Во все Имперские Том 7. Орден (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 23

— Есть вероятность, что их перенёс на остров сбежавший Проходов, Ваше Величество…

— А что с этим ублюдком? Он мёртв, я надеюсь?

— Я не знаю, Ваше Величество, — обреченно призналась Жаросветова.

— Ладно, ладно… Что там с Китаем?

— Те, о ком вы интересовались, так и не вышли на связь, Ваше Величество, — смиренно сообщила канцлер.

— А лаборатория Нагибина?

— Заминирована, — пожала плечами Жаросветова, — И если мы будем её штурмовать — её немедленно взорвут.

— Вот дерьмо! Но у нас же в плену друзья Нагибина… Аж двое. Они могут отменить приказ?

— Мы их допросили, — ответила Жаросветова, — Нет, они не могут. В лаборатории люди герцога Кабаневича. Так что отменить приказ взорвать её может или Нагибин, или Кабаневич. Но Нагибин мёртв, а Кабаневич сбежал из страны. Мы не знаем, где он.

— Ну так найдите мне этого подонка… — взревел Павел Стальной, но его рёв перешёл в кашель, — Найдите его! И доставьте на родину, в кандалах. И пусть отменит приказ! Потом берите лабораторию, и чтобы там ни одна реторта не разбилась…

— А что делать с дриадами? — спросила канцлер, — Мы могли бы привлечь вашу жену-дриаду для переговоров с ними. Я уже спрашивала, мне сказали, что язык дриад не изменился за последние десять тысяч лет. Так что цивилизованные и дикие дриады понимают друг друга…

— К лешему переговоры! — заявил Павел Стальной, — Переговоров не будет! Вот что, Жаросветова… Я хочу, чтобы этот поганый остров утоп вместе с Петропавловкой и дриадами. Магическая бомбардировка… С самолёта… Это же поможет?

Жаросветова на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки:

— Да… Это, конечно, поможет, Ваше Величество. Солярис-бомбардировку никто не переживет, даже дриады. Вот только применять солярис-бомбы… Их же даже на войне не применяют, а уж в центре Питера…

— А дриады не убьют летчика? — перебил Император.

— Нет. Если он полетит достаточно высоко.

— Ну вот и славно. Какого лешего вы еще здесь, Жаросветова? Идите, бомбите…

— Но Государь…

— Бомбите, я сказал. Через полчаса я хочу увидеть Неву и Петербург без Петропавловки!

Глава 155 — Селф мейд АРИСТО

Ракета ухнула прямо в кучу металлолома, оставшуюся от эшафота. Похоже, что жажда мести Павла Стального была столь велика, что сделала этот эшафот во всех смыслах проклятым местом — сначала туда угодил шпиль, а теперь и Государева ракета.

Бывшая когда-то эшафотом груда металла как будто буквально притягивала к себе неприятности…

От меня же тем временем осталась одна голова, и сейчас левую сторону моей головы обожгло жаром взрыва.

Хорошо, хоть глаз не выбило, но не выбило его только потому, что его мне уже раньше высадила Лейб-Стражница.

Лишившую меня глаза девицу сдуло с моей головы взрывом, а левая половина моей башки тем временем стремительно закипела и сползла на траву кучей голубоватого желе. Еще одна ракета упала метрах в двадцати, попа и державшую его Лейб-Стражницу зашвырнуло куда-то в сторону Невы, а оставшиеся от меня пол головы подняло в воздух и понесло в противоположную сторону…

Я кувыркался в полёте, мой единственный глаз успевал фиксировать лишь отдельные картинки — Нева вся в катерах, горящий луг, труп кого-то из моих людей в черном плаще, пылающий автозак, чья-то оторванная рука, живописно разбросанные кишки…

Половина моей головы промчалась над стенами Петропавловки, по пути чуть не столкнувшись с очередной ракетой.

С земли в меня вроде тоже стреляли, но кто и из чего по мне палил, я уже заметить не успел.

Закончился мой полёт только у самой колокольни Петропавловского собора, я влетел в неё на огромной скорости — как будто эта колокольня притягивала магические объекты, типа половины моей аполлонической головы или швырнутой мной сюда же раньше Алёнки. Потом я рухнул с высоты метров пятидесяти на груду камня под колокольней.

