Одиночка, или В плену Огня (СИ) - Кофф Натализа. Страница 36

— Боюсь, ректор у нас слегка… не в форме, — вмешалась в разговор Мария. — Временно.

— Ну тогда Ранд! Как насчет защиты брата ректора? Он же советник Эрлинг, — говорила Руфина, мягко улыбаясь. — И преподаватель. Представитель древнего уважаемого рода. А еще, мой муж.

— Меня точно никто не тронет? Не укусит? — тихонько спросила Рада.

Мария и Руфина одновременно закивали, но то самое знакомое рычание, которое разбудило Раду, становилось громче. И теперь уже девушка не сомневалась, что этот звук — не плод ее фантазии, или частичка страшного сна.

— Что происходит? — нахмурилась Мария и подошла к окну. — Кто это?

Руфина торопливо приблизилась к матери и выглянула на улицу.

— Опять Мишка чудит? Нет, ну теперь мой волк ему точно все кости пересчитает, — запаниковала девушка и помчалась к двери. Племянница Улы умчалась с такой скоростью, словно дела требовали ее безотлагательного вмешательства. Наверное, так и было.

А Раде казалось, что звук раскатистого рычания становился все ближе и громче. Именно он будил в душе девушки странное смятение. Непривычные и словно чужие чувства.

Молодой человек занимал самый крайний стол. И уходить не хотел, боясь обидеть подругу детства. И оставаясь, чувствовал себя некомфортно.

Хотя, обстановку разрядил старик-профессор. Дед Тиры, профессор Льялл, будто нарочно, занял место напротив и вел непринужденные беседы.

Однако в одну секунду все изменилось. Михаил категорически не понимал, что происходит. Определенно, что-то. Но источник изменений — распознать не мог.

Его накрыло волной. Тягой. Жаждой. Настолько сильной и острой, что парень захлебнулся от физической боли.

— Молодой человек, все в порядке? Вы как-то побледнели, — заботливо уточнил профессор Льялл.

А Миша не мог пошевелиться.

Сцепив зубы, оборотень пытался размеренно дышать, чтобы успокоить зверя.

Никому не понравится, а особенно советнику Эрлингу, если Ингольф вдруг сорвется. Еще и без объяснения причины.

Терпкий, удивительный, неповторимый аромат медленно проникал в легкие. А зверь становился все сильнее и агрессивнее.

— Мне нужно проветриться, — рыкнул Михаил нечеловеческим голосом и рванул к дверям.

Вовремя. Потому что пиджак, брюки и рубашка уже трещали по швам, ткань расползалась, а человеческое тело менялось. Мышцы бугрились. Руки и ноги увеличивались в размерах, а на пальцах появились когти.

Ингольф не смог сдержать оборота. Перекинулся прямо на ступенях лестницы, ведущей в столовую. И тут же помчался к источнику дивного и пленительного аромата.

На площади, между столовой и корпусом лазарета, куда привел Мишку зверь, парня нагнал советник Эрлинг.

Мужчина был в облике человека, а вот силой обладал нечеловеческой. На лету, в прыжке, обхватил Мишку за шею и прижал, буквально прибил к земле.

— Ты что творишь, щенок?! — прорычал Ранд.

Мишка хотел бы ответить на этот вопрос. Но он и сам не знал, что вообще происходит.

Терялся. Мысли путались. А инстинкты звали туда, в сторону лазарета. Звали настолько, что сил сопротивляться у Ингольфа не осталось. Казалось, словно от того, попадет ли Миша в корпус лазарета, зависела его жизнь.

И не только его.

— Ты опять, за старое? — рычал Ранд, сжимая до треска шею молодого волка. — Говорил тебе, не лезь к Фине! Не твоя она! Моя!

Ингольф пытался выбраться из захвата. Он плохо слышал, что именно ему говорят. У него была одна единственная цель — оказаться там, за дверью лазарета.

А источник соблазнительного аромата манил с неистовой силой. Шептал. Звал.

Мишка рычал все громче и отпустил зверя, дал ему волю, полностью приглушил все то, что осталось в оборотне от человека.

Будто издалека Ингольф услышал голос Руфины. Подруга довольно громко ругалась.

— Да опусти же ты его, Ранд!

— Пусть первым сдается! Я точно не уступлю ему тебя! — рычал прямо в ухо Эрлинг, а Мишкин зверь бесновался все больше.

