Опасный шарм (СИ) - Лоранс Полина. Страница 13

Целую неделю ревела по ночам в подушку. Да и днём тоже. Плакала из-за Стаса. Из-за Антошки. И, конечно, ещё из-за того, что так ужасно рассталась с Ириной. К ней я тоже успела за год привыкнуть, как и к её ребёнку.

Теперь мне пришлось забыть о королевских условиях жизни в шикарной квартире предпринимательницы. Я вернулась в ту самую коммуналку на окраине столицы, где мы когда-то жили с девчонками. Там появились три новых девушки, я их не знала. В квартире было не протолкнуться, попросилась туда временно, пока не соображу, что делать. Девочки не выгнали, дали мне раскладушку, которую я поставила в коридоре.

Моя подружка Олеся этот год тоже провела не здесь. Сначала она уезжала к маме, потому что очень соскучилась по дочке. Но в нашем провинциальном городке совсем нет работы и невозможно нормально содержать себя и ребёнка. Поэтому подруга снова оставила четырёхлетнюю Светульку маме и вернулась в столицу.

Потом Олеся снимала квартиру вместе со своим парнем. Они надеялись построить отношения, но ничего у них не вышло, разбежались. В результате в коммуналке мы с ней нарисовались практически одновременно и очень обрадовались этому факту.

Мы снова вместе — хоть что-то хорошее!

— Стас… Да фиг с ним! Сдался тебе этот козёл! — пыталась привести меня в чувство Леська.

Мы сидели на обшарпанной кухне, Олеся пила чай с шоколадкой, а я с тоской смотрела в тёмное окно. Там разыгралась настоящая снежная буря, хотя до апреля оставалась всего неделя.

— А вот то, что такую крутую работу потеряла, очень жаль! Ты могла бы многому научиться у Ирины — как себя преподать, как одеваться. Она настоящая светская львица. Леди!

— Угу, леди. Несомненно, — поморщилась я и потёрла щёку.

После трёпки, которую мне устроила Ирина Витальевна, на скулах остались синяки. Дизайнерские кольца на её пальцах сделали пощёчины особенно весомыми. Но спасибо, хоть глаза не выцарапала!

Всю неделю после скандала я не выходила из дома, почти ничего не ела.

Каждое утро просыпалась с мыслью — скорее бежать варить Антошке кашу. А потом с размаху кол в сердце: малыша я больше не увижу. Тосковала по нему ужасно, представляла, как беру его на руки, а он обнимает меня за шею…

Наверное, Ирина уже нашла новую няню. Понравилась ли она Антошке?

А ещё я фантазировала, как могла бы сложиться наша жизнь со Стасом. Вот зачем? Всё это нереально.

— Не кисни! — тормошила меня Леська. — Давай лучше отсюда выбираться. Смотри, как тут гадко. Всё старое, замызганное, в ванной плесень, линолеум пузырится… У меня есть план. Ты быстро устраиваешься на работу, и мы снимаем на двоих студию у метро. И заживём, как белые люди!

— Мы вдвоём не потянем студию.

— Потянем. Надо поднапрячься.

Сама Олеся работала продавцом в сетевом магазине. В её положении она не могла пропускать ни одного рабочего дня, так как каждый месяц отсылала деньги маме.

До этого подруга продавала дешёвую косметику в крошечном отделе с нулевой проходимостью. Уволилась, так как продаж не было, а хозяйка отдела постоянно ругалась. Она объясняла свой коммерческий провал неумением Олеси впаривать покупательницам тушь «Здравствуй, конъюнктивит!» и лак для волос, от которого запросто можно облысеть.

В супермаркете Леське приходилось нелегко. Она перебирала подгнившие фрукты, таскала неподъёмные упаковки с газировкой, постоянно протирала полки и перекладывала товар, то и дело меняла ценники. Магазин работал до одиннадцати вечера, подруга возвращалась к полуночи чуть живая. Самое неприятное — Олеся никогда не знала, сколько ей начислят. Их постоянно за что-то штрафовали, к тому же коллектив магазина покрывал из своих зарплат убытки от мелких воришек.

— От такой работы и красоты никакой не останется, — вздыхала Олеся, грустно рассматривая себя в зеркале и поправляя тёмную чёлку.

Подруга — хрупкая шатенка с огромными карими глазищами. Никто не верит, что у неё есть четырёхлетняя дочь.

