Барнар - мир на костях 2 (СИ) - "Angor". Страница 14

Девчушка не сразу взяла золото. Ей всё это не нравилось, но в то же время она прекрасно понимала, что он прав. Бригида слышала о страшных зимах в этих краях. Без тёплых вещей им конец.

— Но зачем вам это нужно? Почему вы решили мне помочь?

— Я сам когда-то ходил в рваном тряпье и постоянно мерз. И те времена своего голодного детства я до сих пор не забыл. Поэтому прекрасно тебя понимаю. Знаю, как тебе и твоей матери тяжело, — он положил монеты у её ног, так как она всё ещё обеими руками держала ковш. — Мне пора идти. Не собираюсь я продавать тебя на корабль в рабство, — мужчина усмехнулся. — Как ни странно, но не все люди плохие, хотя это и редкость. Во всяком случае, ты абсолютно правильно делаешь, что никому не доверяешь. Хорошая тактика. Я сам такой же.

Конрад развернулся и зашагал прочь.

— Стойте! — Бригида окликнула его. — Как вас зовут? Тот толстый мясник сказал, что вы некогда считались славным наëмником.

— Я и сейчас вроде бы всё ещё в форме, — развернулся мужчина. — Зачем тебе моё имя? Я же сказал, деньги даю безвозмездно, — он покачал головой и двинулся дальше.

— Скажите мне своё имя! — прикрикнула на него девчушка, топнув по полу.

— Конрад, — тот развёл руки в стороны, сморщив лоб. — Всё я могу идти, юная царица, требующая всё знать?

Медный ковш со звоном вывалился из её рук. Но она так и осталась стоять на месте, будто не замечая холодную воду, попавшую на открытые ноги.

— Тот самый наëмник без рода и прошлого? О ком поют барды почти во всех землях? Да поразит меня копьё самого долгоживущего главаря, если этот оборванец с опухшими от беспробудного пьянства глазами и есть знаменитый Конрад.

— У всех бывают тяжёлые периоды, — возмутился мужчина. — И я не исключение. Разве у оборванца будет такой боевой меч, который я выставил прямо перед лицом торговца?

На глазах девочки накатились слезы. Конраду это не понравилось. Он никогда не мог смотреть на женские и детские слезы без волнения.

— Моя мама умирает, — произнесла она тихо. — Я знаю это. Хотя и пыталась до этих дней себя обманывать, — тоненькие струйки полились по чумазому лицу. — Я останусь совсем одна. Вы сказали, что из меня бы вышла хорошая наемница. Вы сможете меня обучить своему ремеслу?

Наёмник хотел ей сказать, что то была всего лишь шутка, но, глядя в её карие печальные глаза, язык у него не повернулся. Он прокашлялся.

— Слушай, Бригида. Мое дело совсем неженское. У меня никогда не было никаких учеников. Тебе будет куда лучше наняться к кому-нибудь горничной. С такого возраста уже берут в работники.

— Я слышала об аливитянках, что из Саркена. Они женщины, но это не мешает быть им сильными воинами. Бабушка рассказывала мне сказки об их подвигах.

— Да. Но… — он подбирал слова, пытаясь объяснить, что с ней так не выйдет. — У аливитянок иной образ существования. Они живут совсем без мужчин. Это совсем другое. Девочек с самого малого возраста бросают на арену для битв. Их первые игрушки — деревянный меч и щит. Судя по-твоему росту, ты уже опоздала. Практически невозможно сделать из тебя достойного воина.

— И что? Вы ведь тоже не с самых малых лет держали меч в руках? Сами говорили, что ходили в тряпье и были бедным. Какой же там воинский дух?

— Да, но я мужчина, а ты нет. Женщинам в этом плане гораздо сложнее. Им приходится начинать обучение раньше, и дисциплины им требуется куда больше.

— Мой отец… — она провела рукой позади шеи. — Он правитель варваров. И его люди ищут нас с матерью. И когда-нибудь обязательно найдут и убьют нас. По обычаям нашего народа, жена не имеет права уходить от мужа. Это карается смертью. И я должна уметь себя защищать, потому что никто мне не поможет спастись от них. Я чужая для всех. Я изгой с того самого дня, как мы ускользнули из дома. И не собираюсь работать никакой горничной. С самого детства я только и видела, как женщины ползают на коленях перед своими мужьями. У меня больше не тот дух, чтобы кому-то служить. Я так не смогу. Стоит только посмотреть на жизнь по-другому и понять, что ты так точно существовать не хочешь. И всё… Назад пути нет. Я выбираю смерть, либо свой собственный путь. А в эти времена его можно одолеть, только будучи сильным. Так что если вы откажетесь обучать меня, то я погибну.

