Охота на медведя - Катериничев Петр Владимирович. Страница 74

— Дональд?..

— Директор и совладелец частной охранной фирмы. Кинозвезды, ненавязчивая охрана элитных тусовок, увеселений золотой молодежи, кастингов... «Мягкий стиль».

— Почему тебя взяли?

— Я красивая. У меня — отменная реакция. И еще я... резкая. Это все Дональд так определил.

— Как ты попала в Москву?

— Меня наняли. Тебя охранять.

— Именно меня?

— Именно.

— И ты сразу согласилась?

— Гринев, знаешь, сколько получает охранник даже в нашей фирме?

— Зачем мне?

— Если просто — миллионером с этого не стать. А за твою охрану предложили тысячу долларов. В час.

— Сколько?

— Двадцать четыре тысячи в сутки.

— Какой я дорогой...

— Без учета накладных расходов.

— Кто поручил меня охранять?

— Не знаю. Клиент почел за благо остаться неизвестным.

— И вы не пытались прояснить?

— Олег... Когда столько платят... Нет, Дональд даже отговаривал меня от поездки в дикую Россию, говорил что-то о русской мафии... Словно я в Америку с Луны свалилась, а не выросла здесь! Но и отговарил он... очень неуверенно.

Агентство получает двадцать процентов моего гонорара. Да и я, признаюсь честно, так много никогда еще не зарабатывала.

Олег усмехнулся невесело. «Все хорошо, прекрасная маркиза...»

— Борзов об этом знал?

— Естественно, нет. Меня подвели очень грамотно.

— Извини, Аня... А то, что было с нами...

— Нет. Это в условия контракта не входило.

— Просто ты хотела лично узнать клиента...

— Руки на руле, а то бы получил. Все, что я тебе говорила ночью, — правда.

Олег молча смотрел в ветровое стекло. Скривил губы в усмешке, произнес грустно:

— И что это меняет?

— Все.

Глава 90

Обиталище, в какое привезла Гринева Аня, было похоже на любую меблированную, но нежилую квартиру. Все есть — и нет чего-то очень важного, что именуется уютом и создается лишь руками любимой и любящей женщины.

Аня быстро сварила кофе, Олег безразлично выпил чашку, упал в кресло, уставился в телевизор, щелкнул пультом. Самое странное, что события сегодняшнего утра не оставили в его душе ни смятения, ни испуга. Словно все, что произошло, происходило не с ним и совершенно его не касалось. Как и раньше, когда он узнал о смерти Марка Розена и Марины, как и потом, когда Валентин Сергеевич Савин опустил веки и удавка стянула горло, ни потом, когда Савин ткнулся лицом в стол и по его гладкой поверхности медленно разливалась черная сукровица...

— Тебе сделать еще кофе?

— Ага. И какао с чаем.

— Ты очень напряжен, Гринев. Ты что-то решаешь?

— Ага. Решаю.

Что благородней духом — покоряться Пращам и стрелам яростной судьбы Иль надо оказать споротивленье?

И, ополчась на море бед, Сразить их противоборством...

— продекламировал Олег нараспев.

— Ты заговорил стихами...

— Нет. Это говорит сама судьба.

— Кто знает свою судьбу?

— Судьба — индейка. И хорошо бы только в ваших Штатах и в День благодарения... А что наяву?.. Каждый мнит себя великим лицедеем и жаждет восторга публики, и высоких ролей, и великого предназначения... А получает... «Я — ням, а вы — ням? А я — два раза ням! Ну оч-ч-чень вкусный овальчик!»

— Ты о чем, Гринев?

— О жизни.

— При чем здесь овальчик?

— Наша душевная реклама.

— Вот телевизор я пока посмотреть не удосужилась.

— Сейчас посмотрим. Досуга теперь — навалом.

Олег пробежал по каналам.

«The Future-in-the-Past Tense образуется при помощи глагола...» — монотонно вещала сухая серьезная дама в очках. Гринев «зацепил» один из спутниковых образовательных каналов.

— The Future-in-the-past, — размеренно повторил Олег вслед за ученой дамой. — Будущее в прошедшем.,.

— Как-то ты это мрачно повторил... Ведь на самом деле и в Австралии, и в Америке никто сложные составные времена в речи не употребляет.

— А в жизни?

— Ив жизни.

