Сказочник (СИ) - Серж Олли. Страница 29

— А Михаил? — уточняет.

— Михаил и его жена Софья — официальные усыновители Ваньки. Он считает их бабушкой и дедушкой. Меня — отцом. Они — мои самые близкие люди.

— Зачем такие сложности? — Лера берет свою чашку с чаем и делает глоток. — Почему ты сам его не усыновил?

— Потому что на тот момент мой образ жизни не подразумевал наличие маленького ребёнка, — отвечаю ей, тщательно подбирая слова. — В том числе, не подразумевал наличие посторонних в доме.

— Сыроварня забирает столько времени? — удивленно взлетают ее брови.

— Оооо, — улыбаюсь. — Хозяйство полностью лежит на Михаиле и Софье. Я помогаю решать только финансовые вопросы и являюсь официальным владельцем.

— И чем тогда ты занимаешься? — обводит красноречивым взглядом гостиную, намекая, что я явно хорошо обеспечен. — Дорогие машины, огромный список спонсорской поддержки.

— В интернете искала? — ухмыляюсь.

— Да, — смущается. — Ты умеешь производить впечатление на девушек.

— Я — журналист, — решаю пока сказать ей только половину правды. — Владею самым крупным анонимным новостным агрегатором в мире, в том числе самой крупной теневой площадкой онлайн торгов.

— Ух… — нервно ведёт Лера плечами. — «Пантеон» читают все. Обалдеть! А что за площадка торгов?

— В основном — финансовые махинации с электронными валютами. В них я не лезу. Выдаю информацию только по торговле оружием, наркотиками и людьми.

— Людьми, — повторяет шокировано. — Думаю, тогда есть немало человек, которые бы хотели получить твою голову. Уж простити… — затухает ее голос. — Но звучит очень страшно!

— Да, — соглашаюсь. — Моя жизнь в некотором смысле теперь в твоих руках… Но площадка скоро будет закрыта. Это то самое дело, которое я должен решить в ближайшее время.

Внимательно вглядываюсь ей в глаза, считывая эмоции. Открываться — очень страшно. Она — четвёртый человек, который теперь знает меня с этой стороны.

— Поняла, — кивает Лера. — Точнее, ничего не поняла, — мотает головой. — Но я никому не скажу… Обещаю.

Нервно перехватывает из моих рук кальянную трубку и втягивает в себя дым. Закашливается.

— Запей, — подаю ей свою чашку.

Забирает и делает несколько глотков.

— Все нормально? — обеспокоенно интересуюсь.

— Да, — кивает. — Но что-то моя голова уже совсем отказывается соображать. Ресурс исчерпан… — растеряно ведёт пальчиками по лицу, заправляя волосы за ухо.

— Ты просто пьяная, Лерочка, — снисходительно объясняю. — Пуэр и кальян с табаком. С непривычки — не хуже алкоголя.

— Мне кажется, что это именно то, что мне нужно, — отзывается Лера. — Сложный день… Будто не со мной.

— Прости, — говорю искренне. — Но я не смог тебя отпустить. Не жалеешь?

— Нет… — подимает плечами. — Но почему именно я? — поднимает глаза. — Просто… У тебя же, наверняка, было много женщин.

— Много, — подтверждаю. — Но нужна именно ты.

— Почему? — смущается Лера.

— Достаточно причин, — снимаю с кальяна угли и скидываю их в чашку с чаем, чтобы случайно не перевернуть. — Ты — очень красивая. Сексуальная. Женственная. Чувственная. Хорошо играешь на фортепиано. Да, я слышал. Любишь детей. Ванька к тебе прикипел. Я наблюдал за тобой всю смену… — осекаюсь.

Смотрю на неё и меня накрывает. Не могу поверить, что Лера реальна. Что она больше не плод моего извращенного воображения. Оригинал вместо сотни плохих копий. Хочется постоянно ее трогать, ласкать изучить и запомнить каждую родинку на теле. И, да, наконец-то взять по-настоящему и оторваться.

В моей груди болезненно и сладко пульсирует от близости этой девочки. Капитулируя, признаюсь себе что влюблён тотально и катастрофически. Одержим, помешан, взорван. И зверски жаден до ее губ.

Лера вспыхивает, чувствуя мой внимательный взгляд, и смущённо покусывает губку.

— Ваня — очень хороший мальчик… — спохватывается от затянувшейся паузы…

— Иди ко мне, — перебиваю и, зажимая кусочек шоколада между губ, маню ее к себе.

