Три мести Киоре 2 (СИ) - Корнеева Наталия. Страница 47

Всё изменилось, и теперь ему нужно признание. Только признание.

— Ваше сиятельство, прибыл виконт Оленский, — постучавшись и приоткрыв дверь, доложил Истиаш.

— Отлично, — кивнул Доран, набрасывая пальто на плечи и забирая трость.

Виконт нашелся у собственного кабинета, возвышался тучным холмом, полным жизни, над серо-унылым морем работников. Он приехал, отоспавшись, надев идеально чистый мундир, отзавтракав в кругу семьи — у Дорана заломило затылок от этой картины.

— Вы совсем не спешили узнать, что случилось в вашем ведомстве, — прокаркал Доран, а в лицо виконту бросилась бордовая краска.

— Мне не доложили!.. — взвизгнул он.

— Доложили, — отрезал герцог. — Поскольку утренние заботы обо всем пришлись на меня, оставшиеся дела оставляю вам. И если вы уедете отсюда раньше девяти вечера и не решите ни одного вопроса, клянусь, я лишу вас места!

Дорога домой казалась бесконечной, и за каждым углом над ним насмехалась Киоре, мелькали ее рыжие волосы и тощая фигурка. Будь проклят кардинал с его наблюдательностью и его идеями! Но какие есть доказательства кроме этих трех фотографий? Что может найти кардинал такого, что приведет к краху Дорана? Узнать это он мог только у своей жены.

— Ниира! — с порога позвал он, вздрогнул даже дворецкий. — Ниира!

— Она в вашем кабинете, ваше сиятельство, — ответил дворецкий, с поклоном принимая пальто и трость.

Дверью в кабинет герцог хлопнул так, что стоявшая у окна девушка вздрогнула и обернулась, прижав руку к груди.

— Что случилось, Доран?.. — зеленые глаза посмотрели на него с неподдельной тревогой.

И он застыл, не зная, что сказать. Доран рухнул в кресло, сжав виски. Шорох платья, и на плечи ему опустились горячие руки, принялись разминать затекшие мышцы. На мгновение он увидел шрам-крест на запястье, а ведь от раны Освеша где-то на теле тоже должен остаться шрам…

Это походило на затмение. Один рывок, и Ниира оказалась у него на коленях. Он не слышал крика, не чувствовал, как били его маленькие кулачки — он расстегивал платье. Его мир сузился до пуговиц и белья. Шрам. Он должен быть!

— Доран, нет! — она вырвалась и, не удержавшись, упала на пол, прикрываясь руками и стащенным с плеч платьем. — Что на тебя нашло?!

— Что нашло… — эхом повторил он.

Наклонив голову к плечу, рассматривал испуганную девушку, подобравшуюся, словно дикий зверек, готовый убегать.

— Почему нет? — спросил он, прищурившись.

— Доран! Прошу тебя… Не сейчас! — частые слезы побежали по щекам, и она прикусила губу.

— Почему? — он наклонился, протянул руки, задержав их на оставшихся застегнутыми пуговицах.

— Ты во всём заставишь меня признаться, да?! Все мои грязные тайны на свет вытащишь?! — она вскинула голову, и Доран отклонился назад, чтобы не столкнуться лбами.

— Какие такие тайны, моя дорогая супруга, которой всего лишь пятнадцать лет?

Под его насмешливым взглядом она стушевалась, сникла, сжалась, но не прекратила свой спектакль.

— Что ты знаешь о провинции, а, Доран? Представляешь ее милым местом, где все друг друга знают и живут в мире, не так ли? На самом деле провинция — рассадник грязных сплетен, где люди от скуки сходят с ума! Ты знаешь, что такое приставания кузена, любимого сына в семье?! Ты знаешь, что такое — бояться ходить по собственному дому, потому что тебя могут зажать в любом коридоре, и никто не поможет?!

Она поднялась, опираясь на стол. Стояла и кричала, размазывая слезы по лицу. Это была одна из отвратительнейших истерик, которые Доран видел в своей жизни. И один из великолепнейших спектаклей!

Она тяжело дышала, сопела, натягивая платье. Он бы чувствовал себя последней свиньей, если бы не знал наверняка, что ему искусно врут. Неужели придется спросить напрямую?

Доран вдохнул. И…

— Ваше сиятельство, письмо от господина Джеммалсона, — постучавшись, доложил дворецкий.

