Последнее пророчество Эллады (СИ) - Самтенко Мария. Страница 97

— Нет, это не вариант, — категорично заявила Персефона. — Мы это уже обсуждали и решили, что Гермесу будет полезно побегать среди смертных пару десятков лет. Вот Гера пятьдесят лет была Минтой… а, ты не в курсе этой истории, ну я попозже расскажу.

— Я сама расскажу, — хихикнула Гера. — После Минты я серьёзно пересмотрела свои приоритеты. Так что мы с Гекатой решили не покушаться на нашего Одиссея, но развлечь его надо, а эта Итака — такая дыра… Поэтому я решила устроить какую-нибудь большую войну, чтобы он был занят, а не миловался со своей Пенелопой.

— Не понимаю, почему бы тебе не спровоцировать нападение на Итаку, — чуть прищурилась Макария.

— Нет, ты узко мыслишь, — отмахнулась царица цариц. — Во-первых, кому нужна эта Итака? Все сразу поймут, что тут что-то не чисто, и Лета придёт возмущаться. Во-вторых, семья Одиссея может пострадать, а у него и так довольно душевных травм. И, в третьих, ну сколько враги Одиссея будет сидеть в Итаке? Год? Нет, план должен быть долгосрочным. Поэтому я решила натравить эллинов на крепкостенную Трою, ну, чтобы не взяли с наскоку.

— То есть ты выбрала город, считающийся неприступным, — уточнила Персефона.

— Я сомневаюсь, что город останется неприступным после визита Гермеса, — заявила Гера. — Но сколько-то они должны продержаться! Но вы, да, вы, Аид, Персефона, Макария, персонально, и ты, отец, должны пообещать, что не сдадите меня ни Зевсу, ни Гекате, ни ещё кому-нибудь. А то будет неинтересно.

— Клянемся, — ответил за всех Аид. — Но ты бы лучше контролировала Афродиту…

— Зачем? — удивилась Гера. — Она ничего не знает. Она совершенно искренне пыталась завладеть яблоком дабы поднять свою упавшую после Концепции самооценку…

Царица цариц пригубила нектар, и, дождавшись клятв, принялась рассказывать, как она, изучая жителей Трои с целью подыскать повод для аккуратненького натравливания на них Одиссея, обнаружила у царевича Париса, живущего на природе с какой-то нимфой, вдохновленный интерес к портрету Елены Прекрасной. Тут же был разработан план, включающий яблоко с надписью «Прекраснейшей», вербовку Эриды, предварительную психологическую обработку Зевса, дабы тот не решил рассудить их «спор» самостоятельно, и тонкую манипуляцию обоими «соперницами».

— А как ты уговорила Эриду тебе помочь? — заинтересовалась Персефона.

— О, ерунда, — отмахнулась царица цариц. — Я просто сказала ей, что собираюсь немного поиздеваться над Афродитой, но боюсь афишировать своё участие, потому, что тогда будет неинтересно. Эрида любезно согласилась подбросить яблоко, когда вы с Аидом уйдете, и создать атмосферу здоровой конкуренции. Честно, я даже не ожидала, что Эрида так эффективно работает, что даже Афина захочет забрать это яблоко. Ха! Да мы Аполлона едва оттёрли! Потом я легко и элегантно сказала Зевсу, что понимаю, что он пристрастен и отдаст яблоко любимой мне, и лучше доверить «суд» тому, что никогда нас не видел, желательно, кому-нибудь смертному, для чистоты эксперимента. Афродита с Афиной и моргнуть не успели, как я притащила их к Парису, и, голая, начала обещать ему Азию!

— А если бы он согласился? — прищурилась Макария.

— Парис? Да ни за что! Он совершенно далек от честолюбия. К тому же, чтобы хотеть Азию, нужно хотя бы знать, где она. Естественно, Афина и Афродита решили не отставать от меня, разделись и тоже принялись ему обещать. Афина — представьте себе, она даже не сняла шлем…

— Как не сняла? Аэды поют, она была голая!

