Сказочник (СИ) - Серж Олли. Страница 44

— Возьми меня ещё раз, Игнат, — шепчет отчаянно. — Мне очень нужно…

От ее горячей просьбы член моментально встаёт. Но нет… не это ей сейчас нужно.

Бережно останавливаю ее руки и, отстраняясь, целую каждую ладошку.

— Я тоже хочу тебя, но нужно поесть и идти спать. А завтра мы все наверстаем, я обещаю.

Лера обижено замирает, но потом смиренно кивает. Разрешает накормить себя половиной бутерброда, вместо алкоголя просит молоко и уже прямо за столом, расслабившись, начинает отключаться.

Уношу ее в кровать, как ребёнка. Укутываю в одеяло и ложусь рядом. Мне хочется верить, что завтра она не даст заднюю. Не будет смотреть на меня, как на самый главный свой кошмар, что просто улыбнётся и…

— Игнат… — слышу над ухом панический громкий шёпот. — Игнат, да проснись же ты!

Распахиваю глаза и очумело моргаю, приходя в себя. Я спал? Уже утро? Вот это отключило.

Справа на кровати стоит насквозь мокрая и всклоченная Лера.

— Что такое? — подрываюсь в положение сидя.

— Игнат, я, кажется тебе душ сломала, — восклицает она покаянно. — Он не выключается. Я его халатом замотала…

Падаю на спину, утягивая Леру за собой и нервно смеюсь.

— Черт с ним с душем, — говорю от души. — Лучше поцелуй меня.

— То есть тебе все равно, что в доме потоп? — дергает бровью она, нависая над моим лицом и сдувая со лба мокрую прядь.

— Абсолютно, — подтверждаю. — Главное — что это сделала ты.

Эпилог

Лера

— Лера, ты уверена, что нам не нужно поменять билеты и прервать отпуск? — нервничает мамин голос в телефонной трубке. — Мне сегодня снился сон, что ты рожаешь.

— Мамуль, — говорю терпеливо и, радуясь, что она не видит, подкатываю глаза. — Срок почти через две недели. Я здесь не одна. Софья с Михаилом полностью занимают детей. Я только ем и сплю. А у тебя свадебное путешествие.

— Ох, ладно, — вздыхает она. — Целую доченька, тогда мы побежали на ужин. Эти турки делают просто невероятные пирожные. Приеду — придётся сесть на диету.

— Не переживай, — смеюсь я в трубку. — Я тебе Ваньку с Танюшей подкину. Три дня, и будете с Тимофеем Александровичем, как его тепличные огурцы.

— Ой, ну тебя, — смеется в ответ мама и понижает голос. — Хоть отдохну от грядок.

— А ты как думала, — подкалываю ее. — Быть женой фермера — это тяжёлый труд.

В трубке раздаётся скрежет, и мамин голос временно затихает.

— Мааам… — зову ее.

— Да, я здесь, — возвращается она. — Тимофей просит не забывать менять воду Феликсу два раза в день. И хотя бы через день выпускать во двор из вольера.

— Ну конечно, — уже утомлённо отзываюсь. — Если мы не будем ему менять воду, он своим лаем перебудит весь посёлок.

Разговор с мамой удаётся завершить только после третьего сердечно прощания до следующего созвона и поцелуев в динамик.

— Иго-гого, — доносится до меня.

— Но, но, мой единорог, — заливается радостным смехом вседозволенности голос дочери. — Ну быстрее, ты же лошадка! — капризно.

Я вылетаю в коридор на столько быстро, на сколько позволяет огромный живот и замираю на пороге сжимая губы, чтобы не засмеяться в голос.

Михаил стоит на коленках посередине коридора, на его лбу приделана шапочка, оставшаяся с дня рождения, а наша с Игнатом наглая четырёхлетняя дочь важно выседает на его спине.

Вздыхаю. Ни в чем отказа засранке нет.

— Татьяна, — говорю строго. — Ты же знаешь, что у дедушки болит спинка. Как тебе не стыдно?

— Лера, да все нормально, — пытается храбриться Михаил.

— Он сам мне разрешил, — хитренько прищуривается дочь.

— Немедленно слезай, — прикрикиваю.

Подхожу и снимаю ее со спины Михаила.

— Ох… — крехтя и посмеиваясь распрямляется он. — Умотала сегодня.

— Лерочка, как там мама? — раздаётся голос Софьи.

