КРИС и снежное проклятие (СИ) - Подлесная Наталия. Страница 29

Уснула я в эту ночь на удивление легко.

Во сне я бежала по тёмному холодному лесу, ища в чаще Его. Мокрые ветки хлестали по щекам, луна слабо светила, и жуткий, парализующий страх охватил все тело. Тишина и никого вокруг. Я все бежала и бежала, пока вдали не увидела два огонька хищных глаз. Оторопев, бросилась в другую сторону. Но хищник нагнал меня и повалил на спину. Он тяжело дышал в лицо, и лишь спустя мгновение я догадалась, кто это. Не до конца веря, прикоснулась ладонью к мокрой чёрной шерсти и проснулась.

Он знает. Он найдёт меня. Появившийся лучик надежды засиял в душе. Я спрятала его, как самую большую драгоценность, которая есть у меня.

Утро началось задолго до прихода слуг. Когда они зашли, я уже была собрана, готова к новому дню. Это касалось не столько внешнего вида, сколько внутреннего состояния. Казалось, мой спокойный настрой ничего не могло сбить. Я передала через слуг своё желание прогуляться в парке, на что получила вежливый отказ. Завтрак мне также принесли в покои. Император объяснил это тем, что не хочет лишний раз подвергать меня опасности, а составить мне компанию не мог — дела государственные не позволили.

Пусть. Не может же он все время держать меня взаперти. Как ответ моим мыслям, пришли камеристки и начали готовить меня к торжеству. В честь моего представления общественности выбрала темно-синее бархатное платье с отделкой из белых кружев по лифу и рукавам. Девушки соорудили на голове высокую причёску, украсив бусами из жемчуга, как древнюю новогоднюю елку. Ожерелье из голубых драгоценных камней одевать отказалась. Днём ожерелье — это моветон. Макияж они тоже собирались нанести исходя из местной моды, но пришлось их ограничивать. Я разрешила выделить лишь брови и глаза, нанести светлый блеск для губ. Никакой белой пудры и розовых румян. Если мне тут придётся задержаться какое-то время, буду вводить новую моду. Принцесса я или нет.

Я стояла в большом зале, уже не в тронном, поменьше, за спинами местных вельмож, полностью загораживающих мне вид. Если бы не два охранника позади меня, могла б подумать, что обо мне все забыли. Протиснуться вперёд и посмотреть что там, было невозможно, да и желания особого не было. В зале происходили какие-то действия — кто-то что-то говорил, спорил, и в целом стоял гул. Потом шум смолк. Тишину разорвал голос венценосного папаши:

— Я прошу внимания высоких лордов, послов, глав кланов и народов нашего континента. Хочу поблагодарить вас за то, что приняли мое приглашение и приехали на первый наш сбор. Очень надеюсь на наши плодотворные переговоры. Но прежде чем мы начнём, я бы хотел представить вам мою дочь. Много лет не имел возможности видеть ее рядом со мной, но сейчас все изменилось. Я надеюсь, что отныне она будет гарантом вашей благосклонности ко мне.

Спины вельмож начали медленно расступаться, вместе с моей челюстью, которая медленно отвисла. Воцарилась тишина, и пришлось сделать шаг вперёд. За большим круглым столом в центре зала сидели разные люди и существа, на которых я старалась не смотреть. Высоко подняв голову, поплыла в сторону Императора. Сердце бешено колотилось, в голове звучали слова «гарант вашей благосклонности», и ничего, кроме того, что меня сейчас принесут в жертву этим высоким лордам, не приходило. Уже представился жертвенный камень — и я на нем такая в белом.

— Кристина, дочка, подойди, — медовым голосом пропел тиран, разворачивая меня к круглому столу.

Я подняла глаза, осматривая присутствующих. Мой взгляд скользил по незнакомым лицам, с интересом рассматривающим меня. Заинтригована я была не меньше, чем они. Это и есть элита магического мира — все собрались на представление Императора.

И тут я встретилась с ЕГО взглядом. Я знала, что он тут. За секунду до встречи поняла, почувствовала. Сердце бешено забилось в груди, когда огненно-синие глаза Корвина проникли в душу. Лишь на мгновение коснувшись его, перевела взгляд на другого посла. Ни взглядом, ни вздохом он не показал своих чувств, как и я.

Он тут! Бешено кричало все внутри, но совершенно холодный и равнодушный взгляд, пройдя по залу, остановился на отце.

