Дерзкий наследник рода. Том 3 (СИ) - Эмм Влад. Страница 48

— Опа-на-а, — пропел он. — Ты что ли?

— Ага, давай, выпускай, — небрежно бросил в ответ.

— Аха-ха, вот везуха. Ты задрот на Дена там прыгал? — спросил пацан, широко открыв дверь.

Все ясно, шестерка чертова главаря. Что ж... это мне как раз на руку.

— Нууу, нет. Другой кто-то. Я вообще, на парней не прыгаю; девушки больше нравятся, — сказал, изображая полного идиота.

— А, пошутил что ли? Все ясно. Щас я тебе пошучу, холоп чертов, — бодро бросил надсмотрщик, проходя в мою камеру.

Он медленно поднял руку и растопырил пальцы. Ладонь загорелась красным сиянием. Я ощутил тепло, и понял намерения недоумка.

— Че пялишься, черт? Прижгу тебя малость, чтоб не выеживался! А то, вижу, жизнь медом кажется! — грозно заявил гад, ухмыляясь и пытаясь теснить меня к задней стенке.

— Эй! Погоди... Так нечестно. У меня магии нет. Я же это, — промямлил, делая вид, что боюсь.

— Хах, так тебе не положено, дятел. Стой смирно и готовься к массажу, — хихикнул стажер.

Затем осмотрелся по сторонам и взмахнул рукой, пытаясь меня запугать.

— Нет! Ты можешь пострадать. Лучше не делай этого, — выпалил я.

— Что? Обо мне не волнуйся! У меня все в ажуре, — произнес стажер, желая меня подпалить.

— Что ж, тогда ладно, — спокойно заявил я.

Недолго думая, создал шар сигмы (не самого мощного типа) и бросил его в паренька. Заряд с глухим хлопком попал в живот противнику. Школьник охнул, погасив свою магию. Его тело пролетело через камеру, преодолело коридор и стукнулось в стену. Стажёр треснулся черепом о шершавый бетон, потом шлепнулся на пол, как мокрая жаба.

Я направился вслед за ним, покидая камеру. Находиться здесь дальше было бы слишком тупо.

— Эээ, ааа что это было? — валяясь на полу, с трудом простонал надзиратель.

— Ничего. Может крыса? Знаешь, здесь так много крыс, — сказал я, аккуратно переступив через тело и направляясь к посту охраны.

Придурок не посмел жаловаться старшим товарищам. В любом случае, я б легко отвертелся. Потому беспокоиться было глупо. Напротив, я испытал свою силу и был рад ее новым возможностям.

Еще пару дней пронеслись почти незаметно. Я спокойно ходил на занятия, ел в столовой, общался с Ником и его банд... то есть корпоративной командой.

Жизнь в тюрьме оказалась спокойнее, чем на воле. Даже стал привыкать к рутине. И для меня было шоком узнать, что наказание вдруг внезапно закончилось. Пора возвращаться в обычную школу. На свободу, так сказать, с чистой совестью.

С одной стороны, это круто. Смогу выпить газировки и посидеть в интернете, не говоря уж о других удовольствиях вольной жизни. Но есть один важный минус.

Меня сюда кто-то направил. Причем, явно не Арсений Сергеевич. Он говорил, что в школе что-то случилось. Какая-то проверка была, причем настолько суровая, что покарала даже директора. Впервые за многие годы.

Значит, мне предстоит попотеть, борясь с новыми вызовами. Хотя, это даже неплохо. Не учиться же днями, как заядлый ботаник.

Я стоял на площадке возле крыльца административного корпуса, где была оборудована трибуна для выступлений. Вместе со мной освобождалась Диана, еще какие-то девушки, парни из моего класса и вообще много народу.

Потому нас собрали всех вместе, чтоб провести последнюю воспитательную беседу или типа того. Остальных наказанных согнали лишь для массовки. Они стояли в стороне, с завистью пялясь на нас. Ведь им после этой линейки предстоит идти на учебу.

Атмосфера была торжественной. Погода тоже не подкачала. Я стоял рядом с Дианой и чувствовал, как ветер нежно ласкает лицо. Наблюдал за белоснежными облаками, бегущими по синему небу, и суетой училок, снующих вокруг трибуны.

Вскоре вынесли стол, покрытый красной тканью. Возле него расположились сразу несколько человек. А какая-то очкастая бабка заняла место у микрофона, став занудно бубнить об учебе и ее важности в жизни.

