Жертва на замену (СИ) - Дронова Анастасия. Страница 16

Остановилась несколько ступенями ниже, сложив руки на груди, в надежде унять возникшую дрожь от ожидания ответа.

Сако нервно обернулась, и тут же уставилась себе под ноги. Милагреш же, к ее чести, выдержала мой растерянный взгляд, и ответила ровным голосом.

— Квенса Светлейшая — это спутница жизни Зиуданса. Его жена. И наша Властительница.

Четко прозвучавшие слова, без намека на переносный смысл, заставили отшатнуться. Только вот я забыла, что стою на скользких мраморных ступенях. Я оступилась и полетела вниз под обеспокоенные крики.

Темнота накрыла вместе с мыслью, что я стану… Королевой.

О, Боги! Надеюсь, я наконец-то проснусь!

Чугунные тиски сжимали голову, отдаваясь болью где-то внутри черепной коробки. Я слышала чьи-то голоса, ощущала мягкую перину, ласкающую кожу и ноющие конечности, но открыть глаза и подать признаки жизни — было почти невозможно. Поэтому я позволила себе просто плыть в темноте, почти не вслушиваясь в плывущие мимо слуха фразы. Как я устала…

— Лаизареис [laisāreis (гот.) — лекарь], что с ней? — обеспокоенный мужской голос обволакивал и, в то же время, странно будоражил, не давая полностью погрузиться в прохладную, бархатную тьму.

— Ушиб головы и переутомление. Никаких серьезных повреждений сфера Убилса не показала. Укрепляющий настой из корня либаинса [libains (гот.) — жизнь] и гронейскную [grōneis (гот.) — зеленый] мазь на место ушиба — и все будет хорошо, — мягкий монотонный мужской голос, с чуть растянутыми гласными дал ответ на тревожащий Лайонела вопрос.

И почему он обо мне беспокоится? Ах, да… Я же его будущая… Волна пробуждающего тока прошлась по телу: едва сдержалась, чтобы не распахнуть глаза.

— Спасибо, Табиб. Можешь идти, — Лай отпустил второго мужчину. Услышала шуршание одежды, и он с тихим вздохом присел на край кровати.

Вся напряглась, а его присутствие ощущалось до невозможности остро, так, что даже кожу начало покалывать. А когда я почувствовала, что он сдвинулся, и горячее дыхание обожгло кожу лица, резко выпрямилась.

— Ай! — от неожиданного столкновения лбами, перед глазами заплясали звездочки.

— Прости, ты в порядке? — У Лайонела, наверное, был каменный череп, раз он и глазом не повел: зато обеспокоенно склонился надо мной, коснувшись кончиками пальцев моего покрасневшего лба. Даже сквозь кожу перчаток почувствовала легкий разряд, как от наэлектризованной шубы.

Отползла назад, пока не уперлась спиной в резное изголовье кровати.

— Тебе не нужно меня бояться, — по-своему расценил мою реакцию Лай. Если быть откровенной, я и сама не поняла, почему его невинный жест заставил меня отпрянуть. Такая реакция пугала, да. Но не сам мужчина-лев. Он-то как раз был больше похож на человека, чем другие встреченные мной зверолюды. Со своей специфической привлекательностью. Может, дело в этом? Он меня привлекает?

Подняв одну бровь и наклонив голову плечу, прошлась от тяжелых надбровных валиков — не таких, как у австралопитеков или типа того, более утонченных, подчеркивающих глубину медово-карих глаз и утяжеляющих взгляд, когда это нужно обладателю. Скользнула взглядом по переносице и четко очерченным губам, которые не портила даже тонковатая верхняя губа.

— Что? — спросил он, опустив взгляд. Я его смутила? Поспешно отвернулась, сделав вид, что заинтересовалось вышивкой на простынях.

Повисло молчание. Старалась дышать спокойно через нос, но воздуха как будто катастрофически не хватало.

— Выпей отвар, — первым нарушил молчание Лай, протягивая мне серебряную пиалу.

Осторожно приняла ее: она чуть обжигала пальцы, даже сквозь ткань, в которую была обернута. Глоток напитка согрел напряженное горло. Сладкий и жгучий вкус, сменился горьковатым послевкусием. Благодаря ему я немного расслабилась, а туман, окутывавший голову, понемногу рассеялся.

— Легче? — спросил Лайонел, подсаживаясь ближе и ловя мой блуждающий по комнате взгляд.

