Золотая рыбка для мажора (СИ) - Абинская Анна. Страница 2

А он, не прекращая улыбаться, подходит к нашей стойке:

— Доброе утро, зайки, — обращается ходячее божество к нам вальяжно, и голос у него такой стопроцентно мужской, бархатный, до мурашек пробирает. — Вечером у меня будет небольшая вечеринка. Человек на десять, не больше. Организуйте мне пять девочек из эскорта, пару-тройку стриптизерш, ну и закуски с напитками.

— Сделаем в лучшем виде, Григорий Эрнестович, — щебечет Зоя.

— Зая, называй меня Григорий и никак иначе, — отрезает красавец и переводит взгляд на меня, а он у него такой холодный-холодный, и глаза льдистые. Меня от них мурашками покрывает. — Смотрю, у нас новая зая появилась? Хорошенькая.

Я вспыхиваю, а он сверкает напоследок улыбкой, облизывает меня изучающим взглядом и покидает комплекс.

Только тогда я вспоминаю как дышать и очень надеюсь, что у меня получилось сохранить обязательное по инструкции выражение лица — уважительное и приветливое — а то ведь мне, пока он стоял рядом, хотелось одновременно пол слюной залить и округлить глаза от ужаса. Надо же быть таким неприкрыто обаятельным и порочным одновременно! Это сочетание сбивает с ног.

— Прекращай с такой тоской пялиться ему вслед, — со смешком толкает меня в бок Зоя, — вспомни про должностные инструкции.

— Да ну ты что?! Брось, — отмахиваюсь возмущённо, с трудом приходя в себя, — и в мыслях ничего подобного не было. Я просто ни разу не видела таких… — задумываюсь, подбирая эпитет.

— Наглых плейбоев? — подсказывает Зоя.

— Пожалуй, — киваю и задаю вопрос, который меня гложет: — слушай, а почему он меня тоже Заей  назвал?

— Пф-ф, — прыскает девушка, — ты подумала, что он так моё имя переделал?

— Ну да.

— Ой нет, Рита. У Гесса все заи, малышки, крошки или детки. Абсолютно все. Не только обслуга, но и девицы его круга. Объясняет он это склерозом на женские имена. Врёт, разумеется. Мы с девочками думаем, что виновато разбитое сердце. — Зоя делает большие глаза и переходит на заговорщический шёпот, — сколько тут работаю, никогда не видела, чтобы Гесс с кем-то серьёзно встречался.

— Странный он. Но ладно, его дело. Разве нам не запрещено обсуждать клиентов?

— Конечно, запрещено! Но должна же я тебя познакомить со всеми особенностями тех, с кем придётся работать. Так что внимательно слушай и запоминай…

И я всё-всё запоминаю. Смотрю, как ловко справляется с поручением Зоя. Заказывает девушек и ужин, точно зная не только названия напитков и блюд, но и требуемое количество блондинок, брюнеток, рыжих стриптизёрш и эскортниц. Видно, что ей не впервой. Опытная, что тут сказать. Но и я такой буду, обязательно!

— Зой, а другие соседи не возмущаются, когда этот Гесс вечеринки закатывает? — спрашиваю.

— Ну во-первых, в квартирах убойная звукоизоляция, а во-вторых, все же Гесс не подросток. — Согласна, на вид ему лет тридцать, а может, и больше, — у него всегда приличные оргии.

Усмехаюсь. Да-да, невероятно приличные и элитные.

Переключаюсь на текучку и забываю о Гессе.

В смене четыре ассистента и старший менеджер — это помимо клининга, разнорабочих и прочих сотрудников: курьеров, водителей и специалистов узкого профиля, работающих по вызову. Казалось бы, можно весь день в потолок плевать, ну что эдакого могут попросить жильцы сорока квартир? Они же не могут фонтанировать идеями постоянно. Ан нет, оказывается, что могут, и мы работаем до обеда в поте лица.

То с собакой погулять сходили, то согласовали доставку мебели и вывоз старой из квартиры, то заказали клиентке — модной писательнице любовных романов — доклады на весьма странные темы у соответствующих специалистов. Правда, зачем ей для книг в этом жанре понадобилось подробное устройство паровозов, верования австралийских аборигенов и проблемы детей от трех до пяти, я так и не поняла. Но, может, я просто в любви плохо разбираюсь.

И это, между прочим, факт. Некогда мне было в ней разбираться — карьера и финансовый успех превыше всего, а романтика — непростительная слабость восторженных дурочек.

