Барнар - мир на костях 2 (СИ) - "Angor". Страница 3

Надсмотрщик минутой ранее разглядел на тусклых плитах её кровавые следы. Ведьма увернулась и со всей силы ударила его локтем в грудь. Она коленом выбила оружие атакующего, но змеиное отродье вцепилось в её руку и начало выворачивать ту.

Чародейка от острой боли в локте сжала зубы с такой мощью, что они заскрежетали. Рукоять её меча выскользнула из ладони. Страж оголил свои вогнутые внутрь клыки и собрался позвать остальных. Из его пасти несло чем-то тошнотворно кислым.

Ведьма не могла допустить того, чтобы её все обнаружили. Она врезала ему в голову своим лбом. От такого приёма у неё ненадолго потемнело в глазах. Когда хватка нападавшего ослабла, волшебница набросилась на того сзади и обхватила цепко за толстую шею.

Тяжёлый хвост надсмотрщика хлестал её по затылку. Он старался вырваться. Но Тара только крепче сжимала руки. Девушка слышала, как его хрящи начали трещать. Глаза вылезали из орбит, а капилляры в них лопались. Язык синел. Конец. Враг был повержен.

Девушка затолкала труп в тень, а сама, подобрав клинок и сняв с его пояса связку ключей, направилась исследовать тюремные камеры дальше.

По её телу пробежала дрожь от холода, и тонкие волоски ощетинились. Выражение лица приобрело серый суровый оттенок. Она кралась осторожно, как сайгак, прячась от хищников, стараясь не издавать шума.

Из-за стальных прутьев решётки к ней потянулись ладони с длинными жëлтыми ногтями. После чего появилось испещренное морщинами худое лицо старика.

— Ты ведь тоже мертва? — прохрипел незнакомец, вперив в неё опечаленный взор. — Коли так, то почему же ты стоишь там, а я здесь?

Густые светлые брови Тары съехались вместе. Она внимательно наблюдала за ним, не зная, как себя повести.

— Я ищу одну пленницу. Её зовут Карлин. У неё длинные чëрные локоны до самого пояса. Может быть, вы её видели?

Но пожилой человек будто не обращал на неё внимания. Рот его с седыми усами приоткрылся. Он разглядывал кольцо необычайной красоты и мастерской работы.

— Слышал я об оном украшении, — молвил тот, словно вëл речь с самим собой. — Так бесстрашная Гильдегарда и впрямь была когда-то. Ну и дела… С этой вещицею ты бы могла вернуть меня обратно на свет, к моей семье, — старик с тусклой надеждой вглядывался в её очертания.

У Тары в горле встал ком. Хотелось прокашляться, но нельзя было издавать громких звуков. Ей было не по себе.

— Это не то, что вы подумали, — быстро ответила ведьма и двинулась дальше.

— Если дед, то, значит, пропадай пропадом? — окликнул он её вслед. — Неужто ты, девица, думаешь, что старикам жить не хочется? Ох… Ну да будет… Вы ж когда-то и сами все здесь окажетесь. Токмо тогда и поймете, что к чему. Да уж поздно будет, — махнул он на неё рукой и скрылся в промозглой тьме.

У волшебницы камень упал с сердца, когда она убедилась, что старик её не выдаст и не позовёт охрану. Но его слова что-то в ней выжгли. И шрамы о страшной неизбежной судьбе теперь навсегда останутся поверх её белых костей.

Больше к ней из камер никто не тянулся. Доносились только монотонные и безумные мычания или невнятный шëпот. У крайней стены тупика Тара, сощурившись, приметила тëмную собаку. Та глядела в предпоследнюю узкую клетку, но было совершенно непонятно, как она могла что-то видеть, ведь в жутких изодранных глазницах зияла пустота.

Чародейка приготовилась к схватке со сторожевой особью. Та учуяла её и повернула голову. Кожа не покрывала тела животного. Виднелась лишь обугленная плоть. Но собака прекрасно передвигалась. Из пасти капали кровавые слюни. Тара оперлась на одну ногу и навела обеими руками клинок.

— Стой! — послышался возглас сестры, и её рука появилась среди прутьев предпоследней камеры. — Не трогай её. Она не причинит тебе вреда.

Тара поверила сестре и, припав к стене, обошла собаку. Но при этом не спускала с неё глаз

— Карлин, ты в порядке? — закусив нижнюю губу, ведьма подбирала нужный ключ из связки.