— Всё-таки, жаль, что тебя уволили. Ирина тебя и за границу с собой брала, и на горных лыжах научила кататься, и постоянно вещи тебе дарила!

Да, на фоне Олесиных рассказов моя жизнь в доме Ирины казалась настоящим раем. Правда, все подарки я оставила, ничего не взяла. Особенно жаль было чёрных брюк и голубого кашемирового свитера, купленных в Швейцарии. Я даже надеть всю эту красоту не успела…

— Господи, — схватилась за сердце тётя Таня, когда я приехала к ней в гости и наконец призналась, что меня уволили. Сама она уже давно не работала у Ирины Витальевны, та заключила контракт с другой клининговой компанией. — Эх, как жаль… Янка, надо было зубами держаться за такое место! Что случилось-то?

— Ирина вспылила. Ты же её знаешь.

Я не хотела посвящать родственницу в подробности, чтобы лишний раз не волновать. Всё-таки, у тёти Танечки уже возраст — ей за пятьдесят.

— Где же ты целую неделю кантовалась?

— Вернулась к девчонкам.

— А ко мне почему не приехала?

— Не хотела напрягать.

— Эх, Янка!

Я обняла тётю Таню. Она всегда проявляла ко мне больше интереса и внимания, нежели моя родная мамаша, хотя у неё и своих детей трое — есть на кого тратить силы и эмоции.

Сразу всплыл в памяти тот жуткий день… Я еле-еле плелась по ночным улицам с чемоданом и двумя сумками, в лицо летела колкая ледяная крупа, ветер срывал капюшон и обжигал мокрые щёки…

— Так, Яна, поезжай к Ирине! Просись обратно! — решительно заявила родственница. — Умоляй на коленях, пусть простит.

— Что ты! Ты же её знаешь!

— Ирина Витальевна — дама нервная, но она уже остыла. А хорошую няню найти очень трудно. Антошка, наверное, каждый день ноет, тоскует по тебе. И ты по нему тоскуешь, я же вижу. Давай-ка, солнце, езжай к Ирине, не будь дурой!

*****

Хотя я безумно скучала по Антошке и очень ценила заботу родственницы, однако её советом не воспользовалась. Даже представить себе не могла, что приду к Ирине Витальевне проситься обратно, после того, что она мне устроила.

Да, конечно, я сама была виновата в ситуации, но предпринимательница вообще слетела с катушек. У неё фантастические мозги, она проворачивает очень сложные сделки, поэтому за год нашего общения наверняка поняла, что я вовсе не та коварная развратница, какой она меня выставила. Да не водила я мужиков в её квартиру!

Похоже, о мартовской зарплате можно забыть. Обычно Ирина скидывала деньги на карту. В марте я успела отработать восемнадцать дней, и если бы она захотела, то давно бы перевела мне заработок.

— Размечталась, — пробухтела Олеся. — Забудь! Ты в Швейцарию слетала бизнес-классом, билет-то сколько стоил! А ещё хочешь зарплату.

— Почему-то хочу, — грустно подтвердила я. — Такое странное желание.

Денег почти не осталось, из коммуналки надо было съезжать: уже неудобно перед девчонками — в коридоре о мою раскладушку все спотыкались, особенно по ночам. Я ощущала себя барьером на полосе препятствий, по которой бегает толпа десантников, но мне было настолько сейчас плохо, что я даже не обращала на это внимания.

— Надо валить отсюда, — в сотый раз заявила подруга. — Пока тебя окончательно не затоптали. Я присмотрела один вариант, давай туда сгоняем. Правда, на фотках всё выглядит довольно страшненько, но после нашей коммуналки нас ничем не напугаешь. Зато рядом метро и шикарный парк. Конечно, сомневаюсь, что у нас будет время в нём гулять. Но всё же приятно.

— Олеся, я обязательно найду работу. Я уже почти что пришла в себя, — поклялась подруге.

— Хочешь, поговорю с главным менеджером, чтобы тебя взяли к нам?

— Да, пожалуйста.

— Думала, откажешься, — хмыкнула Олеся.

— Почему?! — Я удивлённо вытаращила глаза.

— Ты же за год привыкла к другим условиям. Вращалась в высшем свете, так сказать… По заграницам ездила… Общалась с миллионерами.

— Да ни с кем я не общалась! Знакомые Ирины смотрели на меня, как на приложение к её сыну. Стас тоже ни за что бы не обратил внимания, если бы узнал, что я няня.