Война все спишет (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 32

Подробности боя Алексеев еще не знал, зато с облегчением выдохнул, когда пришла радиограмма, что совершенно избитый «Севастополь» все же добрался до Дальнего.

— «Фудзи» поврежден, и крепко — у Артура будет ждать «Сикисима» и «Касуга». Вдвоем против пяти принимать бой безумие, следовательно, они надеются либо на прибытие Того, или появление Камимуры. А может и обоих вместе. Так что все правильно — я просто должен их опередить, и в свою очередь встретится с «Рюриком» и «Богатырем». А вот Того вряд ли успеет — и кочегары вымотались за сутки, и повреждения серьезные…

Алексеев снова отпил чая и раскурил папиросу — и напряг память, припоминая перипетии произошедших событий. Первая попытка вырвать инициативу в морской войне полностью удалась — японцы не ожидали появления в бою отремонтированных русских броненосцев. Даже бой отряда Матусевича состоялся в результате именно активных действий по его прямому приказу — резкого перехода от обороны к нападению.

А вот японцы оказались совсем не те, что были раньше. Майский бой, где они потеряли два броненосца, видимо, крепко ошарашил Того. И сегодня Евгений Иванович сам ощутил этот надлом, если о нем можно говорить. Самураи стали действовать очень осторожно, словно на ходу переоценивая действия русских, и такое сложилось впечатление, что японцы стали опасаться столкновений. О том же говорил и Фок, рассказывая о вражеских десантах — противник стал действовать куда осмотрительней, стоило несколько раз серьезно потрепать в наступлении их дивизии, которые буквально сбивали с оборонительных позиций.

А такая необычная ситуация наводила на размышления. Выходит Фок полностью прав, когда рассказывал о причинах поражения России в этой войне, и корни их именно в крайне неудачном начале войны. Стали буквально играть в «поддавки» с японцами, исполняя предательские приказы Куропаткина, в которых тот прямо указывал в «решительный бой» с противником не вступать, отдавая территорию.

И началось — злосчастное сражение на Ялу, потом безнаказанные высадки японцев под Бицзыво и Дагушаня, когда русские батальоны просто отступали от берега. Далее непонятное бегство генерала Фока, «настоящего», с Цзиньчжоуских позиций. Затем отступление 1-го Сибирского корпуса Штакельберга после боя у Вафангоу. Потом бои под Ташичао и на Янзелинском перевале — и снова Куропаткин требует отходить даже тем корпусам, что отразили все японские атаки, и держались на позициях.

— Действительно — «поддавки»!

Алексеев выругался, поминая матами и себя самого. Ведь именно он мог вывести «Варяг» из Чемульпо, оставив там один «Кореец», потеря которого была не столь болезненной. Но не стал, и расплата оказалась страшной. Потеря поврежденными двух броненосцев и крейсера на внешнем рейде Порт-Артура в ночь нападения — тоже его вина.

Прибытие адмирала Макарова оживило флот, появились надежды, и все рухнуло в одночасье после гибели «Петропавловска». Японцы воодушевились перешли к активным действиям и все время не упускали инициативу. А далее пошло такое, о чем и вспоминать и страшно, и стыдно — такого позора Россия не испытывала со времен злосчастной Крымской войны. Даже хуже — впервые пришлось отдавать врагу собственные территории руками перетрусившего «графа полусахалинского»…

— Как вовремя Фока подменили, — с облегчением произнес Алексеев, но тут же скривился — по случайным обмолвкам Александра Викторовича он понял, что в будущем наступили очень плохие времена, страна в глубоком кризисе, идет война, и тоже в «поддавки». Иначе бы засылку в эти времена не стали организовывать, видимо крепко достало.

— И хорошо, что смогли — теперь дела пошли, слава богу! Надеюсь, позора не будет! Но и до победы пока далеко…

Алексеев прикрыл глаза, выпрямил ноги. Броненосец шел десяти узловым ходом — летние ночи короткие, требовалось дойти до пролива к рассвету, а там уже на полном ходу прорываться к Артуру, встретив «владивостокцев». А где-то в ночи сейчас шел бой — русские «дестройеры» искали Того, чтобы их торпедировать, а также вражеские миноносцы впереди — надо очистить дорогу на восток, а заодно обеспечить проход «Манджура». Канонерка уже где-то рядом, Эбергард тоже использует ночь для подхода к Квантуну. А так как тут творится самая настоящая катавасия, то у канонерской лодки имеются весьма высокие шансы на успех в этом крайне рискованном предприятии. Остается только надеяться на лучшее.