— Ты ведь в курсе, что это шантаж? Хочешь переложить свою несчастную судьбу на мои руки, — Конрад скрестил руки на груди.

— Да. Я знаю, — она шмыгнула носом и ладонью вытерла слезы.

Наёмника забавляла её прямолинейность.

— А если бы ты меня не встретила сегодня? Что тогда?

— Я вам уже сказала. Мама долго не протянет. Я останусь совсем одна и помру. Мне не выжить в этом мире, потому что я не смогу встать на колени.

Конраду очень понравилась её последняя фраза. Что-то воинственное в её духе уже точно присутствует.

— Вот, возьмите монеты обратно, — она соскребла их с каменных плит. — Раз уж они теперь мои, то я ими и уплачу за своё обучение у вас. У меня больше ничего нет. Но я готова отрабатывать. Стану вашим пажом, прямо как дворянские мальчишки на побегушках у знатных особ. Я способна разводить костер во время похода. Готовить не люблю, но умею. Могу чистить вашего боевого коня, когда вы его себе вновь купите. Я отлично обращаюсь с животными и правильно надеваю сбрую. В нашем народе было много отличных наездников, как среди мужчин, так и среди женщин. Стану вашим оруженосцем, чтобы носить колчан со стрелами и копьё. И…

— Хватит, — пробурчал Конрад и тяжело вздохнул. — Монеты я назад не возьму. Вещи тебе всё равно тёплые понадобятся. Мне не нужен больной ученик, — он развернулся.

Лицо Бригиды просияло неподдельной детской радостью.

— Значит, вы согласны? — неприлично громко для храма она крикнула ему в спину.

— Завтра, при первых лучах, чтобы уже была за стенами Остбона, на закрытой площадке летней ярмарки.

Наемник скрылся из виду, оставив девочку пребывать в счастливых мечтаниях о будущем.

Глава 8

Утренний туман быстро перебирал лапами, отползая от стен Остбона, словно собака, которой бросили кость в другое место. Ночную смену привратников у главных ворот уже сменила дневная. Конрад грел руки под оленьим плащом.

— Стой! Куда идешь? — грозно крикнул ему один из стражников с башни. — Проход откроется только после того, как видимость станет лучше. Кто знает, какие оголодавшие разбойники могут засесть в тумане. Нынче любой может нож в спину воткнуть. Так что подожди, путник, немного!

— Я наемник! И мне нужно выйти за стены! — Конрад сложил ладони вместе, сделав между ними щель, чтобы его было лучше слышно. — Мне не нужны большие подъёмные ворота. Можете выпустить меня через узкую дверь.

— Да какая мне разница, кто ты! Хоть сам Дахман! Я сказал ждать, значит жди!

Конрад выругался про себя и, забив трубку новым табаком, уселся на дубовые ступени у лестницы, ведущей в постовую вышку. Но не успел он сделать и пяти затяжек, как услышал звук ворота, с помощью которого поднимали тяжеловесные двери. Мужчина взял свои вещи и двинулся на место встречи.

Земля под ногами была промерзшей. Снежинки, лежавшие тонким слоем, переливались всеми цветами радуги, окунаясь с головой в солнечные ванны. У Конрада посинели уши от холода, и он принялся их растирать. Перед ним виднелись заколоченные большие лавки, которые открывали только летом, в период, когда в столицу тянулись со всех сторон света торговцы. Постройки эти стояли в форме полукруга, и в середине имелась большая ровная площадка из прямой земли. Хорошее место для начала обучения. Мужчина решил, что девчушка опаздывает, но он сильно удивился, когда увидел еë, облокотившуюся об обтесанные перила.

— Я уже устала вас ждать! — заявила ему Бригида.

— Как ты смогла пробраться за стены Остбона раньше меня, если проход был закрыт? — брови Конрада съехались вместе.

Та звонко и задорно рассмеялась, выставив свои передние два зуба. С ними она походила на кролика.