Убранство покоев отличалось от тех, в которые меня поселили в первый раз. Стены были задрапированы в красный бархат с более темным орнаментом. Позолота, украшающая рамы картин, потолок, мебель с непривычки рябила в глазах и мешала сосредоточиться. Пытаясь собраться с мыслями, я перевела взгляд на кремовые складки внутренней стороны балдахина, что снаружи был в нежных тонах фиолетового и зеленого цветов с золотой бахромой и цветочной вышивкой. Пару дней назад я злилась, что родные не взяли меня с собой в Софию, и я не греюсь на солнышке у бассейна, попивая коктейль. А теперь… Теперь лежу на расшитых золотым орнаментом и синими цветами простынях. В комнате больше похожей на музейный зал. Мечты сбываются? Теперь мне следует прыгать до потолка и заставлять будущего мужа выполнять любой, даже самый нелепый, каприз? Так ведь в кино и в книгах героини делают? Но я…

Я чувствовала лишь смятение и страх.

Подтянула колени груди, пытаясь не дать нахлынувшим чувствам вылиться в истерику. Лайонел терпеливо ждал, когда я скажу хоть слово. Странно, но это нисколько не раздражало. Даже предавало уверенности, что я могу спросить у него что угодно и сказать любую пришедшую в голову чушь. И он поймет. Выслушает. И даст честный ответ.

Может, я и обманываю себя. Но мне кажется, я могу ему доверять.

— Зачем тебе фиктивный брак с такой, как я? — решила не ходить вокруг да около и не строить из себя дурочку. И так было понятно, к чему все шло. Шикарные покои, Анубис с пеной у рта на грани обморока… Да и ответ Милы не оставил место сомнениям.

Лайонел снова улыбнулся — мягко и понимающе — как улыбаются детям, прибегающим с вопросом из разряда «А почему трава зеленая?». Ответ был очевиден. Только вот не для меня.

Лайонел встал. В груди тревожно екнуло. Мне показалось, что он так и уйдет. Но он скрылся и из виду буквально на пару минут, а потом прикатил к кровати медный сервировочный столик на колесах. Дразнящие ароматы какого-то рагу, лепешек и чего-то искушающе-сладкого на миг выбили все жизненно важные вопросы у меня из головы. Хотела уже встать с кровати, но Лайонел мягко вернул меня на место. И поставил на кровать деревянный столик-поднос, имеющий красноречивые ассоциации с завтраком в постель. Эта мысль сковала сильнее, чем ножки стола, угнездившиеся по обе стороны от моих бедер.

— Ты поешь для начала, — тон был осторожным, никак не приказным. Но что-то в нем подсказало, что предстоящий разговор будет не из легких.

От осознания этого аппетит, если не пропал, но притупился. А предвкушение, которое вызывала дымящаяся еда пару минут назад, потухло. Казалось, что бы я ни положила в рот, оно покажется мне сейчас донельзя пресным и встанет поперек горла.

— Я могу и слушать, и есть, — с готовностью приняла серебряное блюдо с какими-то замысловатыми овощами, некоторые кусочки даже имели странный кислотно-фиолетовый цвет, но запахи были настолько аппетитными, что я не удержалась. И не пожалела — идеально сбалансированное по соли блюдо, отдаленно напоминающее тушеную картошку с кисло-сладкой ноткой, заставило на мгновение отвлечься от происходящего и пропустить начала монолога.

Как же я давно не ела! Или это блюдо действительно божественное?

— …и я ведь полукровка.

Вскинула глаза, впиваясь взглядом в Лайонела, полностью сосредотачиваясь на нем.

— Что?

— Я — полукровка. И не могу позволить себе брак с чистокровной хаимкой.

Словно в доказательство своих слов, Лайонел стянул перчатку, за которой прятались гладкая кожа и пальцы с квадратными ногтями. Вполне обычными. Человеческими.

— Но как? — вопрос вырвался сам собой, заставив мужчину вздохнуть и отвернуться.

Ложка опустилась обратно на серебряное блюдо и там бы и осталась, если бы не красноречивый взгляд моего собеседника и короткий кивок. Пришлось послушаться. И как только очередная порция здешнего рагу оказалось у меня во рту, Лайонел продолжил рассказ.

— Во время правления зиуданса Ария, моего отца, люди враждовали не только с Хаймом. Междоусобные войны вспыхивали в разных частях Страны Маннов, люди все больше разобщались, объединяясь только против народа, осененного сиянием птицы Люихаз. Жадные до наших плодородных земель и магии, что тогда буквально пронизывала воздух, они начали истреблять нас, как диких зверей. И если в открытое противостояние манны вступили лишь несколько раз, им не претило ставить ловушки в наших лесах, сжигать дома, отравлять воду. Меланту, мою мать продали военному наместнику соседней провинции. Договорная свадьба должна была послужить гарантией прочного союза. Но Меланта не хотела выходить замуж за жесткого правителя, который, по слухам, не просто охотился на хаимян в пограничных лесах, но и подавал их на стол, как диких кабанов…