Бабочка на запястье (СИ) - Ромазова Анель. Страница 56

Получится ли? Я же его слабость?

Движок молнии лезет вниз, сдвигаю резинку боксеров. Твердый член пульсирует на коже ладоней. Охватив в кольцо, разглаживаю поступательными движениями. Еще вчера я была прилежной ученицей, а сегодня — сама веду партию.

С резким давлением, его эрекция проталкивается в моих руках. Двигаюсь интенсивней, но без торопливости. Он сжимает мою грудь, распиливая соски до жжения. Голова плывет токсичным туманом.

Ох, не этого я хотела.

Наслаждаться близостью, никто ведь не запрещал. Возможно, это в последний раз. Показываю тихим стоном, как мне нравится то, что он делает.

Между ног уже неприлично мокро и горячо. Сдвигаюсь и принимаюсь за резинку чулок. Дамир не дает этому свершиться. Рывком усаживает на себя. Тысячи огненных стрел вонзаются в клитор от касаний его члена.

Сглатываю и упираюсь в его стальные плечи. Кожа раскаленным металлом колет подушечки пальцев. Сколько же силы и энергии в этих мускулах.

— Раз начала… продолжай сама — подталкивает короткой репликой, чуть придерживая за ягодицы.

Кислород со свистом покидает мои легкие. Приподнимаюсь, впускаю его во влагалище. Наблюдаю из под опущенных ресниц. Его скулы стискиваются, втягивая воздух.

Искренне не понимаю, как он может быть настолько откровенен при нашей близости и отстраняться, едва все заканчивается.

Мысли путаются, останавливаясь на одном. Мое тело неконтролируемо раскачивается, протягивая судороги от наполненной жаром плоти, что распирает, обжигая стенки.

Туго…. Влажно …слишком хорошо. Слишком много его во мне.

Внутри. Вокруг. В сердце.

Накатывающий экстаз, вытравливает из головы все что нужно. Очищается и оголяется желание, доставить удовольствие и получить свое.

Дамир запечатывает мне рот поцелуем, замыкая соединение между телами и пуская по кругу электрический импульс. Мы срываемся с тормозов. Больше никто не управляет. Как кошка беспрестанно царапаю его спину.

Язык пробивается рот в том же темпе, как его член толкается в лоно. Адское пламя пожирает каждую клетку. Испаряюсь. Парю…

А потом…Все прекращается.

Я непонимающе глазею, на нависающего сверху Дамира. Забросив меня на лопатки, держит запястья по боками от лица. Дрожу от неудовлетворенности. Он тоже на грани. К одичалому возбуждению примешивается злость.

— Ев, ты думаешь я блядь дебил… И не пойму к чему этот спектакль.

— Ты о чем? — лепечу, изворачиваюсь и охаю, наталкиваясь животом на упирающийся член.

Сцепляю зубы от констатации своего поражения. Мне даже этот бой не по силам. Всплывает как условный рефлекс — секс с Дамиром неизменно приводит к оргазмам, а незавершенность накидывает бешенством.

Поражаюсь его выдержке. Я уже готова, подкинуть ноги и заставить довести до конца. Хочется захныкать и умолять. Мешает, прилетевшая в обратку обида.

— Еще раз спрашиваю. ЧТО творится в твоей голове?!! — давит рычанием.

— Зачем ты мне врешь? Ты еще два дня назад отцифровал пленку. Почему не показываешь? — срываюсь и выбиваю речь почти с криком.

Он тяжело выдыхает, прислоняя лоб к моей ключице.

— Твою мать… Как же с тобой сложно…. эти карусели… какой-то долбанный треш, — встает и одевается. Я кутаюсь в плед, ошарашено смотрю на него, полными слез глазами, — Веришь больше чем всему миру? — бьет моими же словами. Я молчу, не зная что ответить, — Доказала на отлично. Одно выпустила из виду, я любую фальшь чувствую. Твою тем более.

Последнее звучит уже спокойно, а мне кажется, будто гремит взрыв и рушит все между нами. Душевный хаос раздирает на части. Дамир, так ничего и не объяснив, выходит на балкон, нашей съемной квартиры в пригороде.

Мы здесь уже четыре дня. Первые два было действительно легче. Пропали с радаров садиста и потерялись в районах детства Дамира. Это мне пояснили.

Немного отвлеклась на банальный быт, восприняв как передышку. А потом начался парад всех моих планет.

