Дьявольские шутки - Демаро Лизз. Страница 31

— Почему со мной говоришь ты, а не он?

Габриэль с наслаждением закрыл глаза и уселся в одно из мягких кресел.

— Потому что… — он на секунду задумался. — Он подумал, что я смогу яснее донести до тебя нужное! — и радостно хлопнул ладонями.

На лице Рагиро не отразилась ни одна эмоция. Он лишь пожал плечами, словно не понимал, о чем шла речь, хотя он, напротив, предельно ясно осознавал, что вляпался так сильно, как никогда.

— Присаживайся!

Рагиро, немного подумав, сел напротив Габриэля. Тот по-прежнему радостно, натянуто вежливо улыбался, и на секунду Рагиро заметил, что узкие губы Палача нетерпеливо дрогнули. На столе между ними сразу же появилась бутылка красного вина и два прозрачных бокала. Рагиро не показывал своего удивления, ожидая чего угодно, но явно не вина. А тем временем Габриэль деловито разлил алкоголь и протянул один бокал своему гостю.

Вот только гостем Рагиро не был.

Разве что пленником.

— Твое здоровье, — улыбка на губах Габриэля стала ещё шире и ещё жизнерадостней. Он поднял бокал и коснулся его края губами, но глотка не сделал. Нахмурился, и улыбка сразу же сошла с его лица. — Пей.

Это не было просьбой, не было предложением. Рагиро терпеливо держал бокал в руке, но не делал того, что говорил Габриль, до тех пор, пока рука сама не стала двигаться. Светло-голубые глаза Габриэля стали ужасающе яркими в свете редких свечей, а бокал — обжигающе холодным. Пальцы свело судорогой, но Рагиро упорно держал бокал, пока рука сама по себе тянулась к его лицу, а губы приоткрывались в ожидании терпкого вина.

Рагиро неотрывно смотрел на Габриэля, понимая, что выбора у него, в общем-то, нет, и Габриэль Грэдис в любом случае добивался своего. Он уже даже начинал догадываться, что вино отравлено. Не смертельным ядом, разумеется, но точно приносящим жуткую боль, паралич или что-то ещё в таком духе. Рука двигалась очень медленно, а глаза Габриэля становились все ярче и ярче, и к тому моменту, как губы Рагиро соприкоснулись с холодным стеклом бокала, он не видел ничего, кроме ярко-голубой радужки чужих глаз.

Капли вина коснулись языка, приятно обожгли горло, и… ничего не произошло. Вкус у вина действительно был терпкий, немного горьковатый и отдавал странным металлическим оттенком.

Габриэль рассмеялся и вновь хлопнул ладонями.

— Ты и впрямь думал, что я отравлю тебя? — он вскочил на ноги, в считанные секунды перепрыгнул стол и оказался прямо рядом с Рагиро, усаживаясь на подлокотник кресла. — Ну прекрати, мой дорогой Рагиро, он не хотел бы, чтобы ты страдал. Хорошее вино, правда?

Не успел Рагиро как-то отреагировать, как Габриэль одним маленьким жестом руки заставил его сделать ещё несколько глотков.

А потом тело Рагиро вновь стало его слушаться, но он не спешил избавиться от бокала, едва понял, что в нем нет яда. Габриэль не стал бы использовать медленнодействующую отраву. Он любил наблюдать за чужими страданиями сам, а это означало «здесь и сейчас».

— Ты редко появляешься в этих краях, Габриэль. Зачем он прислал тебя ко мне? — Рагиро перешел сразу к делу, надеясь, что Палач скинет с себя маску доброты и вежливости. Его и впрямь иногда подташнивало от такого образа. Особенно когда он знал, на что в действительности способен Габриэль Грэдис.

— Ты сам все прекрасно знаешь, — он в одночасье стал серьезным и переместился ближе к Рагиро. — Ты слишком заигрался со своим молодым капитаном. Либо принеси его душу нашему Господину, либо оставь его в покое. Другого варианта нет, Савьер, — в самое ухо, произнося каждое слово раздельно, прошептал Габриэль. Его голос больше не звучал приторно-сладким, скорее угрожающе-предупреждающим, а медленное дыхание ощущалось на коже.

Такой жест от кого угодно показался бы интимным. От кого угодно, кроме того, кто стоял над всеми Палачами и мог заставить одним словом подчиняться, как сделал это минутой ранее с самим Рагиро.

Он крепко стиснул зубы и рывком поставил бокал на стол, расплескав вино.

