Три мести Киоре 2 (СИ) - Корнеева Наталия. Страница 18

Ниира.

Киоре.

Доран выехал из монастыря. Темноту сменила предрассветная хмарь, открыв дорогу серой грязи — снег стаял.

В Ройшталене бравые ребята из гвардии герцога Миста доложили, что пока не обнаружили никого, а в итоге, растерянные, отправились на новые поиски теперь не только плотного телосложения дев в беде, но и щуплых, раненых, рыжих девиц. Но что у одной, что у другой — зеленые глаза…

— Ваше сиятельство, разбойников у нас тут нет, так что сгинула баронета в каком-нибудь ущелье… Простите, — качал головой капитан гвардии с обвисшими усами.

— Тогда найдите тело! — отрезал он.

Все последующие дни он гонял гвардейцев, ставших воспринимать визит столичного человека как проклятье, а уж пропавших девиц и подавно как самую жуткую зубную боль. Доран гонял их, не давал продыху, да только ни одна не находилась. Ни в одном городе, ни в одной деревне, ни в одном ущелье.

Когда он вернулся домой к Джеммалсону, заперся в библиотеке, раздобыв бутылку какой-то настойки. Он сидел, крутя в руке стакан, смотрел, как переливалась жидкость. Доран вспоминал. Бал-маскарад. Ночные встречи. Его чудесное спасение в доме баронеты, ее хрупкий образ, столь противоречащий тому, что он видел до этого.

Тяжелые отравления ядом, так чудесно совпавшие — в ложь баронеты он не поверил ни на мгновение.

Поездка в далекий северный монастырь, как будто ближе к Тонолю не существовало святых мест, где могло совершиться чудо. Северный монастырь, в котором заточен преступник, столь нужный Киоре.

Убийство Освеша.

Две девушки, неуловимые и пропавшие одновременно…

Доран не хотел верить, но и не хотел надевать обратно шоры, а потому… потому он пил. Пил, чтобы забыть свою надежду на перерождение Лааре. Чтобы забыть, насколько был слеп. Чтобы забыть, насколько приятны были разговоры с воровкой. Пил, чтобы забыть, как ему стала интересна женщина. Забыть, что где-то в глубине души он был согласен с Киоре: и Иари, и Освеш заслужили смерть.

Прихода Джеммалсона Доран не заметил, пока лекарь не потормошил его за плечо и не отнял стакан.

— Вам надо успокоиться, ваше сиятельство, — увещевал он. — Не мучьте ребят, они ведь не виноваты, уже все в округе знают о пропавших. Вам бы в столицу вернуться, я же слышу, как вы говорите с императором по эстеру. Он ждет вас в Тоноле. Не стоит его злить еще больше.

— И как я брошу ее? — спросил он, растирая пальцы.

— Ваше сиятельство, не мне напоминать, что у вас гораздо больше обязательств. Вас ждет Тоноль и Тайный сыск. Ваш заместитель — замечательный человек, но ведь наверняка тяжело в одиночку справляться со всеми заговорами и бумагами.

Доран поднял руку, повелевая лекарю замолчать. «Мои подозрения без доказательств — ничто, а значит, пока Ниира и Киоре — это два человека», — сказал сам себе.

— Император дал мне еще три дня, а потом я пароходом отправлюсь в Тоноль, — ответил Джеммалсону.

Лекарь, опустившись во второе кресло, закинул ногу на ногу.

— Вы слишком многое берете на себя, Доран, — заговорил он более свободно, как позволял себе лишь в редкие минуты, подобные этим, когда все титулы звучали более чем неуместно. — Невозможно спасти всех и вся. Если гвардия не может ее найти, значит, беда случилась. Значит, всё, что вы найдете — это труп.

Следующие два дня Доран не выходил из библиотеки и не командовал гвардейцами, ведь и правда ребята сделали все возможное, не было и пяди земли, которую они не осмотрели, но что Киоре, что Ниира как будто пропали, не оставив нигде и следа. За сутки до отъезда сложил вещи, оставалось лишь попросить Джеммалсона написать ему через некоторое время, что и как. Доран вернется в Тоноль, окунется с головой в расследования и интриги, тем более что скоро должны прибыть и гости из хааната, а значит, дел будет так много, что о Ниире удастся забыть…

— Ваше сиятельство, — шепотом позвали его, и он обернулся, пытаясь понять, кто посмел к нему войти. — Она вернулась, — произнесла громче и улыбнулась Джемма.

— Кто? — спросил он, не понимая, почему девушка такая счастливая.