— Все хорошо, — отвечаю, заглядывая к ней на кухню. — Только Тимофей страдает, что его овощам здесь солнышка не хватает. Поэтому они не такие сладкие и ароматные, как турецкие. Собирается заказать какие-то супер лампы в теплицы.

— Вот неугомонный человек, — всплескивает руками женщина. — Я лучше его овощей в жизни не ела. Не зря ж два элитных посёлка кормит. Ему бы расширяться… — берет ложку, помешивает суп и достаёт из него кусочек картошки. — Так почти готово, — выносит борщу вердикт. — Сейчас заправку положу, и можно кушать.

— Пойду позову всех, — разворачиваюсь к двери и слышу звонок в домофон. — Я открою, — повышаю голос.

Подхожу к переговорному устройству, включаю камеру и напрягаюсь, видя двух людей в штатском, но явно военной выправки.

— Здравствуйте, — говорю в динамик. — По какому вы вопросу?

— Служба безопасности банка «Стандарт Платинум», — хрипит в динамике мужской голос. — Откройте, пожалуйста, мы бы хотели с вами поговорить.

— Хм… — отзываюсь, чувствуя, как сердечко начинает частить. — Подождите минутку. — Отключаю динамик и кричу. — Михаил, спуститесь, пожалуйста, у нас тут странные гости…

— Да мы здесь, не кричи, руки мыли, — выходит он с Таней из ванны. — Ну-ка быстро к бабушке, — отправляет ее на кухню, а сам подходит к домофону. — Что случилось? — хмурится, рассматривая мужчин.

— Говорят, что из банка, — пожимаю плечами. — Может, лучше с ними не общаться, а позвонить Игнату сначала?

— Чего человека от работы отвлекать, — вытирает мокрые руки о футболку Михаил. — Пойду с господами в саду переговорю. Узнаю, чего надо. А ты двери запри на всякий случай. И не высовывайтесь, — на его лице появляется решительное выражение.

Он выходит на улицу, а я бегу в гостиную и припадаю к окну. С моего наблюдательного пункта ничего не слышно, но зато хорошо видно, что происходит.

Мужчины встречают Михаила хмуро. Явно даже быковато. Но это с нами женщинами он может позволить себе ползать и играть в лошадку, а в ситуациях требующих решений и силы Михаил становится жестким и принципиальным.

Вот и сейчас. Он невозмутимо смотрит предъявленные «корочки», что-то объясняет и только после этого открывает калитку, впуская мужчин на территорию двора.

Те достают планшет и что-то начинают показывать, возбужденно размахивая руками.

От волнения у меня даже начинает тянуть живот. Ощутимо так. Я машинально поглаживаю его, чтобы успокоить.

Михаил смотрит на экран несколько секунд, а потом начинает хохотать. Извиняется, прикрывает рот рукой и снова смеется, жестом приглашая мужчин в дом.

Я бегу им навстречу.

— Проходите, проходите, — Михаил открывает дверь и пропускает названных гостей в прихожую. — Только ботинки снимайте. У нас маленький ребёнок.

Сотрудники банка уже не выглядят такими решительными, как раньше. Скорее, растерянными и настороженными.

— Что случилось? — не выдерживаю я.

— А вот сейчас нам один господин и поведует «что», — тоном, не предвещающим ничего, кроме ремня, изрекает Михаил. — Иван! — рявкает. — А ну бегом сюда. Вместе с агрегатом своим.

— Ванечка, спустись к нам! — желая побыстрее получить информацию, тоже повышаю голос и чувствую, как живот от этого сжимается резкой схваткой. — Ой… — начинаю глубоко дышать и опираюсь рукой на стену.

— Все нормально? — кидается ко мне Михаил.

— Да, — киваю и пытаюсь продышать отголоски боли. — Тренировочные, — хриплю, — это от волнения.

— Чего кричите? — сбегает по лестнице вниз «виновник торжества», — Мам? Ты чего?

— Все нормально, — машу руками и начинаю закипать, потому что мне, вообще то, больно, а они в молчанку играют. — Да говорите уже! — рявкаю на вконец растерявшихся представителей охраны банка.

— Ваш сын играет в компьютерную игру «Средневековье. Новая эра.»? — задаёт мне вопрос один из мужчин.

— Играет, — пожимаю плечами, — У них вся школа в неё играет. В чем вопрос?

— А в том, — громыхает Михаил, — что кто-то просит деньги на мороженое. Сам вкладывает их в развитие героя, а потом продаёт его и выводит прибыль на чужие виртуальные банковские счета, которые привязаны к игре.