят на горке земли: Тисифона справа, Мегера по центру, место Алекто слева. В стенах амфитеатра нет сидений, только горки и арка входа.
— Что это за место? — спрашиваю я, голос чуть разносится эхом.
— Пританей. Где мы работаем. Будь близко, — предупреждает Алекто, опуская меня и поднимаясь на горку.
— Не уходи из виду, — добавляет Мегера, повернувшись ко мне.
Тревога шевелится в моем животе. Я отхожу на пару шагов, но остаюсь в их поле зрения, гадая, что со мной может случиться, если я зайду далеко, раз они боятся. Я не могу представить, чтобы кто-то глупо рискнул что-то сделать и разозлить Фурий, но они наказывают не невинных.
Я знаю, что делают Фурии, в теории, но я не знаю, как это выглядит на практике, и, когда Мегера кричит:
— Пусть войдет первый виновный, — я пытаюсь приготовить себя к тому, что произойдет.