Куча кирпичей и расколотых блоков образовалась на площади перед собором, еще когда я развалил колокольню метким броском Алёнки.

От удара о камни у меня повылетали остатки зубов. Впрочем, это уже не особо важно, когда у тебя только половина рта. От моей головы отвалилась еще пара кусков голубого сала. Наверное со стороны я теперь напоминал раскуроченную половину арбуза, выпавшую из грузовика на дорогу и разбившуюся вдребезги.

Тем не менее, я все еще соображал, да и боли не чувствовал… Это было хорошо. А вот остальное — нет.

Я теперь был в самом сердце Петербурга, в самом центре Империи. Рядом с главным Имперским храмом и располагавшейся в нём усыпальницей русских царей. Правда, состояние, в котором я тут был, оставляло желать лучшего.

Что делать дальше — я понятия не имел. У меня больше нет ног, чтобы ходить. Нет моего оригинального тела, чтобы вернуться в обычную форму. Нет рук, чтобы кастовать или хотя бы стукнуть куда-нибудь кулаком. Я бы еще сказал, что у меня нет рта и я не могу кричать, но это было бы неправдой.

Рот у меня имелся, точнее, его половина. Я попытался что-нибудь сказать, но эта затея, разумеется, провалилась. Без зубов и только с половиной языка я смог выдавить из себя только какой-то слабый вой. И сказать нечто более членораздельное меня бы сейчас не смог научить даже самый скилловый логопед.

Я был жив, но это была довольно овощная и бессмысленная жизнь. Я был просто заперт в куске волшебного сала, которое ни хрена не могло. Наверное так и должен себя чувствовать низвергнутый бессмертный бог, вот только меня это слабо утешало.

Все что я мог — это буквально дергаться туда-сюда на куче камней, да еще смотреть единственным глазом, как над лугом за стенами крепости пролетают тысячи ракет… В принципе мне повезло. Саму Петропавловку самозванец бомбить не решился, так что очень кстати, что меня отнесло взрывом именно сюда — внутрь крепости…

Тем временем вокруг меня уже стали собираться местные обитатели — какие-то мужики с автоматами, все в серых мундирах. На шевронах их мундиров я разглядел изображение шпиля крепости, ниже которого помещался вензель Павла Вечного — буква «П» и латинская единица.

Я сначала не понял, кто это такие, и решил, что враг высадил внутрь крепости некий десант. Но уже через мгновение меня осенило — это не десант, это местная тюремная охрана. Петропавловка же тюрьма, а эти ублюдки — её персонал.

Видимо, когда начался бой, тюремщики не стали к нему присоединяться, а спокойно сидели за стенами крепости, под защитой магии шпиля. Вот только шпиль отвалился, защитные чары крепости рассеялись, а им сюда залетела натуральная половина живой головы, чего персонал крепости никак не ожидал…

Мужиков было человек сорок, все вооружены, кроме одного полковника. Этот явно был АРИСТО, на ремне у него болталась огромная шипастая булава.

Тюремщики в страхе созерцали меня, нацелив на мою половину головы автоматы. Полковник тем временем на ауре запрыгнул на громадный блок, упавший с колокольни, с этого блока перепрыгнул на кучу кирпичей. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от меня, полковник выхватил свою булаву и пощупал меня ей.

Булава вмялась в голубое сало.

Я поморгал своим громадным глазом и попытался послать полковника, но с половиной языка и без зубов у меня вышло только:

— О..Оа.. Уй…

— Что ты такое? — дрогнувшим голосом поинтересовался полковник.

Я попытался дунуть и сдуть этого ублюдка также, как раньше сдул Лейб-Стражниц. Но и тут меня ждал провал — силы моего рта больше не хватало на качественный дув, от моего воздушного потока полковник лишь слегка покачнулся.

Я попытался плюнуть, но половина моих губ не складывалась в трубочку, так что я только подавился собственной харкотиной и закашлялся.

Полковник хохотнул:

— Глупая голова. Это что вообще? Она наша или нет?

Судя по всему, за ходом боя полковник совсем не следил. Но, к моему огромному сожалению, какой-то сержант пояснил полковнику за положняк:

— Это враг, господин полковник. Он Лейб-Стражниц убивал. Я сам видел!