На 127-й странице. Часть 2 (СИ) - Крапчитов Павел. Страница 14

— Ни сколько, — ответил я. Сделать рисунки мне было не сложно.

Мы немного поспорили по этому поводу. Томпсон хотел заплатить, а я не хотел мелочиться.

— Ну, если вы так любезны, то не могли бы нарисовать что-нибудь для мужчин? — завел свою старую песню Томпсон. Еще на «Пасифике» он обращался ко мне с такой просьбой. Тогда я ему отказал.

Я посмотрел на Томпсона, на его немного мятое и осунувшееся лицо. Видно шторм он пережил хуже, чем мы с Верой.

— Ладно, — согласился я. — Нарисую.

На следующий день, когда Вера ушла на палубу, я остался в каюте и принялся за работу. Вырезал из бумаги, которой разжился еще на «Пасифике», несколько длинных полос. Сначала быстро нарисовал бегущих друг за дружкой Тома и Джерри. А потом, покосившись на дверь, стал рисовать «обнаженку». Обошелся без деталей и подробностей. Просто одна фигуристая красотка за десять движений снимала с себя всю одежду и в конце стыдливо прикрывала наиболее интересные части тела.

Все это время Томпсон ждал меня в каюте.

— Принесли? — спросил он, когда я зашел в его каюту.

— Смотрите.

Томпсон мельком взглянул на Тома и Джерри, кивнул и отложил в сторону, взял второй рисунок.

— О! — сказал Томпсон.

Мне стало приятно. Вот как должен реагировать человек, увидев выдающееся произведение художника!

— О! — снова повторил Томпсон, быстро заправил полосу с «обнаженкой» в «Телевизор» и крутанул цилиндр. «Телевизор» сделал несколько кругов и остановился. Томпсон крутанул еще раз, потом еще.

— Нравится? — спросил я.

— Что? — не понял Томпсон.

— Нравится?

— Да, да. Это то, что нужно, — был его ответ.

В последующие дни, до самого прибытия в Гонконг я не видел Томпсона на палубе. Хотя, скорее всего, мы просто разминулись по времени.

Сцена 27

Наконец, на седьмой день пути «Звезда Востока» бросила якорь в изумрудной гавани Гонконга. Вокруг стояли десятки, а может быть сотни самых различных кораблей. Европейские парусники, пароходы, большие трехмачтовые китайские джонки, а вдали дымила парочка броненосцев под британским флагом. Среди всех этих больших кораблей крутились многочисленные лодки и лодочки.

Я с Верой стоял у одного борта, а Генрих носился от одного борта к другому.

— Мистер Деклер, там домов много, — Генрих показывал пальцем в сторону острова. — Зато там, у другого берега кораблей больше, — это уже Генрих показывал в сторону материка.

Все были возбуждены и радовались, что скоро сойдем на землю. Тереза расстроилась из-за того, что мало что увидела в Йокогаме, поэтому намеревалась провести в Гонконге несколько дней. А вместе с ней и мы. Кроме того, предстояло выяснить, как можно добраться из Гонконга до Калькутты.

Сейчас Тереза в одиночестве стояла одна у борта судна и смотрела в сторону материка. К нам не подошла. Наверное, не хотела разрушать нашу семейную идиллию. Тактичная. Но кое-кого назвать тактичным было трудно.

— Новые территории были присоединены к Гонконгу относительно недавно, — к нам подошел Томпсон и на правах, уже обжившегося в этих краях человека, начал советовать. — Поэтому лучше всего вам поселиться на острове.

— Рекомендую «Палас отель», — продолжил он. — Небольшой. Располагается повыше на горе, но зато там потише и попрохладнее.

— А вы? — спросила Вера.

— А у меня дела в Коулуне, — он махнул рукой в сторону материка. — Имейте ввиду, что корабль причалит к восточному берегу. Будет выгружать китайцев, а вам придется нанять лодку.

Лодок вокруг было немало. Некоторые стояли неподвижно у борта «Звезды Востока», явно ожидая пассажиров.

— Тогда давайте прощаться, — сказал я.

Мы пожали друг другу руки. Протянутую Верой руку Томпсон, неуклюже наклонившись, поцеловал.

— Если будут еще идеи, — Томпсон сунул мне в руку свою визитку. — Можете писать на эти адреса. — он хохотнул. — Где-нибудь, да буду!

