Тропа барса - Катериничев Петр Владимирович. Страница 25

Аля подняла голову, в страхе огляделась по сторонам. Нет, все то же: запущенный сад, дом с пустыми глазницами окон… Ночь. Холодная, стылая. Тогда было теплее.

Стоп! Когда — тогда? Или она действительно сходит с ума? Как ее пытались убедить в этом там, в психушке, когда она, как дура, рассказала свои видения заведующему отделением. Он слушал внимательно, сочувственно кивал, запуская пятерню в бороду… Чистенький, гладкий, с проплешиной, похожий на злого гнома в этом своем белом халате, с пальцами, волосатыми, как у животного… Вот это уже было взаправду, но вспоминать это было неприятно и мерзко. Девушка еще раз тряхнула головой, мир снова словно сфокусировался. Где-то она читала…

Аля наклонилась к сумке. Вынула пистолет. Просто… Уйти просто… Всего-то нужно — плавно, нежно повести крючок… И потом — ничего. Совсем ничего.

Внезапно она услышала, словно наяву, чей-то смех, говор… И еще — голос. Такой знакомый. «Ехала машина темным лесом за каким-то интересом… А в машине сидела девочка Аля. И у нее был мишка Потап. С виду он был плюшевый, а на самом деле живой и умный. Когда-то злой колдун Карачун набил его опилками и заставил танцевать для потехи…»

— Ехала машина темным лесом за каким-то интересом… Мишка Потап… Злой колдун Карачун… — прошептала девушка одними губами.

Она закрыла глаза, чтобы увидеть лица, но не смогла. Только голоса… Ведь были же у нее мама и папа… Почему, почему она ничего не помнит? И почему жизнь так несправедлива к ней?..

Аля посмотрела на пистолет, зажатый в ее руке… Что на нее нашло такое? Она…

Она чуть не убила себя!

Девушка тряхнула головой, выдохнула. Нашла в сумке сигареты, прикурила. Голова закружилась, но вкус никотина перебил какой-то солено-металлический привкус во рту. Еще раз осмотрела оружие. Отщелкнула обойму. Красивая все-таки игрушка.

Нужно только к ней приноровиться. И еще… Оставить один патрон. Для себя.

Попадать к этому Сиплому живой после всего… Нет! Последний патрон она оставит для него! Но… Где же все-таки она его видела раньше?..

Снова оглядела пустой сад. Какой-то он жуткий. И вовсе не лес. Все, что люди забыли, бросили, будь то дома, сады, погосты, населяют какие-то тени. Совсем не добрые тени. Нелюдь. Нужно уходить отсюда. Немедленно.

Тьма казалась материальной. Девушка встала и пошла туда, где, как ей представлялось, находится шоссе. Шла спокойно. После всего пережитого встреча с каким-нибудь маньяком-мастурбатором показалась бы ей просто-напросто невинной шуткой.

На окраине сада заметила колонку. Старая, ржавая. Но из нее тоненькой струйкой бежала вода. Аля сразу почувствовала, как сухо в горле, будто туда горстями напихали жесткого, как наждак, песка. Она подошла, прополоскала рот, горло, но пить не стала — уж очень привкус болотный! «Не пей из лужицы, козленочком станешь». Потом умылась. Достала косметичку, зеркальце. Казалось, от лица остались одни глаза. Огромные, опушенные густыми ресницами. И губы. Сжаты так плотно, будто она боится сказать что-то невероятно тайное. Если бы так!

Порылась в сумочке. Денег было немного, но достаточно. Вышла на шоссе. Подняла руку. Затормозила первая же машина.

— Куда спешим, красавица? — осведомился веселый и бодрый водитель «жигуленка».

Для него рабочая ночь только начиналась.

— Уже никуда, — спокойно произнесла Аля. — В центр подбросите?

— Такую красотку — даже даром.

— Даром не нужно. Себе дороже станет, — Обижаете, девушка. Разве я похож на сексуального маньяка?

— А разве я похожа на ночную бабочку?

— Вообще-то нет. Забирайся, чего зря стоять. Говорю же: подвезу бесплатно, все равно в центр еду.

Бросил быстрый опытный взгляд на пассажирку, заметил и синеву под глазами, и красные, чуть припухшие веки…

— С парнем поцапалась?

— Ага. И не с одним.

— Не переживай, красавица. Не стоим мы этого.

— Да? А чего стоите?

