Ошибка архитектора (СИ) - Торен Эйлин. Страница 8

Верон почти никогда не обедал в столовой, Лана продолжит устраивать голодовку, а Иан так и не вернулся из здания военного совета, где уже несколько дней безрезультатно пытался получить документы на свою увольнительную, в которую его отправил сам первый наследник, в качестве благодарности за службу. В свете этого не было никакого смысла сгонять слуг в столовую.

Но малышка Шэйли хотела спуститься скорее из принципа, чтобы доказать, что хозяин дома не вызывает у неё тех эмоций, которые на самом деле вызывал. Эйва понимала её, однако так-то — бросаться на эти баррикады было делом пустым.

За обедом на кухне, где за столом собрались все слуги дома, много говорили о предстоящей свадьбе второго наследника. Слуги шутили, что это было сделано принцем Гаяном для того, чтобы подвинуть в будущем своего старшего брата, принца Жайнэ. Много обсуждали саму свадьбу и самих наследных принцев. Некоторые слуги и в глаза-то не видели никого из королевской семьи, несмотря на то, что хозяин дома имел титул герцога и был советником короля.

Сама Эйва за свою жизнь видела королевскую семью очень часто. Последний раз после войны, на первой пышной постановке, которая ознаменовала не только окончание войны, но и саму победу, вырванную ценой неимоверных усилий и тысяч исковерканных жизней. Что до наследников, то Эйва была знакома с обоими лично.

Гаян, невероятно бравый и пылкий красавчик, а теперь жених, был завсегдатаем закулисья театра, боготворя то одну диву, до другую. Жайнэ тоже волочился по юбкам актрис и танцовщиц, но без азарта и не отдавая предпочтение какой-то одной, не вступая в долгие или пылкие интрижки. Поговаривали, что он вообще был не до девушкам, и его романы с театральными красавицами скорее всего были лишь для отвода глаз.

Но Эйва в "поговаривали" не лезла, сплетни терпеть не могла, не поддерживала подобные разговоры, и уж конечно не озвучивала того, что могла знать. Поэтому за обедом лишь улыбалась шуточкам, порой весьма дурным, но что ж делать, ханжой, слава небу никогда не была, принимала жизнь такой какая есть и себя в ней такой, какой была.

Женщину сейчас больше тревожило решение Верона отправить брата и его супругу в Хиит. Нет, он был прав — горный воздух несомненно должен был пойти на пользу здоровью Шэйли. В городе ей было тяжело, выходила только в сад, в отличии от супруги главы дома, она никого не знала, общалась только с домашними, а господин Иан вечерами пропадал в клубах, выпивая с сослуживцами и давними друзьями.

В Хиите же было бескрайнее природное раздолье: горные озёра, луга, леса — красота невероятная. Дом стоял в отдалении от городка, собственно Хиита, с населением в пару тысяч человек. Жил городишко животноводством, производствами сыра и вина, а летом богатеями, которые приезжали сюда в поисках тишины, покоя, горного воздуха и серных источников.

Там было спокойно, скучно конечно, но девочка была жрицей, так что к развлечениям и не привыкла. Поэтому в прошлом году, летом, когда была там, цвела и радовалась жизни. Много читала, гуляла, рисовала, составляла компанию хозяйке, сестре Иана и Верона.

Омрачало её пребывание там только частое отсутствие супруга, который десять дней проводил на службе, а потом на несколько дней приезжал в Хиит к Шэйли, но быстро уставал от тишины и покоя, устремляясь обратно в город. Хотя, конечно, службу никто не отменял и все всё понимали.

А сейчас у него не было этой причины. У Иана было пятьдесят накопленных дней отпуска и Эйва даже представить себе не могла, что устроит младший Шелран, когда узнает о решении брата.

Ужин прошёл вполне хорошо. Лана не спустилась, сославшись на головную боль и припомнив конечно, что ни один из братьев прощения у неё так и не попросил. Никто из них, правда, и не собирался. Эйва же была рада, что не пришлось разрываться между девушками и что смогла уделить внимание младшей госпоже.