Она поведала нам, как плохо нарушать дисциплину. И как хорошо жить по правилам, оставив за спиной всякие глупости вроде личной жизни и развлечений. Типичный бред завуча по воспитательной части. Я к такому привык, потому старался не слушать, как и все остальные.

— Эй, сколько можно болтать? Когда уже снимут печать? Я хочу снова делать ледяные фигурки, как раньше, — недовольно прошептала блондинка, стоящая возле меня.

— Ха, значит тебя распечатать? Ооо, это мы без проблем! — хихикнул парень с веснушками.

— Заткнись, дебил, не смешно.

— Это просто процедура такая. Нужно немного подождать. Они быстро закончат, — зачем-то вставила Диана.

— Тебя вообще не спрашивали, выскочка! — огрызнулась девчонка. Видно, завидовала Диане, что ее не полностью заблокировали.

— Нарушение дисциплины! Молчите! — произнес один из охранников, и все заткнулись.

Да, знала бы школота, что я уже дней пять без печати. Моя сигма свободно плещется в духовном контуре, без лишних ограничений. Меня б тогда точно порвали. А теперь оставалось лишь улыбаться, вдыхая аромат зелени с запахом безмятежной свободы.

Вскоре бабуля закончила и чинно свалила с трибуны. Ее место занял Юрий Демидович, который стал зачитывать по бумажке какую-то жуткую муть.

— Ну вот, вы и прошли курс превентивного перевоспитательного процесса, понятно? Теперь вам необходимо сделать необходимые выводы, ясно? И вы должны осуществлять учебную деятельность должным образом. Вот... — гнусаво говорил он.

При этом никто не хихикал, не нарушал дисциплину. Еще бы, я даже знал почему. В какой-то момент самим ораторам стало скучно. Юрия попросили закончить, на что он обиженно заявил, что у него еще две страницы конспекта.

По нашим кислым лицам было понятно, что «конспектов» с нас явно хватит. Потом мужик все же заткнулся и спокойно свалил прочь вслед за бабкой.

Было еще два оратора. Молодая, но весьма жирная, дамочка и невзрачный тощий мужик, похожий на швабру. Казалось бы, это все. У нас не имперский прием, нет смысла затягивать церемонию.

Школьники нервно переминались с ноги на ногу и откровенно роптали, не обращая внимания на замечания стражей в сером. Даже мне стало как-то скучно, несмотря на железную выдержку.

В тот момент, дверь здания администрации резко открылась. Ее распахнула Татьяна Степановна. И к нам, сверкая нелепым красным галстуком, выплыл очкастый бородач директор тюрьмы.

Девчонки слегка захихикали, да и я оживился. Кого-кого, а этого странного чудика можно послушать. Заряд хорошего настроения перед выходом на волю точно не помешает.

Я присмотрелся получше, сосредоточившись на трибуне, где, выпятив тощую грудь колесом, встал Роман Иванович.

— Друзья, коллеги, соратники! — надрывно начал он, резко жестикулируя. — Вот и настал тот незабываемый час, когда мы прощаемся с вами-кретинами. Я не буду говорить долго, как говорун. Скажу лишь одно напутствие, которое поможет вам жить, да и выжить!

— Ха-ха, интересно какое? — воскликнул один пацан. Его тут же скрутили и увели.

— Так, слушайте очень внимательно. Не повторяется такое никогда! — пафосно заявил этот чудик.

Мы замерли в ожидании. Я на секунду поверил, что Иваныч скажет действительно нечто важное, но жестоко ошибся.

— Господа и госпожи школьники! Знайте одну ценную вещь. Если вас зовут в сортир поболтать какие-то крепкие парни, то дело пахнет отнюдь не ватрушками! Вас будут унижать по средствам унитазования или нырка в раковину! Вот так! Это чистая правда! — воскликнул он, поправляя очки.

Школьники стали смеяться, несмотря на угрозы охраны. Одна из училок, стоящих возле стола, повернулась к Иванычу, громко воскликнув:

— Господин, может хватит уже?

— Что тебе надо, Людмилка? Разве ты знаешь, Людмилка, что такое удар пяткой ботинка промеж несчастных булок? — огрызнулся директор.

— Что? Господин, но ведь вы...

— Отвали! Да, меня пинковозили! Я неоднократно получал швабротерапию в подсобке. Моим девственным несчастным хлебальником протирали ободок... Ааа, в общем ладно. Всего вам хорошего, пацаны! Чтоб вас там не щемили!