— Любви.

Девушка сжала плотнее губы:

— А вот в это я не верю. Совсем. Водитель пожал плечами:

— Жизнь длинная. Даст Бог — еще встретишь. Всему свое время.

Автомобиль тронулся, набрал обороты. То, как за ним на почтенном расстоянии двинулся другой, Аля не заметила. Не заметил и водитель. Нажал клавишу магнитофона, и в салоне зазвучала песня:

Для меня нет тебя прекрасней, Но ловлю я твой взор напрасно — Как виденье, неуловимо Каждый день ты проходишь мимо, А я повторяю вновь и вновь:

Не умирай, любовь… Не умирай, любовь… Не умира-а-ай, любовь…

Автомобиль мчался на предельной скорости. Аля смотрела в темное ветровое стекло; время от времени блики неживого люминесцентного света падали на ее лицо. Да. Ей нужно пересидеть эту ночь. Пережить. Но не одной. Нужно туда, где люди. Свет и много людей. Настоящий свет.

— Куда подрулить, лапуля? — отвлек ее водитель от невеселых мыслей. — Центр маленький, особенно на колесах. Свет и много людей…

— К «Валентину».

Ого! — только и произнес водитель, оценив респектабельность места. — Это я зря с тебя деньги не запросил!

— Да есть у меня деньги, расплачусь.

— Не разбираешься ты в людях, барышня. Шучу. На чашку кофе в этом паноптикуме хоть хватит? А то одолжу. Безвозвратно.

— Хватит, — улыбнулась Аля. — И даже на мороженое останется.

— Много не ешь, горло заболит… А ты действительно красивая. Не влетишь? А то — только скажи: к папе с мамой вмиг доставлю.

— Это вряд ли.

— Хозяин барин. А хозяйка в таком случае — барыня.

— Извините… Одна маленькая просьба…

— Да хоть две!

— Можно я… Можно я переоденусь в вашей машине? А то у меня наряд — совсем не для «Валентина».

— Конечно, зайка.

Девушка перебралась на заднее сиденье, стянула джинсы, нашла в сумочке колготки и коротенькую юбку-эластик, надела; кроссовки сменила на туфли. Заметила, что водитель поглядывает на нее в зеркальце. Спросила:

— Ну как?

— Отпад. С такими ногами, милое дитя, можно жить или хорошо, или очень хорошо.

— Мне кажется, вы порой хотите казаться циничнее, чем на самом деле.

— Это я от смущения.

— Вы верите, что я не…

— Верю. Такая красивая девчонка может убедить кого угодно в чем угодно. Если ты скажешь, что земля плоская, то у меня и сомнений никаких не возникнет. Плоская — значит, плоская.

— Нет, правда… Просто… Мне совсем нельзя сейчас домой. — Аля не знала, зачем говорит эти слова. Наверное, потому, что водитель был хороший. И ей хотелось…

Ей хотелось, чтобы она тоже осталась в его памяти не как ресторанная шлюшка… — Мне нужно просто побыть среди людей. Там, где светло.

— Я понимаю, девочка. Не грусти. Все перемелется — мука будет. Удачи.

— И вам тоже. Спасибо.

Аля вышла из машины и направилась к дверям заведения. Водитель вздохнул, щелкнул клавишей магнитофона.

Подумал я вслед — травиночка, Ветер над бездной ревет. Сахарная тростиночка, Кто тебя в бездну столкнет, Чей серп на тебя нацелится, Срежет росто-о-ок… — зазвучало из открытого окна автомобиля. «Жигуленок» развернулся и умчался в ночь.

Девушка шла к освещенному входу так, словно ступала по натянутой над пропастью проволоке. Она не думала ни о чем. Свет — вот что ей сейчас было нужно. Свет, и ничего, кроме света.

Часть вторая

ГРУСТНЫЙ СОЛДАТ

Глава 14

Предают только свои. Мысль не новая, но от этого не легче. Или люди просто меняются со временем? Мы продолжаем считать их своими, а это другие. С тем же лицом, с тем же голосом. Ну да… Лицо меняется, а голос почти нет. Сколько бы времени ни прошло. Вот мы и ошибаемся. А люди… Словно их подменили на похожих, на чужих. Странно… Ты нужен людям, когда им плохо. Когда им становится хорошо, им не до тебя. Они тебя избегают. Как заразного. Особенно если тебе не везет.