Непонимающие гости ждали. Я тоже. Похоже, кульминация момента была впереди.

Кроме счастья отныне быть рядом с любимой дочерью, меня переполняют трепетные чувства от радости, что она согласилась соединить свою жизнь с нашим венценосным принцем, наследником престола, Хансвордом Эдмундом третьим.

Головы всех присутствующих повернулись к двери. В распахнутые створки вошёл венценосный принц в белом мундире, подчеркивающим торжественность момента. Я бы упала на месте, или закричала б, или ещё что-нибудь сделала, если бы не заботливо поддерживающая рука отца, которая пропускала по телу леденящие потоки, лишающие меня способности двигаться.

Я видела, как Ханс медленно прошёл через зал, не отрывая взгляд, смотря на меня. Его глаза сияли, но чувствовалось, что он был в смятении. Подошёл ко мне, встав на одно колено, взял мою руку и поцеловал. По телу пробежала горячая волна. Это было слишком даже для меня. Последнее, что я помню, перед тем как упасть в обморок, это чёрные как ночь глаза Корвина.

Глава 24.

К сожалению, надолго отключиться не получилось. Я пришла в себя на руках у Ханса, который нес меня по коридорам. Он подмигнул, увидев, что я очнулась.

— Куда мы? — решила уточнить у своего, как оказалось, жениха.

Ханс не ответил — занёс уже в знакомую комнату и аккуратно опустил на кровать. Тело все ещё не очень хорошо меня слушалось, и я откинулась на подушки, всматриваясь в его лицо. Кто он такой? Тот медведь, который жил в избушке в лесу, отдалённо напоминал этого красивого мужчину, как с картинки сошедшего и сидящего сейчас возле моих ног.

— Ты знал, что он мой отец? — начала с самого волнующего, когда за стражниками захлопнулась дверь, и мы остались вдвоём.

— Вчера узнал, когда тебя представили во дворце. Не поверил, конечно, но сейчас понимаю, что это так. Какая тонкая игра Кроумуна. Я уверен, что он с начала до конца все продумал, — Ханс опустил глаза, радостным он не выглядел.

— Что именно?

— Твоё появление недалеко от моего домика. Хотя я жил там много лет тайно. Скрывался от Тёмного семь лет, будучи уверенным, что о моем местоположении неизвестно. А он подстроил нашу встречу, переместив тебя поближе ко мне. Понятно, на что он рассчитывал.

— Он хотел, чтобы мы полюбили друг друга?

Ханс кивнул и посмотрел на меня своим открытым тёплым взглядом.

— Понимаю, что это шок для тебя, да и для меня это был тот еще сюрприз. Хотел бы тебя успокоить, сказать, что не о чем беспокоиться, и никто тебя принуждать не будет. Но Кроумун — страшный, тёмный и жестокий человек, который в состоянии добиться своего. И ты действительно для него отличный шанс стать полноправным правителем. Точнее не ты, а твои дети. Наши дети.

Он грустно смотрел в глаза, и до меня начинала доходить вся ирония ситуации. Какое непростое положение сейчас не только у меня, но и у принца, вынужденного выполнять приказы.

— Я поняла, — откровенность Ханса делала ему честь. Он, как всегда, был честен и открыт. — Но ты же понимаешь, что как только первый наследник появится, ни ты, ни я не проживём долго?

Он грустно усмехнулся, взял меня за руку, от чего опять тёплая волна пробежала от руки и по всему телу.

— Я много лет оттачивал свое магическое мастерство, учился у магов, которые остались в живых, после зачистки Темного. Но моей силы было недостаточно. Я не нашёл ни одного способа, чтобы противостоять ему. Кроумун обладает невероятной силой, против которой никто не властен. Мы так и не поняли, кто он и откуда взялся. Единственное, что мог сделать, чтобы он потерял надо мной контроль — это сбежать и скрыться в горах. И я принял обет молчания, чтобы меня не нашли, но как оказалось — это тоже не помогло.

— Как это обет молчания? Не понимаю.

— Чтобы исключить любые свои энергетические следы, чтобы меня не нашли, я не должен был произносить ни слова. В этом случае был невидим для императорских ищеек. Свою магическую силу я умею маскировать, а вот с голосом — сложнее. Так как я менталист, с некоторыми существами могу разговаривать мысленно, поэтому это не доставляло мне неудобств. Пока не появилась ты. Это было очень сложно.