— Жизнь гораздо больше всего, что мы хотим в нее вместить. И течет независимо от наших стремлений и планов.

— Кофе сделал тебя мрачным. Может быть, водки?

— Не теперь.

— Что с тобою, Олег?

— Ничего особенного. У меня впереди вечность. Только большинство людей не ведают сроков ее прихода, а я...

— Неужели знаешь?

— Да. От пары часов до пары суток. Это делает жизнь мимолетной, как сорванные ветром шапочки одуванчиков. Вот только одуванчик, как маленькое солнышко, когда угасает, дает жизнь десяткам таких же, как он, и они расцветут через месяц-другой, а я... Так что через час мы расстанемся. Твои сумасшедшие заработки иссякнут, но ты будешь жива.

— А ты? Ведь глупо сидеть вот так! Нужно что-то делать!

— Я убил рынок. Чтобы его поднять. Он поднимется. Но не теперь. Теперь его черед. Рынок убьет меня.

— Рынок не может убивать.

— Зато люди могут. — Гринев усмехнулся горько:

— Я все рассчитал правильно. Но не правильно выбрал время.

— Время не выбирают. Его создают. Настоящее из прошлого, прошлое из будущего...

— Создают?

— Иначе — «прервется связь веков», как сказал упомянутый тобою поэт.

Олег глянул на экран телевизора. Он не помнил, как переключил канал. Шла какая-то документальная передача; на экране были Леонид Ильич Брежнев, Косыгин, еще какие-то люди... А голос диктора вещал бодро и уверенно:

«...В интересах политики разрядки международной напряженности... выполняя решения исторического XXIV съезда КПСС, весь советский народ... В Кремле Генеральный секретарь ЦК КПСС Леодин Ильич Брежнев принял делегацию американских промышленников... с чувством глубокого удовлетворения он подчеркнул, что политика разрядки уже дает реальные, ощутимые результаты и позволит советскому и американскому народам... Представители американских деловых кругов с сочувствием и пониманием отнеслись...»

Олег мотнул головой... снова взглянул на экран... Где он видел того, что стоит чуть позади Брежнева?.. И еще одно лицо — очень знакомое, но его показали совсем мельком...

— Связь времен... связь... связь... — забормотал Олег, прикрыв глаза.

«Время, молодой человек, не выбирают. Его создают».

Ну да, старик. Старик из метро. Старик тогда улыбался, но улыбка его была странной: словно он знал и про людей, и про страну что-то такое, о чем сами они давно забыли и зареклись вспоминать.

«Нас не раздавят. А время... Время, молодой человек, не выбирают. Его создают».

"С отцом вашим я был весьма хорошо знаком. Вы очень похожи на него. — Старик смотрел на него пристальней, внимательней, качал головой:

— Все стоящее в людях проявляют годы. Все пустое и бездарное — тоже".

Олег тогда поморщился — таким неуместным показалось ему это сомнительное стариковское философствование среди мечущейся толпы.

«Вы теперь спешите... — уловил его настроение собеседник, подал простенькую визитку. — Заходите как-нибудь. На чаек».

Олег вспомнил и еще одну мысль... «Вставший на путь воина должен постичь сокрытую от многих связь корней и ветвей фамильного древа. Воин, не постигший этого таинства, не сможет уразуметь сути и смысла священного долга».

Время не выбирают. Его создают.

Глава 91

Олег лихорадочно провел рукой вдоль пиджака, кивнул сам себе, выудил из внутреннего кармана прямоугольник визитки.

Сергей Кириллович Корсаков. Телефон. Адрес. «Заходите как-нибудь. На чаек».

Олег бросил скорый взгляд на часы. Время «Деловых новостей». Переключил на центральный канал. Дикторша вещала долго и витиевато. Обо всем, кроме важного.

Ну же...

— И в заключение нашего выпуска — информация с Московской фондовой биржи.

Нам только что сообщили, что биржа сегодня прекратила свою работу по техническим причинам. Массовые сбои в системах электронных торгов привели к тому, что руководство приняло решение прекратить работу до понедельника. Как сообщил нам официальный представитель МФБ, причиной компьютерных неисправностей послужили недавние перебои в электроснабжении этого района столицы, которые и привели к технологическому сбою всей электронной системы торгов. К понедельнику специалисты смогут устранить все неполадки и работа биржи возобновится в полном объеме.