Во все Имперские Том 8. Рюрик (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 21

— Могла бы предупредить, что тут такое парево, я бы тогда тоже переоделся, — бросил я девушке.

— Обычная погода для сентября, Нагибин, — пробурчала в ответ Тая, — Тебе следовало самому знать, я не твоя мамаша, чтобы тебя переодевать.

Я скептически и не без дерзости оглядел Таю, задержав взгляд на её ножках:

— Ну и почему ты вся в белом, м? Нарядилась невестой, собралась вести меня под венец?

— Под венец? — надулась Тая, — Ну уж нет. Тебя я готова отвести только под расстрел, Нагибин. А никак не под венец. Впрочем, это уже как герцог прикажет.

— Ну и где твой герцог?

— Будет. Через пару минут, — пообещала Тая.

Я повесил своё пальто на врытый в брусчатку чугунный столбик, расстегнул мундир полностью и осмотрелся. За моей спиной возвышалась белокаменная базилика Святого Марка, вроде бы это была старейшая церковь Рима, видевшая еще чуть ли не самого апостола Петра.

Слева можно было рассмотреть церковь Святой Марии, у которой купол был чуть ли не больше самого здания, из-за чего строение напоминало изящный бочонок. Впереди, за сквером, располагалось какое-то громадное здание с колоннадой, напоминавшее языческий храм.

Улицы здесь были мощены брусчаткой, а ходили по улицам в основном лица духовного звания — католические попы и монахини, а кроме них еще итальянцы в широких шляпах и итальянки в коротких платьях, причем некоторые из них могли бы своей красотой дать фору самой Тае Кабаневич.

— Пялиться на местных баб не советую, — холодно заметила Тая, заметив моё внимание к итальянкам, — Город аристократический и католический. Кровь у местных горячая. Так что если оскорбишь взором жену какого-нибудь АРИСТО — может и прилететь.

— Да больно они мне нужны, — отмахнулся я, — У меня и своих жен хватает, леший бы их побрал. Дрочило, как тебе Рим?

Дрочило был вторым моим спутником, который отправился со мной в это путешествие. Кроме него и Таи меня еще сопровождала моя лейб-стражница Арум. А вот больше я никого с собой не взял, цели моей поездки в город на семи холмах не предполагали лишних глаз и ушей.

Арум осталась к Риму совершенно равнодушной. Девушка только холодно и профессионально озиралась, выглядывая, не угрожает ли мне-её господину опасность. Но опасности пока не было.

Таскать с собой Арум в униформе лейб-стражницы было бы неразумно, так что по моему приказу девушка переоделась в джинсы, короткие сапожки и черную рубашку, так что теперь напоминала какую-то китайскую паломницу.

Дрочило был похож на паломника еще больше. Парню я тоже приказал переодеться, но он про этот мой приказ успешно забыл, так что все еще был одет в черный подрясник монастырского послушника. На ногах у Дрочилы были сапоги размера эдак шестидесятого, причем правый сапог явно просил каши и из него торчал грязный и длинный ноготь большого пальца Дрочилы.

— Как тебе Рим, спрашиваю… — повторил я свой вопрос.

Но Дрочило вместо ответа неожиданно рухнул на колени и густо перекрестился, и лишь потом басовито изрёк:

— Ох, барин! Святой город! Тут главный поп живёт! И Господь Иисус тут родился!

На моих глазах Дрочило склонился к грязной булыжной мостовой и с наслаждением сочно поцеловал её, как будто мостовая была прельстивой деревенской девкой.

Пара проходивших мимо молодых монашек захихикала, одна монахиня даже ткнула в Дрочилу пальчиком.

— У тебя все холопы такие идиоты, Нагибин? — поинтересовалась Тая.

— Нет, только этот, — с гордостью ответил я, — Но Дрочило — славный парень, его верность стоит десятка Кабаневичей, девица-синяя косица.

— Еще раз скажешь про косицу — будет дуэль, Нагибин, — чопорно заметила Тая.

Но я не обратил на это замечание внимания, вместо этого я подошёл к Дрочиле и решительно поднял парня с мостовой на ноги:

— Давай без этого, брат. Тая права — не привлекай лишнего внимания, нам такое ни к чему. Кроме того, главный поп тут не живёт. Мы сейчас возле Капитолийского холма, а Папа Римский обитает на Ватиканском. А Иисус вообще родился в Вифлееме, и в Риме ни разу не был.

— Как так, барин? — не поверил Дрочило.