— Как кто? Высокая госпожа! — фыркнула лекарская дочка.

Задетый саквояж рухнул на ногу герцогу, вырвав из прострации. По лестнице ему удалось спуститься шагом. Бледная, встрепанная и как будто осунувшаяся, нашедшаяся девушка разматывала отрезы шерсти, а вокруг суетился счастливый до слез кучер.

— Потрудитесь объясниться, — стальной голос отразился от потолка и рухнул на девушку, а Джемма сердито фыркнула. — Зайдите в библиотеку, — приказал он, уходя.

И не видел, как обнялись девушки, как Джемма ворковала и спрашивала, что случилось, не слышал ответа.

К нему так никто и не зашел.

Дверь в гостевую спальню была закрыта, но на полу виднелась полоска света. Постучавшись, Доран дождался приглашения и вошел. Баронета пила чай, стоя у окна. Картина озадачила, сбила на миг, но Доран вспомнил и повторил свое требование:

— Объяснитесь, почему вы появились здесь только сейчас, а вся гвардия не смогла вас найти. Где вы были?

Вместо ответа девушка скользнула рукой вдоль запястья. Вдоль запястья, отмеченного знаком Спящего бога — метка зажила, оставшись на его и ее руке темным шрамом. Их взгляды пересеклись, и она, закусив губу, отвернулась.

Но как Дорану узнать, правда это или ложь? Ответ один — никак. Если она не может рассказать об очередной выходке Спящего бога, то узнавать бесполезно, либо же, настаивая, он может навлечь гнев чудовища и на себя.

Доран сдался.

— Как вы вернулись? — уже спокойнее спросил он.

— Плохо помню. Я простыла и сбилась с дороги. Вышла к хижине отшельницы, она меня и вылечила. Я бредила, и вести подать не могла, — она пожала плечами и поставила пустую чашку на столик. — Приношу свои извинения за беспокойство.

Она сцепила руки перед собой, и Доран отметил, что побледнела еще сильнее, как будто не до конца выздоровела.

— Не сомневаюсь. Именно поэтому обратный путь вам предстоит на пароходе. Там вы хотя бы не сможете совершить никаких глупостей. Если, конечно, не решите утопиться, — он прищурился и скрестил руки на груди.

— Вынуждена отказаться от вашего предложения. Я не хочу сплетен в Тоноле после нашего совместного возвращения.

— То есть здесь вы не боялись сплетен, отправляясь лжепаломницей в монастырь?

— Вам не кажется, что это другое? — она вскинула голову, зло сверкнув глазами. — Какое вы вообще имеете право со мной так обращаться? Я вам не родня, не подруга, не любовница и не жена!

— Зато вы — безрассудная девчонка, которую искали по всему северу!

Она прикрыла глаза, сжав кулаки.

— Ваше сиятельство, поговорим завтра. Я очень устала.

Доран кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

А утром от добродушной Джеммы он узнал, что баронета отбыла ночью в Тоноль, никому ничего не пояснив, а только горячо поблагодарив за гостеприимство.

Опять он выглядел ослом.

Глава 5

Дорогу в Тоноль Киоре запомнила смутно. Пейзажи ее не волновали, она и из кареты лишний раз выходить не хотела, куталась в плед. Старая отшельница сделала всё, что смогла: очистила рану, заштопала, хоть была подслеповата, выходила от горячки и отпустила с миром, ведомая какими-то видениями, суть которых осталась тайной для Киоре. Но и на том спасибо: не бросила умирать, не прогнала, гвардейцам опять-таки не выдала, когда те приходили.

Кучер косился на госпожу, когда они заходили на очередной постоялый двор: та была бледна и тиха, но порой он слышал сквозь цокот копыт и свист ветра странный, леденящий кровь смех, и после этих приступов девушка страдала жуткой головной болью.

А Киоре смеялась и плакала… Контролировать приступы не выходило, они одолевали ее, нападали роем воспоминаний, и отбиться от них не получалось. В своих видениях она в алом платье убивала Дорана у алтаря, раздирая ему шею ногтями. В своих видениях она выходила замуж за первосвященника, чтобы одурманить его и сбросить со скалы. В ее видениях властвовали черные, безумные глаза и пел соловей, бивший крыльями о прутья решетки, ломавший их. Обрывались видения всякий раз одинаково: в голове вспыхивала огнем руна кузнеца, и она проваливалась в реальность, неизменно находя себя на полу между сиденьями, вцепившейся в обивку.