Скованные (СИ) - Верх Лика. Страница 6

Макс Малин. Кто он? Помимо того, что столичный и очевидно неприятный. Его поведение отвратительно даже в том малом, что меня коснулось.

Каким бы он ни был, истинность с ним мне не нужна. Мы никогда не станем парой. Никогда столичному не быть рядом со мной. Они все — животные. Беспринципные чудовища, для которых жизнь приезжих ничего не стоит.

Пальцы непроизвольно сжали твердый камушек на груди через худи.

Запутавшись в мыслях, не заметила свою остановку. Водитель начал трогаться с места.

— Подождите-подождите! — крикнула, срываясь с места.

Нелицеприятный комментарий ожидаемо догнал меня в спину. Едва кеды коснулись асфальта, автобус рванул вперед.

С виду ничего необычного: старые высотки с множеством вывесок на первом этаже, редкие деревья по обочинам. С другой стороны дорога упиралась в многоэтажку и разделялась, справа и слева скрываясь за углами домов. Обыкновенные на первый взгляд прохожие не обращали на меня внимания, я их тоже не рассматривала.

Так и не скажешь, что Красный район имеет славу неблагополучного. Злокачественный нарост на теле столицы, наполненный притонами, борделями, подпольными клубами разной направленности. Место распространения болезни общества — наркотиков. Оружием владеет едва ли не каждый житель района.

Возможно повлияло соседство с Черным районом. Там сконцентрированы все места заключения преступников, властвуют группировки. Там, где должен быть порядок — тюрьмы, в теории, хорошо охраняются — фактически правит беззаконие.

Поскорее найти магазин и убираться отсюда, времени для беспроблемного возвращения осталось немного.

Завернула за угол, пробежалась взглядом по скромным вывескам. Нужная нашлась в конце длинного дома.

На двери противно звякнул колокольчик, в нос ударил запах смеси трав и каких-то курительных веществ.

Здесь точно магазин, а не притон?

Сквозь задернутые шторы на окнах едва пробивался свет. Полумрак, общая атмосфера подсказывали скорее уносить отсюда ноги.

Развернулась на пороге, сжала дверную ручку. За спиной послышался скрипучий голос.

— Что вы хотели?

Незаметно убежать.

Не удалось.

Обернулась, растягивая губы в наигранной улыбке.

Пожилая женщина с растрепанной копной седых волос курила трубку. Морщинистые веки щурились. При таком освещении, вернее почти полном его отсутствии, казалось что глаз у нее не было вовсе.

Она крайне медленно шаркала по полу обувью, приближаясь мелкими шагами.

Пшикать в старушку перцовым баллончиком как-то невежливо, но рука потянулась к сумке.

Натужный хриплый кашель пронзил тишину.

Вздрогнула от неожиданности, неспеша расстегивая замок.

— Ну?

Недовольство молчанием сопровождалось кашлем.

— Крем, убирающий запах.

Нащупала внутри прохладный вытянутый баллончик, на всякий случай сжала.

Старушка остановилась в нескольких шагах, всматриваясь в мое лицо блеклыми глазами. Трясущаяся дряблая рука поднесла к губам трубку. Тонкие, будто ниточки, они обхватили кончик.

Она снова закашляла, на этот раз не раскрывая рта.

— Крем… — прохрипела, делая маленький шаг ко мне.

Ее пристальный взгляд пускал холод по спине.

— От истинного бежишь? Ну, так, побегай, коль хочется, — женщина неторопливо развернулась и побрела обратно.

— Я не бегать хочу, а связь разорвать. Он меня еще не почуял.

Хриплый смех смешался с кашлем, разбавленный шарканьем мягких подошв по полу.

— Разорвать? Ну, пробуй, пробуй. Не ты первая, не ты последняя.

Женщина исчезла в темноте. Глухое покашливание доносилось откуда-то из глубин.

Куда она ушла? Мне стоит подождать или лучше уйти?

Желание получить крем сильнее желания сбежать.

Зуд в ногах не давал стоять спокойно. Адреналин пустился по венам, будоража. Заставляя топтаться на месте, невесомо похлопывать себя по бедру.

Шарканье стало громче, вместе с ним появилась и старушка. Дрожащие пальцы держали крупную белую баночку без опознавательных символов.

