Эволюция Артура (ЛП) - Аллен Лоррейн. Страница 36

— Твой дядя женится на моей маме, так что мы еще увидимся.

— Я не пойду на свадьбу. Я достигну совершеннолетия гораздо раньше, и буду делать все, что захочу, и никто не будет мне мешать.

— Ты можешь приезжать на День благодарения, Рождество и другие праздники.

Я хватаюсь за соломинку, и понимаю это.

— Ты думаешь, я буду разделывать индейку, пока Тревор держит в ней вилку? Перестань, блядь. А пока все смотрят футбол, мы с тобой будем пробираться в ванную, чтобы перепихнуться? Ты живешь в стране грез.

Я бросаю бургер на тарелку, внезапно потеряв аппетит.

— Ты закончила?

Я киваю.

— Хорошо, пойдем.

Арт

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Что теперь? Я сжимаю руками руль, костяшки пальцев побелели.

— Ты же сказала, что устала, так что спи.

— Сколько тебе было лет, когда ты начал употреблять кокаин?

— Тринадцать.

— Как тринадцатилетний подросток может достать такой наркотик?

— Одна из подруг моей матери.

— Ты меня разыгрываешь.

— Ничего подобного.

— Это жестокое обращение с детьми! — возмущенно восклицает Син. — А твоя мама знает?

— Не-а. Ее подруга и с сексом меня познакомила.

— Эта сучка — педофил? Арт, ты должен был кому-то рассказать. Ты все еще можешь.

— Мне понравилась каждая минута.

— Да, в тринадцать лет, я уверена, твои гормоны неистовствовали. Но она воспользовалась тобой.

— Что сделано, то сделано.

— Когда это прекратилось?

— Мы продолжали трахаться до самой смерти Коула.

— С тех пор вы с ней не виделись?

— Я встречался с ней.

— Ты ее трахал?

— Нет.

— Почему?

— В то время я не хотел ни с кем заниматься сексом.

— Она должна быть в тюрьме.

— Ты должна быть ей благодарна.

— Ты с ума сошел? — Син брызжет слюной.

— Как, по-твоему, я научился так хорошо трахаться? Не многие мальчики-подростки трахаются так, как я. Я не раз доводил тебя до оргазма менее чем за три минуты, поедая твою киску. Держу пари, Тревор никогда так не делал.

— Если бы мне пришлось выбирать между тем, чтобы к тебе не приставали, и тем, чтобы меня хорошо оттрахали, я бы выбрал первое.

— Сколько тебе было лет, когда ты потеряла девственность?

— Шестнадцать.

— С Тревором?

— Да.

— Он единственный, с кем ты занималась сексом помимо меня?

— Да. А сколько девушек у тебя было?

— Да фиг знает.

— У тебя когда-нибудь была подружка?

— Не-а.

— Почему?

— Обладание одной никогда меня не привлекало.

Вдали показался вход на кладбище. Как, черт возьми, мы так быстро сюда добрались?

— Мы на месте, — прохрипел я.

— Ты помнишь, где он похоронен?

— Никогда не смогу забыть.

Я проезжаю через ворота и паркуюсь возле кедра, где покоится Коул.

Кладу голову на руль, задыхаясь.

— Я. Не могу. Дышать.

Син поглаживает меня по спине рукой твердо и ободряюще.

— Все в порядке. Мы можем немного посидеть в машине.

—Соберись, Арт. Ты проделал весь этот путь не для того, чтобы отказаться—.

Я успокаиваю себя.

— Нет, я готов.

— Уверен?

— Нет, черт возьми. — Я открываю дверь машины и выхожу на трясущихся ногах.

Мой желудок как будто переполнен назойливыми бабочками. Меня прошибает холодный пот, я сгибаюсь и меня выворачивает. Син снова оказывает безоговорочную поддержку, подбегая ко мне. Меня рвет, пока не остается ничего, затем я падаю на землю, зажав голову между подтянутыми коленями. Син обхватывает мое лицо, приподнимает голову и нежно целует меня. Она встает, протягивая мне руку. Еще с того момента, как Син выплеснула мне в лицо воду из своего стакана, следовало бы понять, что она разрушит тщательно выстроенную мной стену. Что бы я делал прямо сейчас, если бы меня не отправили в Северную Каролину? Как бы все изменилось, если бы меня не познакомили с жизнью Син?