Выдох. Он поднялся, и забрал конверт, протянув руку в приоткрывшуюся дверь, чтобы слуга ничего не увидел. Конверт оказался потрепанным, на него попала вода, и последние буквы имени размылись. Срочная доставка?

— Мне выйти, Доран? — с трудом сквозь рыдания спросила она прерывающимся голосом.

— Останься.

Его жена замерла у окна, застегнула все пуговицы, а Доран подхватил со стола канцелярский нож и надрезал бумагу. Выпавший листок он медленно разворачивал и еще минуту никак не мог прочитать — буквы разбегались перед глазами. Прочитав, положил его на стол, разгладил ладонью.

— Зачем ты вышла за меня замуж, Киоре?

Она повернулась к нему, вскинув брови, и столь чистой была игра, что Доран долго бы еще ничего не смог доказать, если бы не это письмо. Пауза затягивалась, и за это время он повернул кресло и сел в него.

— Господин Джеммалсон недавно лечил настоятеля монастыря Ратаалада от нервной горячки, и тот рассказал, что никакого чуда не было. Ему ужасно много заплатила баронета Таргери, которая совершенно не хромала.

Молчание. Тишина. Соединив кончики пальцев, теперь он ждал ответа.

— Думаю, это письмо стало последней каплей, не так ли, твое сиятельство? — девушка улыбнулась, как будто смахнула с лица опротивевшую маску. — Не поверишь, но твоей супругой становиться я не собиралась. Это такая случайность, от которой я страдаю не меньше твоего.

— Созналась, — выдохнул герцог и тут же нахмурился. — Браво, Шаитария! Киоре? Может быть, Ниира? Или Ноарике? У тебя столько имен, что я не знаю, какое выбрать!

— Ниира. Ты же не хочешь, чтобы слуги задумались о душевном здоровье господина? — хмыкнула она.

И ни следа истерики в голосе, только легкое покраснение на лице от слез.

— И что теперь, Доран?

«Что теперь? Я сам хотел бы знать!» — с горечью подумал он. Однако ответ был лишь один:

— Ты будешь жить, как Ниира и моя жена. И будешь осторожнее, чем раньше. Кардинал, разглядывая фотографии, заметил, что до странного похожи между собой Ноарике, Ниира и Киоре. Скажи спасибо, что он пришел ко мне с этими подозрениями, а не решил действовать через императора или виконта Оленского!..

— Глазастый старик… Я ждала подобного, но не так скоро, — она поморщилась. — Надеюсь, ты помнишь, что у нас еще есть общее дело, и я тебе пока нужна.

— Разумеется. Иначе бы мы уже давно говорили по-другому, — Доран скрестил руки на груди и прищурился. — Пока ты мне нужна, я скрою от кардинала правду. Но я хочу знать, что еще может выдать тебя ему?

— Ничего. Ниира Таргери — внебрачная дочь барона Таргери, официально принятая в семью, все нужные записи существуют. Единственный мой обман, что я позволила себе называться баронетой, не являясь ею, титула мне никто не давал. Правда, портретного сходства во мне с бароном мало, но природа как только не шутит…

— И это всё сделано только ради мести?

— Да, Доран. Следы убийц моего отца затерялись среди дворян, но в ваше общество с улицы так просто не попасть, знаешь ли!

— Поздравляю, ты попала почти на самую вершину! — вырвалось у него язвительное восклицание.

— Я не колдунья, чтобы такое предугадать! — она вскинула голову. — Образ Нииры я создавала на окраине империи! Откуда мне было знать, что она получится похожей на Лааре? Что ты из-за этого увлечешься мной? Только попробуй отрицать!

Доран молчал. Киоре отвернулась, сделала глубокий вдох:

— Если ты сможешь мне поверить… У меня тоже возникли чувства к тебе.

— Поверить той, у которой на все случаи есть планы?

Злость отпускала Дорана, отступала, а вместо нее накатывали усталость и апатия. Его обманули, талантливо поводили за нос, и даже то, что это не планировалось и не принесло удовольствия этой женщине, не утешало.

— Да, — все-таки ответила она. — И теперь нужен новый план. Совместный, твое сиятельство. Мы же не хотим быть казненными императором?

Вопрос-пощечина ударил резко, наотмашь, напомнив о том, как изменилась реальность для Дорана. В новой реальности он не совершенный глава Тайного сыска, а запутавшийся герцог, у которого появились тайны и от императора, и от кардинала. Тайны, которые он всеми силами должен сберечь.