Обед для нас накрывают в служебном зале ресторана, и отлучаемся мы из-за своей стойки строго по очереди. Зоя уходит на перерыв после меня, остальные ассистенты при деле, Михаил вышел на улицу с клиенткой, чтобы помочь ей разобраться с большущей детской машиной. Вот так и получается, что я остаюсь одна на ресепшен, когда из лифта выходит суровый растрёпанный мужчина лет пятидесяти и решительно шагает прямиком ко мне. Я видела в базе его фотографию, но от волнения — всё же он у меня будет первым — из головы вылетает его имя и номер квартиры.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — тем не менее говорю, улыбаясь во весь рот, когда он приближается к стойке и бахает об неё кулаки.

— Здравствуйте, Маргарита, — говорит сухо, но хотя бы не ленится имя моё прочитать на бедже, — сделайте в квартире всё как обычно. Вернусь через пятнадцать минут.

И уходит, а я остаюсь в тихой панике! Вот и приплыли! Что как обычно? Несколько секунд длятся вечность, а потом я начинаю себя успокаивать. Спокойно, Рита! Думай головой! Для начала открой файл и найди, в какой квартире он живёт, а там, может, и пометку найдёшь о том, что обозначает «как обычно». Захожу лихорадочно в программу, квартиру нахожу — она расположена на четвёртом этаже, а владельца зовут Богдан Алексеевич Вязьмин, но вот дальше неудача.

Да, наша фирма во избежание утечки не хранит информацию о заказах на виду, зря я надеялась на подсказки. Но что делать? Бежать за Зоей? Она, наверное, ещё даже салат не доела. Спросить у других ассистентов? Кошусь на них — оба парня увлечённо с кем-то спорят по телефонам. Засада!

— Что, зая, растерялась? — Голос Григория Гесса звучит насмешливо, но на меня опять действует, как наркотик. Я поднимаю на него взгляд и теряю голову. — Зови грузчиков, бери ключ от квартиры Богдана и пойдём со мной, помогу.

Киваю ему зачарованно, нахожу в телефоне контакт разнорабочих и нажимаю вызов.

— В тридцать восьмую, как всегда, — говорю кодовую фразу, а сама не знаю, куда деть глаза.

Дай им волю, они будут рассматривать Гесса неотрывно. Что за напасть со мной такая?

— Сейчас будем, — рапортуют из трубки, — открывай.

Я беру в сейфе запасной ключ и выхожу из-за стойки. Григорий доволен непонятно чем, идёт и насвистывает что-то даже — не боится, что денег не будет, везёт ему. Вызывает клиентский шикарный лифт, пропускает меня вперёд и нажимает кнопку четвёртого этажа. Двери закрываются, и у меня начинает колотиться сердце.

Клаустрофобия? Огромная кабина внезапно кажется слишком тесной для нас двоих, а это уединение каким-то чересчур интимным.

Гесс не делает ничего особенного, просто опирается на стену лифта плечом и смотрит пристально, изучающе. Ну и немного насмешливо. Или с превосходством. Не знаю. Не могу точно определить его взгляд и начинаю гадать: почему именно этот мужчина на меня так действует?

Любовь с первого взгляда отметаю сразу же. Чуть ли не фыркаю, когда эта дурацкая версия приходит на ум. Глупость какая! Совершенно не про меня. Я в такое не верю. С чего бы кому-то влюбляться в незнакомцев? Получается, они ведутся на внешность? А вдруг любовь всей жизни окажется извращенцем или мерзавцам? Нет, внешность для меня вторична. Тем более на курсах нам неустанно рассказывали, что клиент — существо особенное и никак не является противоположным полом, и рассматривать его в этом качестве — табу. И я с этим постулатом всегда была полностью согласна!

Но что же тогда на меня накатывает в присутствии Григория Гесса? А может, у меня аллергия на его парфюм? Хм-м, не удивлюсь, он явно безумно дорогой, и кто знает, что таит в себе эта свежесть? Может, и феромоны… Рассмотрю подобный вариант позже, я ещё не надышалась.

Или мой мозг принял Гесса за звезду? Хотя нет, я как-то не замечала в себе раньше преклонение перед звёздами. А что если не звезда, а кто-то значимый? Точно! Если бы со мной в лифте ехал настоящий президент или, к примеру, живая Джоан Роулинг, я бы наверняка реагировала так же.