— Я слышу это уже не первый раз, — Рагиро встал с кресла, лишь бы оказаться подальше от своего не самого приятного собеседника и — главное — не чувствовать на своей коже его дыхания.

— Но первый раз от меня, мой дорогой Рагиро, — всю серьезность сняло, как по волшебству. Привычная и ненавистная маска снова оказалась на лице Габриэля, слащавая улыбка тронула узкие красноватые губы, а голос стал ещё более приторным.

— Почему вино красное, а не белое? Я думал, ты повернут всем белом.

Повисла недолгая тишина. Габриэль издал странное, протяжное и несвойственное ему «хм» и вновь посмотрел своему пленнику в глаза, будто никак не мог насмотреться:

— О, — чуть удивленно воскликнул он, по-прежнему улыбаясь. — Это не совсем вино. Не заметил металлического привкуса? Я кое-что добавил туда.

С этими словами Габриэль последний раз хлопнул ладонями и исчез в белом дыму. Следом за ним стала исчезать и комната, вместо которой снова появился коридор, застеленный полем увядающих белых роз. Где-то вдалеке на секунду показались шесть фигур, но и они мгновение спустя исчезли.

В голове Рагиро прозвучал сладкий голос: «До скорой встречи», а следом тихое хихиканье.

Когда Рагиро вернулся к кораблю, он понял, что пил не вино, а чью-то кровь.

ГЛАВА 14

«ВАЖНЫЕ РЕШЕНИЯ»

Грэм не перебивал. Он внимательно слушал каждое слово, произносимое капитаном, и медленно начинал понимать. Все неясности и странности приобретали четкие очертания, а вопросы в голове растворялись. Он едва ли усомнился в сказанном — такое не выдумаешь.

Когда Эйлерт закончил, Грэм по-прежнему хранил молчание, обдумывая ситуацию и пытаясь обрисовать мысленно хоть какой-то дальнейший план действий, но почему-то понятия не имел, что делать. Зато очень хорошо представлял будущее возмущение команды, которая не захочет следовать за Эйлертом Лиром в самое пекло морского ада независимо от причин, потому что это не их родной и близкий человек отдал свою душу на службу Дьяволу.

— Скажи хоть что-нибудь, — наконец, не выдержал Эйлерт. — Можешь назвать меня сумасшедшим и пригрозить бунтом на корабле. Но только пригрозить, — он слабо улыбнулся, надеясь, что неудачная шутка заставит улыбнуться и Грэма, но тот сидел с непроницаемым лицом и смотрел в одну точку. Улыбаться он явно не собирался.

— Боюсь, команда захочет не только пригрозить тебе бунтом на корабле, но и осуществить его заодно, — серьезно ответил Грэм, когда Эйлерт уже не надеялся на ответ. — Ты же понимаешь, что это звучит как… бред сумасшедшего в лучшем случае. И… кто согласится на это? При всем моем уважении к тебе, Лерт, ты не справишься один, а команда вряд ли с тобой пойдёт за исключением парочки придурков-самоубийц. Мы заведомо проиграли, даже не начав.

— Я знаю, — незамедлительно ответил Эйлерт. — Ты думаешь, я не думал об этом сам? Конечно, думал. И не раз. Но разве я могу его бросить? Имею в виду, он же меня не бросил. Ни тогда, много лет назад, когда прежняя «Пандора» почти затонула, ни сейчас, когда нам нужна была помощь.

— Он не просил тебя о помощи, не дури, — раздражённо отозвался Грэм и резко вскочил на ноги.

— Как и я. Я тоже не просил его о помощи, и тем не менее он помог. Разве не для этого нужны друзья? Я думал, ты-то должен это понять, Грэм.

В каюте снова повисла напряженная тишина. Грэм к собственному неудовольствию понимал Лерта, но упорно делал вид, что подобное ему чуждо. Эйлерт терпеливо смотрел на старпома в ожидании его решения: одному ему действительно было бы крайне глупо пытаться спасти Рагиро, но, если к нему присоединится Грэм, станет легче.

— Я не понял, почему он так важен Морскому Дьяволу и как он выжил после того кораблекрушения, — вдруг сказал Грэм, возвращая их на несколько минут назад.

Эйлерт призадумался: он не был уверен, что это стоило объяснять, но потом решил, что он и так рассказал слишком много, чтобы отступать:

— Ты не понял, потому что я не сказал. В детстве он прошёл Шесть Путей.