— Это тебе поможет скрыть запах. Вода крем смоет, не забывай. Долго будешь пользоваться, прыщи полезут.

Она сунула баночку мне в руки.

— Я прыщей не боюсь.

— Правильно. Лучше другого эффекта страшись: непрерывное использование твой запах скроет, это верно, — блеклые глаза вновь пристально скользили по моему лицу. — Месяц, два… а потом…

Старушка многозначительно замолчала, сунула трубку меж тонких губ.

— Что потом?

— Вонять начнешь. Да так, что никто на тебя и не посмотрит.

Неприятные последствия. Об этом информации не было.

— За месяц я найду способ избавиться от истинности.

— Хе-хе, кхе-кхм, кха…

Женщина кашляла и хрипло посмеивалась.

— Сколько я вам должна?

Перехватила баночку поудобнее, вытаскивая из сумки единственный и небольшой запас наличных.

Старушка все не переставала кашлять и пугающе посмеиваться, смотря в пол.

— С вами все в порядке? Как вам помочь?

Тонкие костлявые пальцы отделили одну купюру. Дрожь ее пальцев даже меня зацепила.

Продолжая кашлять, она махнула купюрой на дверь. Разворачиваясь, вновь приложилась к трубке, по-прежнему бухая легкими.

Я вышла на свежий воздух. За закрытой дверью глухо звякнул колокольчик.

Сунула крем в сумку. Прижала ее к себе, как самое ценное сокровище.

Солнце плавно клонилось к закату, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Полупрозрачные облака обрели новые краски.

На полпути к остановке застыла. Гул моторов разрезал тишину улицы, асфальт вибрировал под ногами.

Шагнула в сторону, поближе к крыльцу с выцветшей вывеской. На стекле двери с обратной стороны табличка "Закрыто".

Рев оглушил до звона в ушах. Рефлекторно нащупала балончик. Неизвестно чем он поможет, просто так спокойнее.

Впереди пронеслись два… три мотоцикла. Следом вылетел синий автомобиль, с рокотом мотора скрылся за домом. Шум по-прежнему заполнял округу, но уже не так явно.

Чем скорее уберусь из этого района, тем лучше.

Перехватила отяжелевшую от крема сумку и двинулась дальше. Легкий ветер играл с волосами, ласкал лицо и руки.

Пустота на остановке и на улице пробудила тревогу. Она слабо зудела, курсируя под кожей мелкими иголочками.

Села на обломанную скамейку, посматривая в разные стороны.

Над дорогой между домами висел красный диск солнца. Кровавый закат горел ярко, не ослепляя, позволяя увидеть все оттенки. Вечное непостижимое сияние.

Каждый закат уникален. В нем можно утонуть, затеряться во времени, раствориться в его беспечности, непоколебимости.

Рождение, смерть, разочарование, радость, разрушения, — что угодно произойдет, а закат будет всегда, как и рассвет. Незыблемая сила вне вечности.

Подперев голову кулаком, наслаждалась красками и тишиной, отрешившись от места.

Зря. Поздно заметила подкативший автомобиль.

Неторопливо выпрямилась, садясь ровно. Желудок сжало в тиски.

Тонированное окно с тихим шелестом опустилось. Парень, предлагавший днем найти моему рту "достойное" применение, паскудно усмехнулся.

— Биомусор в моем районе…

Крепкие пальцы барабанили по рулю, сам парень будто негодовал.

— Таким, как ты, здесь не рады.

Нащупала перцовый баллончик, сохраняя внешнее спокойствие. Любая провокация с моей стороны сейчас плохо кончится.

— Учту.

Тяжелый взгляд прошелся по мне, задержался на лице.

— Днем ты больше болтала. Дерзкая рядом с сородичами? — он усмехнулся собственной "гениальной" шутке. — Садись в машину.

Тело словно окаменело.

Подходящие случаю выражения вертелись на языке. Проглотила их. Риск часто паршивое дело.

— Чтобы мой труп нашли утром в сточной канаве?

Мне в ответ продемонстрировали белозубую улыбку.

— Будешь послушной и обойдемся без трупа. В машину садись.

Из его голоса исчезла легкость: он стал тяжелее, более осязаемый и пробирающий.