Я вложил свою руку в ее маленькую ладонь и медленно поднялся с земли. Мы идем к кедру. Мои шаги замедляются, когда в поле зрения попадает надгробный камень Коула.

— Мы почти пришли. — Она сжимает мою руку в знак поддержки.

Фотография Коула выгравирована в граните с ангелом, сидящим с каждой стороны черного камня. Я падаю на колени, обводя рукой слова «В память о Коуле Кинге». Я кричу, громко и протяжно — весь сдерживаемый гнев, чувство вины, ненависть и горе выплескиваются из глубин моей души. Я никому не пожелаю этой боли.

— Почему? — ору я, задрав голову к небу.

Син опускается на колени на траву рядом со мной, спасательный круг в моей проклятой вселенной.

— Коул, я не хотел, чтобы это случилось. Прости, что меня не было рядом с тобой. Прости, что я не оказался тем старшим братом, которого ты заслуживал. Я так тебя люблю. — Слезы льются из моих глаз.

— Он знает, что ты его любишь. — Син целует меня в щеку.

Я провожу большим пальцем по ее мокрому лицу.

— Ты плачешь из-за меня.

— Твоя боль — моя боль.

— Как же я хочу обнять его еще хотя бы один раз.

— Понимаю. Ты не можешь увидеть или физически прикоснуться к нему, но он всегда будет с тобой.

— Ты подарила мне то, на что я больше не надеялся.

— Что?

— Надежду.

— Я сейчас вернусь.

Я наблюдаю за Син, пока она идет к машине и берет сумку, а затем возвращается, чтобы сесть рядом со мной.

— Я подумала, что неплохо бы сделать Коулу небольшой подарок на день рождения. — Она лезет в сумку и достает фигурку Халка, чтобы поставить ее перед могильным камнем. — А еще я знаю, что ему понравится слушать, как его старший брат читает книгу о машинках.

— Син...

Я люблю тебя.

Она смотрит на меня с ожиданием.

— Спасибо.

— Не за что.

Я беру книгу, открываю ее. Я сижу и читаю, впервые ощущая покой с тех пор, как нашел безжизненное тело Коула, плавающее в бассейне.

Глава 31

Син

Через несколько часов Арт заезжает на парковку тату-салона.

— Что мы здесь делаем?

— У тебя есть долг, который нужно оплатить.

— И что конкретно ты имеешь в виду? — нервно спрашиваю я.

— Ты сделаешь татуировку.

— Нет, черт возьми! — восклицаю я.

— Ты дала слово. Теперь отступать некуда.

— Татуировка — это же навсегда.

— Не важно. Ты уже согласилась.

— Выбери что-нибудь другое. Что угодно.

— Нет, пошли.

— Арт...

Он выходит из машины, пресекая мой протест. На что, черт возьми, я подписалась? Я вхожу в мастерскую и застаю Арта за прилавком. Останавливаюсь рядом с ним.

— Она будет делать татуировку.

Здоровенный мужчина оглядывает меня.

— Мне нужны документы, — говорит он.

Слава богу. Может быть, есть шанс, что я смогу выпутаться из этого, по крайней мере, на время. Арт достает из бумажника стодолларовую купюру и протягивает ее через стойку.

— Она потеряла свое удостоверение личности.

Мужчина кладет деньги обратно на прилавок.

— Плохо.

Арт бросает на стойку еще две стодолларовые купюры.

— Уверены, что не можете сделать исключение?

Мужчина смотрит на деньги, практически пуская слюну. Деньги, может, и не могут купить счастье, но они могут купить кучу другого дерьма.

— Это останется между нами.

— Безусловно.

— Что вы хотите сделать сегодня, юная леди?

— Я...

— Это сюрприз, — отвечает Арт.

— У меня нет права голоса?

— Нет, я выбираю.

— Бишоп, — кричит мужчина.

— Что?

— Клиенты.

— Это мое тело.

— Доверься мне.

Неохотно, я киваю.

Как только появляется Бишоп, они с Артом обсуждают что-то наедине. После того как моя судьба решена, мы следуем за ним в его кабинет.

— Сними футболку, — велит мне Бишоп.

Я смотрю на Арта, который теперь сидит на табурете. Он произносит слово —доверие—. Я стаскиваю футболку через голову и бросаю ее Арту.

— Сядь на стул спиной ко мне и спусти левую бретельку лифчика, — просит Бишоп.