Лера встаёт на четвереньки и мягко, как красивая породистая кошечка, подползает ближе.

Я жадно съедаю глазами ее заголенные бедра, прогиб спины, упругие полусферы груди вырезе платья и распухшие, зацелованные мной губы. Просто охрененные у неё губы! Так и напрашиваются смять членом, а потом трахнуть их хозяйку во всех позах и послушать, как громко будут стонать.

От этих ярких и пошлых картинок в моей голове слетает очень важный предохранитель, который позволял нам все это время говорить.

Тело сокращается от волны возбуждения, и я конкретно перестаю себя контролировать, оставляя только мужские рефлексы. Прости, но сейчас я все-таки съем тебя, моя девочка. Я слишком долго ждал.

— Отдай, — Лера игриво вгрызается в шоколад зубками и мягко скользит губами по моим.

Перехватываю ее за затылок и соединяю наши губы, агрессивно углубляя поцелуй. Шоколад, плавясь на языках, делает его нереально сладким.

Мои руки своевольничают. Рывком задирают Лерино платье по бедрам выше талии и возвращаются к внутренней стороне бёдер. Лаская, устремляются к кромке трусиков и бессовестно врываются под кружево. Мокрая, горячая девочка.

Лера инстинктивно сводит ноги и разрывает поцелуй.

— Нет… — выдыхает с легкой паникой.

— Тихо! — не даю ей отстраниться и заставляю посмотреть в глаза. — Я тебя поласкаю. Только пальцы. Будет еще приятнее, чем когда ты баловалась сама. Не бойся… — снова зацеловываю губы. — Ты же моя девочка?

— Да… — Лера с усилием расслабляется и прикрывает глаза.

Глава 31. Горячее

Лера

Нестерпимо яркие ощущения от пальцев Игната заставляют меня кусать губы, стонать в голос и выгибаться. Это так стыдно, что я практически ничего не соображаю. Щеки горят. Мозг растаял и вытек вместе с возбуждением в трусики. И вообще, сейчас в моем мире не существует больше ничего кроме этого хриплого самодовольного голоса.

— Умница… давай ещё разок, моя девочка. Ты просто нереально красиво кончаешь.

Красиво? А мне кажется, что я кричу, как бесстыжая уличная кошка, но раз ЕМУ нравится… то я готова. Хочу быть его удовольствием, хочу чтобы ОН ТАК и дальше на меня смотрел. Восхищённо, жадно, впитывая каждую эмоцию. будто я — неоспоримая ценность. Я больше его не боюсь. Мне кажется, что мужчина не может быть так пронзителен, так нежен, а потом чем-то обидеть или предать. Или я ничего не понимаю в людях. Да, я не понимаю, но его чувствую так остро, что в груди горит и порхает.

Несколько раз открываю рот, хватая воздух и мотаю головой, не в силах озвучить мысль. Не хочу больше «только я». Хочу, чтобы он тоже по-настоящему. Член его у себя внутри хочу и чтобы кожа к коже… Падаю на грудь к Игнату и начинаю расстёгивать пуговицы на воротнике его поло. Он правильно понимает мое разрешение. Разгоняется за секунды, срывая с себя поло через голову и прижимается губами к моему рту. Сминает мою попку в ладонях, задирая платье выше, находит на спине молнию и дергает ее вниз. Профессионал. Никакой суеты или лишних движений.

Ткань платья оседает на талии и выпускает на свободу грудь.

— Ооо… — облизываясь, Игнат тут же ловит сосок в рот и прикусывает. Терзает его языком, пока я не начинаю пищать от болезненно-приятных ощущений и переключается на второй. Сжимает грудь, целует, зализывает. И дальше шею, снова губы…

Мои трусики мокрые насквозь. Сжимаю бедра и чувствую, как пошло они скользят друг о друга. Кошмар. После бесконечных лубрикантов и Даней даже не думала, что могу быть такой «приветливой». Просто нагибай и трахай.

Игнат смещает мои ладошки с плеч себе на ширинку. Я даже через ткань чувствую, как его члену тесно в штанах. Как он пульсирует, какой горячий и… большой.

— Помоги ему, — просит хрипло Стоцкий. — «Парень» очень долго тебя ждал.

Я послушно дергаю ремень и ловлю себя на мысли, что хочу посмотреть на его «парня». Мне кажется, что он красивый и мощный подстать хозяину.