На том и распрощались.

Чуть позже я подошел к Терезе и предложил ей также поселиться в «Палас отеле». Она согласилась. Видимо, подходившей к ней прощаться, Томпсон тоже порекомендовал ей этот отель.

А может быть, дело было в другом. За двадцать один день путешествия на корабле, сначала из Сан-Франциско в Йокогаму, а потом сюда, в Гонконг все мы привыкли к нашему корабельному мирку. Ведь «Звезда Востока» почти ничем не отличалась от «Пасифика». Привычный порядок — изо дня в день, знакомые лица вокруг, чувство безопасности. Теперь с этим всем приходилось расставаться, из-за чего было немного грустно. Поэтому, согласие Терезы, поселиться с нами в одном отеле, могло объясняться именно подсознательным стремлением продлить комфортное состояние, которое появилось за время путешествия. Так я думал, сидя в лодке, по местному «сампане», которая везла меня, Веру, Генриха и Терезу на берег. Следом за нами шла такая же лодка, но уже с нашим багажом.

«Хорошо, что я не один,» — подумал я, глядя на спины, сидящих впереди Веры и Генриха, но тут же пришла в голову совершенно другая мысль. — «Хотя, наверное, мне одному было бы проще. Но, вслух я эту мысль никогда не выскажу».

Мы приближались к каменной набережной, вдоль которой рядком стояли трехэтажные дома из белого камня. Дома были похожи и одновременно не похожи друг на друга. В каждом доме, на каждом этаже на гавань выходили большие, арочные лоджии. В одних домах арки были пошире, а у других — поуже. У одних домов столбы, поддерживающие арки, были просто столбы, у других — настоящие произведения искусства: резные, вычурной кладки, а у некоторых и не столбы даже, а настоящие греческие колонны. Так что при всей схожести, дома было не спутать.

На набережной, дома жались к друг другу, что не удивительно. За ними, круто в небо уходила гора. Пик Виктории, как объяснил Томпсон. Гора была покрыта буйной растительностью, но кое-где виднелись осыпи, обнажавшие коричневатую скальную породу.

На берегу рикши, к виду которых мы уже привыкли в Японии, наотрез отказались везти нас и наш багаж в отель. Только показывали руками в сторону носильщиков паланкинов и что-то говорили на своем языке. Паланкины представляли собой тесные и не очень опрятные коробочки, такие кресла с крышей и боковыми стенками с окошками. К такому креслу-коробочке крепилось две длинных бамбуковых жерди. Пришлось забраться в эти китайские паланкины, и мы настоящим караваном отправились в путь.

По дороге стало понятно, почему рикши отказались везти нас. Дорога шла в гору, пологие участки были коротки и прерывались длинными ступенчатыми подъемами. То, что я увидел вокруг, мне понравилось. Дорога была покрыта настоящим асфальтом. Неужели его уже изобрели!? Широкие ступеньки в гору были явно бетонные. Стены домов, которые, как мне показалось сначала, были из белого камня, на самом деле были просто отштукатурены и покрашены какой-то приятной, светло-бежевой краской. Европа, да и только! Но при этом вокруг благоухала тропическая растительность: заросли самого разного по толщине бамбука, гигантские папоротники, невысокие раскидистые пальмы, кустарники, на которых на одном кусте могли быть, как зеленые, так и красные листья. А передвигались мы не на экипаже запряженным лошадьми, а на плечах узкоглазых и желтолицых туземцев. Контраст между элементами цивилизации: асфальт, бетон, красивые высокие здания и элементами дикой природы вкупе с архаичностью передвижения — создавал в душе ощущение какой-то сказочности происходящего. А в сказке только хорошее впереди, ведь так?

Мое настроение улучшилось. Я и думать забыл про оставленный корабль. Надеюсь, что и мои спутники чувствовали тоже самое.

Сцена 28

Цыганка была местная, с восточным колоритом. Широкая юбка была такой же пышной, как и у ее европейских соплеменниц, но доходила лишь по середины лодыжек. Дальше были видны цветастые штаны, а на самих лодыжках болтались медные браслеты. Яркая кофта, накинутый на плечи платок с бахромой, распушенные волосы и десятки дешевых бус на шее завершали картину и не давали ни одного шанса, чтобы ошибиться в том, кто перед вами.