— Ладно, надо поспать, хотя бы час…

Свежий ветер бодрил, и Евгений Иванович охотно подставлял ему свое лицо — здорово освежало после бессонной ночи. И настроение было приподнятым — только раз за ночь, идущие в охранение крейсера открыли огонь, отражая атаку вражеских миноносцев, впрочем, довольно вялую и безрезультативную. Однако и русские «дестройеры» не нашли эскадру Того, хотя имели стычку с японскими «визави».

— Ваше высокопревосходительство! С «Баяна» сообщение — «Рюрик» и «Богатырь» встретили!

— Вот и хорошо, курс на Порт-Артур!

С души будто камень свалился — дерзкая по своему замыслу операция все же осуществилась. Да и к Ляохе не зря сходили, учинив там японцам жестокую трепку. Хотя только «Якумо» значил что-то в раскладах. Однако три старых и маленьких крейсера отряда адмирала Уриу послужили своеобразным отмщением за гибель «Варяга». Так что теперь можно сказать, что теперь квиты — расплата за Чемульпо все же последовала…

Эскадру встретили у Порт-Артура тральщики и старый «Разбойник» с «Сивучем» — на последнем держал свой флаг контр-адмирал Лощинский, отказавшийся ложится в госпиталь. А еще в Порт-Артур пришел «Манджур» с миноносцами — приятный подарок, что и говорит.

Так что корабль за кораблем, русские броненосцы и крейсера входили в гавань, продвигаясь мимо Тигрового хвоста. В Дальний никто не пошел, нужды не имелось. А в это время в море находились два броненосных крейсера из отряда Камимуры, а с ними броненосец «Сикисима». Японцы держались на почтительном отдалении, и походили на трех волков, что нацелились рвать своими клыками беспомощного оленя. Но вместо жертвы узрели бодрое львиное семейство — а связываться с такими себе дороже. Ибо порвут в клочки, причем мелкие!

— А вот и сам Того пожаловал! Только опоздал!

Алексеев стоял на мостике и посмотрел в бинокль, увидев вдали дымы. «Пересвет» шел в гавань после крейсеров и «Цесаревича» — до последнего момента адмирал боялся, что какой-то из кораблей наткнется на мину. Но пронесло от такого несчастья, и он мысленно отметил, что офицеров и матросов из партии траления нужно представить к наградам — дело свое они выполняли с должным прилежанием.

— Всего два броненосца и «Ниссин», — Алексеев опознал приближающиеся вражеские корабли, и сам себе задал вопрос, оставшийся без ответа. — А где же «Асама»?!

Впрочем, и так понятно где она может быть — в лучшем случае направилась на ремонт, ибо после вечернего сражения крейсер выглядел скверно — 10-ти и 12-тю дюймовые русские снаряды нанесли «Асаме» серьезные повреждения. Все же этот «убийца крейсеров» не был рассчитан на равную схватку с броненосцами…

Глава 28

— Ты знаешь, а ведь Япония могла бы быть в моем том мире совершенно другой, если бы в этом времени русская армия и флот воевали бы нормально, а не по прихоти бывшего военного министра, волей монарха вознесенного на вершину власти, играли бы с ними в «поддавки».

Лицо Фока чуть не перекосилось в гримасе брезгливости — он бы и на пол сплюнул, но делать такое в кабинете наместника совершенно недопустимо. Генерал только закурил, перебарывая гнев. И, успокоившись, продолжил говорить, только чуть отстраненно:

— Смотри, что получилось, Евгений Иванович. Каждый раз, когда наши войска сталкивались с японцами, Куропаткин приказывал отступать, хотя ситуация этого не требовала. И японцы чувствовали себя все более уверенными в конечной победе с каждым не то, чтобы месяцем, часом. А это много значит в военном деле — когда войска априори ощущают свое превосходство над противником, который даже в генеральном сражении постоянно уступает им победу. И начинает отходить в любой мало-мальски сложной ситуации, стоит только нажать на него посильнее!