— Собственно, я не понимаю, зачем ты назначил встречу герцогу именно здесь? — осведомилась Тая.

— Да так… — уклончиво ответил я.

— А конкретнее?

Я вздохнул. Вдаваться в подробности мне сейчас не хотелось. Тем не менее, я счел разумным дать Тае часть информации и указал на базилику Святого Марка:

— Вот это старейшая церковь Рима, Тая. Улавливаешь?

— Нет, — покачала головой девушка, — Только не говори, что тебя интересуют достопримечательности, Нагибин. Насколько я знаю, тебя ни хрена кроме власти не интересует и никогда не интересовало.

— Ты права, — я не стал спорить, — И тем не менее, эта базилика представляет интерес для меня. Глянь вон на стенку, слева.

Я указал пальцем на красную стену пристройки, слева от белокаменного входа в базилику. Там, куда я указывал пальцем, краска на стене была как будто ярче и свежее.

— И…? — Тая явно загрузилась, — Стенку недавно покрасили?

— Именно так, Тая.

— И что?

— А ничего. Её не просто так покрасили. Здесь было послание от Псевдо-Аркариуса. Он три раза оставлял свои таинственные граффити именно на стенах этой базилики. Улавливаешь?

— Что? — Тая загрузилась еще плотнее и нахмурила свои бровки, выкрашенные под цвет волос в синий, — Псевдо-Аркариус? Этот тот сумасшедший шизофреник, который последние десять лет предрекает апокалипсис?

— Он не предрекает апокалипсис, Тая. Совсем наоборот. Он утверждает, что конец света уже наступил. Еще в 2012 году. Просто мы этого не заметили. И он не шизофреник. Есть мнение, что это маг и философ, который живёт уже тысячу лет минимум.

— Угу, понимаю, — хмыкнула Тая, — Ты совсем поехал, Нагибин, вот что. Псевдо-Аркариус — это просто местный сумасшедший. Если он вообще существует. Если это не группа людей, которые бомбят стены Рима своими каракулями, подписываясь коллективным псевдонимом. В любом случае, Псевдо-Аркариуса никто не видел, и ты тоже его не увидишь.

— А я и не собираюсь его видеть, Тая.

— И зачем ты тогда приперся к этой базилике? — парировала девушка, — Граффити-то уже закрашено. А у базилики теперь поставили охрану, так что больше твой Псевдо-Аркариус сюда не сунется.

Тая указала на двух полицейских, действительно торчавших в стороне от базилики. Форма у римских копов была черной, а роскошные усы у обоих мужиков были закручены так лихо, что им бы позавидовал сам маршал Буденный. Судя по блеску, поливали полицейские свои усы, как минимум, чистейшим оливковым маслом высшего сорта.

— Зачем я сюда приперся — узнаешь позже, Тая, — пояснил я, — А пока что просто имей в виду, что это важное здание. Я бы сказал, очень важное. А от этих двух усатых мужиков на углу зависит буквально, погибнет наш мир или нет.

— Чего? — вот теперь Тая поглядела на меня так, как будто действительно усомнилась в моем душевном здоровье.

— Надо было читать глубинные интернеты, там много интересного про Псевдо-Аркариуса, девица-синяя косица…

В этот момент римская улица огласилась звуками русского гимна «Боже, Царя храни». Смартфон у меня был новый, но рингтон я себе поставил старый — вообще не люблю менять песенки на звонке.

Звонил Симон, мой алхимик, которого я оставил надзирать за моей пилюльной лабой.

— Да, Симон, я слушаю…

— Вы не поверите, господин, — услышал я в трубке взволнованный голос Симона, алхимик, как и всегда, говорил со своим странным акцентом.

— Смотря во что, — хмыкнул я, — Меня трудно удивить, Симон. Так что выкладывай. Тебе же привезли ингредиент, из которого ты должен сваять пилюли для Павла Стального?

— Да, в том-то и дело, господин. Курьер от Павла Стального прибыл час назад. И привёз ингредиент. Впрочем, слова тут излишни. Вы должны сами увидеть. Ловите фото.

Мой смартфон пискнул, я убрал устройство от уха и уставился на присланную Симоном фотографию.

На первый взгляд на фото ничего особенно примечательного не было. Я увидел металлический стол — один из столов, стоявших в изобилии в подземной лабе в моем поместье. На столе стояли какие-то пробирки и реторты, рядом с ретортами лежала развернутая бумага…