— Тара, не нужно было меня спасать, — нервно вертела из стороны в сторону головой сестра. — Я не хочу возвращаться. Я боюсь… Всего боюсь. Понимаешь? — она обхватила щеки волшебницы своими ледяными ладонями с прожилками бирюзовых вен.

— Что ты мелешь? — взъелась тихо Тара, наконец отворив дверь.

— Уходи без меня! Немедленно! — продолжала настаивать на своём сестра, забиваясь всё дальше в угол.

— Карлин, — попыталась говорить спокойно Тара, — ты слишком долго здесь находилась, потому твой разум немного помутнел. Давай скорее мне руку. Нельзя больше задерживаться.

— Дело вовсе не в этом. Та собака, — она показала в сторону рукой на животное, угрюмо свесившее свою морду, — наша мама.

Тара мельком бросила на неё свой взор, а потом вновь уставилась на сестру.

— Идём отсюда! — она рванула её за пальцы.

Но Карлин резко её оттолкнула.

— Тара, в следующий раз, когда я окажусь здесь, всё будет ещё хуже. В пограничье не любят магов. Люди могут попасть в иные миры и переродиться. Но посмотри, что будет с нами, — голос её дрогнул. — Приложи ладонь к голове собаки. Это правда наша мама. Ты увидишь её прошлую жизнь. Когда она погибла, её не ждал небесный мир. Её сделали четвероногим рабом. Она кидается на заключённые души и разрывает их, если те попробуют ослушаться. Она лишь не трогает меня и тебя, потому что что-то в ней до сих помнит о нас.

Ведьма раздраженно задышала через нос, отчего крылья того заметно вздымались и опускались. Но девушка всë же направилась к сидевшему рядом зверю, правый глаз её начал судорожно дёргаться. Она присела на корточки и приложила ладонь.

Перед ней пронеслась вся жизнь матери. Волшебница видела двух малышек. Темненькая, в белом платьице бегала по ковру и смеялась, а та, что поменьше, лежала на кровати, закутанная в пёстрое одеяло, и пускала слюни. Это были они с сестрой. Пронеслись эпизоды знаменитых битв. Она видела отца молодым, без бороды и щетины. И то, как они с матерью танцевали возле праздничного костра и дарили друг другу кулоны верности. Видела, как мама пускала свою белую лошадь рысью и колдовала на ходу, выпуская клубы сиреневых вспышек. Все моменты слились воедино…

Тара отдëрнула руку и сжала её в кулак.

— Какого чёрта за благородную жизнь магов платят такой монетой?

— Я не знаю, — отозвалась Карлин из-за её спины. — Но все волшебники здесь рабы. Возможно, такова расплата за наши силы?

Ведьма развернулась к ней. Она попыталась вдохнуть, но от злости как будто все мышцы напряглись до такой степени, что не двигались с места.

— Мы не сможем ей помочь? — девушка задала вслух вопрос, но ответ на него прекрасно знала. — Когда мы с тобой вернёмся. Богов нужно призвать к ответу за такое обращение с душами павших ведьм. Если понадобится, пойдем на них войной.

— На богов? — недоумевала Карлин, нахмурив лоб. — Это всё невозможно. Они же наши создатели.

— То, что я стою сейчас здесь с кольцом Гильдегарды, тоже невозможно. Но ведь я здесь. Идём!

Сестра не сдвинулась с места. Тара вышла из себя окончательно и зарядила той сильную оплеуху по лицу, после чего разъяренно прижала её за ворот платья к стене.

— Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти, чтобы добраться до тебя, ты бы не стояла больше столбом, — губы ведьмы побелели от гнева. — Ты решила сдаться? Решила смириться с несправедливостью? Наши с тобой предки всегда защищали людей и даже жертвовали собой ради них. И что они за это получили в конце? Рабство. И я клянусь всем этим чертовым миром, что не оставлю это безнаказанным. Так ты дочь своих знаменитых родителей, Антония и Ревекки Уиллгармских, храбро сражавшихся в битвах и защищавших слабых? Или жалкая, ничтожная трусиха?

Волшебница выпустила её одежду из хватки и отпрянула.

— Если ты всё ещё моя сестра, за которую мне никогда не было стыдно, тогда бери второй меч надсмотрщика, что валяется позади, и продолжай сражаться вместе со мной!

Тара не стала дожидаться реакции Карлин, а направилась прочь из башни, бросив последний взгляд на свою мать, а вернее на то, в кого её превратили в Терминасе.