Раздражает имитация жизни. Собственное бессилие. Я остаюсь под защитой, но в стороне. Не отпускает ощущение недоговоренности. Причиной тому видео, или что-то еще, я не знаю. Если завожу разговор — заканчивается одинаково. Я остаюсь без одежды, и он доводит своими ласками до исступления, стирая все мысли из головы. Роль секс — игрушки мне не по вкусу. Прекрасно помню причины, по которым мы вместе. Временно.

Холод из распахнутой двери струей озноба летит через небольшую гостиную.

Не плакать. Не плакать. Убеждаю себя и сдерживаю, набегающие слезы.

— Что на флешке? Почему не даешь мне посмотреть? — внешне я почти спокойна.

— Мои мотивы тебе похер, Ева… и на то как я к тебе отношусь тоже, — открываю рот для протеста, но его отражают жестким хлопком по столешнице. Чудится, что потолок под пластмассовой плиткой разверзнется, и мне на голову обрушится кара всевышнего.

— В чем я провинилась? И как ты ко мне относишься? — интересуюсь тусклым голосом, заведомо зная, что на них не ответят. Секунду помолчав, требую следующее, — Покажи видео.

— Подумай, ты точно этого хочешь? — высекает хладнокровно, нисколько не меняясь в лице, только с напряженным свечением в глазах.

— Да, черт возьми!! — повышаю на эмоциях голос.

Нервы раскачиваются во все стороны и звенят, как натянутые струны. Ему плевать, что я взвинчена до предела. Мы очень разные. Я закипаю, а Дамир невозмутимо остается за дверью самообладания.

Как в него просочиться? Почему не понимает, как мне тяжело барахтаться в одиночку. В неопределенности. Вдали от дома и привычного существования.

Дамир, взяв карту памяти, ставит ноутбук на колени и загружает файлы. Молчит. От его поведения хочется лезть на стены.

Не желаю, в очередной раз показывать, как сильно меня это задевает. Бегу в ванну, меняю соблазнительный комплект на длинную футболку. Смываю мицеляркой неброский мейк. Распущенные волосы закручиваю в пучок. Теперь пусть любуется на злобную фурию. Как себя чувствую — так примерно и выгляжу.

Вряд ли можно увидеть что-то страшнее смерти сестры. Сердцебиение, вопреки всем уговорам, наматывает бешеный ритм, пока я иду по узкому перешейку между ванной и гостиной. Однушка разом удлиняется в натянувшемся волнении. Короткие покалывания в ребрах и лед в онемевших пальцах. Температура в организме близится к нулю, под застывающей кровью.

Боже, все-таки страшно.

Едва я приближаюсь, Дамир цепляет меня и садит к себе на колени. Я инстинктивно прижимаюсь. Его горячие губы замирают на моем виске.

— Это не касается коллекционера. Просто запомни, как раньше уже не будет, — выдыхает с непонятной интонацией. Если так хотел успокоить, напряг еще больше.

Монитор оживает. Концентрируюсь на картинке и слушаю фоном негромкий закадровый перевод от Вавилова.

— Стив, дорогой, иди скорее к нам.

Солнце ярко бьет по линзам камеры. Треск и шорох, пока ее устанавливают на штатив.

— Одну секундочку, Нетали…Вооот… все в кадре, — произносит мужской голос на чистом английском.

На детской площадке возле двухэтажного особняка, две девочки кружатся, взявшись за руки. На вид им около семи лет. Одна ярко рыжая в красном платье, другая с пепельно — русыми волосами в желтом. Через секунду мужской силуэт попадает в кадр со спины и подхватив хрупкую женщину за талию, приподнимет и целует.

— Стив, прекрати… тут. тут дети, — смеется она, поправляя, растрепавшиеся огненные пряди.

— Ну и что, пусть наши девочки видят, как их родители любят друг друга, — отвечает, не оставляя попыток, прижать жену крепче. Объятия прекращаются, когда девочки с разбега прилипают к родителям.

— А где Колин? — спрашивает рыженькая.

— На тренировке по теннису, Эйва.

— Я хотела, чтобы он меня покачал. У него так здорово получается… прям до неба.

— Прям таки до неба, — Стив подбрасывает ее и ловит обратно.

— Нуу даа высоко — высоко…Яаа… лечууу как бабочка — восклицает, раскидывая ручки в стороны.