Шэйли была очаровательна той милой и нежной красотой, которая может и меркла на фоне невероятно потрясающей Ланиры, но тем не менее притягивала к себе внимание. Она не была девушкой в беде, она умела быть улыбчивой, бодрой и благодарной, с ней было приятно общаться. Она не задирала нос, любила людей не только любовью жрицы Йетри, но и сама по себе, потому что не сталкивалась со злом лицом к лицу. Была действительно чиста и невинна.

Сидя в столовой, улыбаясь тому, что рассказывал Иан, который пока ещё видимо не был ошарашен новостью об скором отъезде в горы, она была такой яркой звёздочкой, что иные самые невероятные красотки могли ей позавидовать.

Верон сегодня был вполне лёгким в общении, не хмурился, открыто говорил с братом, который наконец-то получил свои бумаги и мог теперь отдыхать со спокойной душой.

Эйва подозревала, что хозяин дома хочет сообщить о своих планах после ужина, когда Шэйли поднимется наверх, а братья останутся наедине. Но даже если план был таким, этого не произошло — Иан умудрился испариться после ужина, потому что как же не отметить, во второй раз уже, отпуск с друзьями в клубе?

И в конечном итоге Верон выпил в одиночестве в кабинете, потом поднялся к Лане и, нет, не повинился… но сделал так, чтобы она перестала истерить, уснула счастливой и наутро ей уже не захотелось говорить о платьях. И Эйва уверилась, что продаже некоторых нарядов из гардероба госпожи всё же быть.

Отношения супругов были весьма однозначными. Но в некотором смысле для таких как они — идеальными. Он вступил с ней в брак из-за денег, её отец согласился отдать дочь за титул, невероятно нужные для него знакомства и пропуск в самые влиятельные дома королевства. Никто никого не любил, но никто никого и не обманывал, при этом выполняя обещания данные при заключении брака. Отличная сделка в лучших традициях аристократии и мещанства.

Иногда герцог посещал покои супруги и доводил её до исступления, своей холодностью и весьма жёстким и грубым выполнением супружеского долга. Но Эйва знала, что Лане это было по нраву, так что почему нет. Осуждать горничная точно не собиралась, раз герцогиню всё устраивало. Может ей иногда и нужна была ласка, но тут Верон закрывал глаза на интрижки супруги на стороне. Главное было то, что он выставил бы её вон, если бы она попалась на этом, но Лана слишком сильно ценила чистоту и презентабельность фасадов, чтобы быть неосмотрительной.

Эйва столкнулась с этим, почти сразу как попала сюда. Не удивилась, да и вообще глазом не моргнула, чем заслужила уважение хозяина дома.

Когда нанимали, у неё состоялся очень своеобразный разговор с господином Вероном. Эйва изрядно повеселилась.

Девица, что была горничной у Ланиры, оказалась воровкой. Подворовывала всё, что плохо лежало — столовое серебро, кое-какие безделушки, но была так опрометчива, что стащила у хозяйки брошь. Какую-то невзрачную, валявшуюся на дне внушительного размера шкатулки с украшениями, посчитав, что Лана не заметит. Но вот тут белокурая нихра не была бы собой — она ещё как заметила и сотворила такой скандал, словно у неё бриллиантовое ожерелье утащили.

Горничную прижали, Верон хотел даже сдать органам правопорядка, но после войны там все были очень жестоки, так что Иан попросил за девушку и её просто выставили вон, с наказанием, что будут следить. И у Шелранов было достаточно власти и влияния, чтобы девица не могла рассчитывать, что это будет пустая угроза. Такую семью знали, устройся она в какой другой дом и начав заново воровать, возмездие бы настигло её неотвратимо.

Но это было тогда только полбеды — все последующие горничные, которых нанимали к Лане, просто сбегали от неё после первой же вздорной истеричной вспышки или злого выпада. Верон видимо отчаялся найти супруге служанку, поэтому даже не стал скрывать от Эйвы плачевность положения, в котором пребывал.

— Если справитесь мисс Кастир, продержитесь месяц и согласитесь остаться, то я увеличу ваше жалованье вдвое.

— Ваша светлость? — не поняла женщина и нахмурилась.

— Считайте, что это подкуп. Её невозможно вытерпеть. За терпение будет доплата, хотя скорее всего даже её будет недостаточно.