— Голая и в шлеме, — подтвердила Гера. — Наобещала Парису военных побед. По-моему, это было смешно, с таким же успехом она могла пообещать научить его ткать. Афродита, конечно же, начала предлагать ему любовь, для начала свою, но я быстро вмешалась и заявила, что «Конечно, сейчас Афродита начнет сулить тебе любовь прекраснейшей из смертных, вот, например, Елены Прекрасной, но власть над Азией лучше, ну правда». Афродита тут же схватилась за эту идею и принялась сулить Елену в облике, собственно, голой Елены. Парис, как и ожидалось, не устоял, — Гера коварно улыбнулась. — А дальше мы уже не смотрели. Итог: Афродита хвалится яблоком, а Парис собирается за Еленой. Сейчас он её умыкнёт, Афродита обещала проделать все в лучшем виде (ну и я тоже проконтролирую), Менелай тут же вспомнит, что куча героев клялись ему помочь, я быстренько подсуну им пророчество насчёт Одиссея, а дальше — по ситуации.

— Не будь так уверена, дочь, — веско сказал Крон. — Смертные отличаются непредсказуемостью…

— Ничего страшного, — легкомысленно отмахнулась Гера. — Главное, чтобы они захватили с собой Одиссея, ну об этом я позабочусь, и чтобы Менелай не перегорел мстить. Для этого я уже десантировала туда Эриду, после нашего маленького заговора с яблоком она ко мне очень прониклась и согласилась помочь. Ну а дальше смертные уже сами разберутся. Ну, как вам план?

— Гера, это шедевр, — восхищенно завопила Макария. — Как жаль, что нельзя рассказать об этом Танату! И…

— Танату точно не надо, — твёрдо сказала Персефона. — От этого плана просто несёт большой и эпичной войной, и он это не одобрит. Мы будем молчать. Вот, Аид уже заранее молчит.

— В немом восхищении, — заверил её подземный царь, он действительно не участвовал в беседе и словно к чему-то подозрительно прислушивался. — А теперь тихо, там кто-то идет.

Крон прищелкнул пальцами, ускоряя для себя время, выглянул за дверь и вернулся назад:

— Деметра. Достаточно далеко.

— Ой, нет, — зашептала Персефона. — Она, наверно, пришла возмущаться, почему я не провела первую брачную ночь в соответствии с её советами.

— Стесняюсь спросить… — начала Гера.

— Не стесняйся, — иронично улыбнулся Аид. — Основной совет был орать погромче, если ей что-нибудь не понравится, чтобы Деметра могла прибежать из соседних покоев и выразить своё материнское возмущение.

— И как, прибежала? — почему-то шёпотом уточнила Гера.

Аид с Персефоной переглянулись с почти одинаковым усмешками, затем подземный царь взял жену за руку, призвал шлем и Владыки исчезли.

— Прибежала, — ответила вместо них Макария. — Но не на вопли, а из-за «подозрительной тишины». Мамочка с папочкой сбежали, чтобы их никто не отвлекал, а я как раз проходила мимо их покоев, и бабушка почему-то решила, что я должна знать, куда они делись… Ой, бабушка! — завопив, Макария бросилась Деметре на шею. — Я так рада тебя видеть! А ты не хочешь сотворить мне цветочек? Мне срочно нужны цветы, а папочка почему-то разрешает творить их только на Полях мук…

Деметра аккуратно поставила Макарию на землю и огляделась:

— Здравствуй, Гера! Здравствуй, отец! Вы случайно не видели мою дочь? Я хотела поговорить с ней о выборе…

— Дочь, — серьёзно сказал Крон. — Персефона уже сделала выбор, и ни ты, ни я его уже не изменим… К тому же мой старший сын не такой уж и…

— Причем здесь Аид? — не поняла Деметра. — Я подготовила список юношей, которых Персефона могла бы взять в любовники. Её вкусу совершенно нельзя доверять. Если пустить все на самотек, она подберет себе второе чудовище и…

— Зачем маме любовник? — возмутилась Макария. — Она любит папу, и ей с ним нравится! Она сама говорила, правда, не мне, а Гекате. А если твои любовники только попробуют к ней подойти, я… — её голос приобрел зловещую мечтательность. По мере оглашения списка кар для любовников брови Крона неудержимо ползли вверх и наконец замерли в самой высокой точке, а Деметра закрыла лицо руками и простонала что-то про дурную наследственность.

Воспользовавшись её растерянностью, царица цариц выхватила у неё список потенциальных любовников — не пропадать же добру — и услышала за плечом тихий смешок. Кажется, невидимые Аид с Персефоной таки заглянули в табличку.

— Сестра, как тебе не стыдно! — возмутилась Гера, быстро ознакомившись с перечнем громких имен. — Вот что это, что это? Нет, я, конечно, немного пересмотрела свои приоритеты насчёт супружеской верности, но ты уж могла бы проявить тактичность! Стыдись!