Фина принялась говорить уже спокойнее, о чем-то втолковывала мужу, а Михаил уже не слышал.

Он увидел глазами своего зверя ЕЕ.

Странная девчонка. Испуганная. Незнакомая. Глаза — вполовину лица. Щеки бледные. Волосы растрепанные. И не сводит настороженного взора с него.

Мишка рыкнул, как только ощутил, что хватка советника ослабла.

Отряхнулся, словно сбросил с себя путы.

И шагнул вперед.

— Не дури, щенок! — донеслось в спину предупреждение.

Миша упрямо шагал вперед, переставлял лапы, чувствуя, как хрустит снег. И этот звук казался неестественно громким. Пусть и не таким оглушительным, как торопливые удары сердца прекрасной девушки.

— Н-н-не подходи! — тихий, испуганный шепот заставил Мишку остановиться на полушаге.

Зверь мотнул головой. И как быть? Подчиниться просьбе девчонки? Довериться воле волка?

Инстинкты вопили о том, что сейчас — самое время заявить права на истинную пару. Однако страх, который плескался в серо-голубых глазах девушки, останавливал Ингольфа.

Михаил негромко рыкнул, девушка попятилась назад, в здание, собираясь спрятаться.

— Мы, пожалуй, пойдем, — негромко заявила вдруг Руфина и уже более настойчиво продолжила: — Да-да, мы все сейчас пойдем в столовку. И не смотри на меня так, любимый!

— Если пацан сожрет девчонку, общаться с ее семьей будет он сам! — недовольно ответил Эрлинг.

— Мамочки! Не трогай меня! Не подходи! — шептала истинная, а Миша двигался ближе, тесня ее вглубь лазарета.

И когда волку удалось загнать прелестную добычу в просторный холл, Ингольф остановился. Волк больше не чудил. Скорее, в ожидании замер и принюхивался к той, что была желаннее всего на свете.

Михаил видел, как дрожит девчонка, закрыв от страха лицо ладонями.

Хотелось утешить ее. Прижать к себе. Успокоить.

Небывалое, неизведанное до сих пор чувство нежности и потребности защитить одну единственную, окончательно потушило всплеск ярости, безумия и жажды.

И Миша резко перекинулся в человека.

Грудь тисками сжимали эмоции, а руки (хвала богам!) без когтей дрожали. Но парень приблизился к хрупкой девушке, сжавшейся в комок.

Теперь, когда Михаил был в человеческом обличии, истинная казалась ему еще более крохотной и беззащитной. Молодой мужчина возвышался над ней на две головы. Долговязый, выше среднего роста, пусть и худой, Ингольф казался себе великаном в сравнении с ней.

— Не бойся меня, не обижу, — негромко проговорил Миша.

Голос ломался, был чужим, но, кажется, девушка поддалась уговорам. Или просто не ожидала, что волк — заговорит.

Раздвинув пальцы, малышка настороженно взглянула на парня.

— Ты волк! — словно обвинение прошептала она.

— Сейчас нет, — возразил Миша.

Мужские пальцы помимо воли потянулись к хрупким ладоням. Девушка торопливо отступила на два шага и уперлась спиной в стену.

— Божечки! Ты не одет! — воскликнула незнакомка.

— Я — Миша, а как тебя зовут? — совсем по-детски спросил Ингольф.

Детский сад, не иначе! Но Мишка растерялся. У него ведь и девушек не было. Разве только Руфина. Но, как показало время, к подруге детства Михаил испытывал только симпатию.

И теперь, встретив свою истинную, Ингольф в этом окончательно убедился.

— Рада, — осторожно произнесла она.

— И я рад, — улыбнулся Миша.

— Нет, ты не понял, — уголки рта едва заметно вздернулись вверх, а Миша понял, что все делает правильно, — это мое имя. Отрада.

— Прекрасное имя, — глухо проговорил Миша и все же коснулся теплой ладонью заледеневших девичьих пальцев.

Рада проснулась. Не сразу сообразила, где она находится. Понимала только то, что она — в безопасности.

И тут же ее спины и плеч коснулись теплые руки. Сильные и надежные, в которые хотелось завернуться, точно в одеяло.

Надо же… до сих пор не верилось. И все еще казалось, что она в сказке. Будто попала в чужой мир, непонятный и пугающий. И только один человек в этом мире был ей родным.