Призыв ведьмы. Часть 2 (СИ) - Торен Эйлин. Страница 20

— Подожди, — Элгор поймал её на верхних ступенях винтовой лестницы башни.

Милена не сопротивлялась, поэтому он легко выдернул её обратно на верхний этаж башни, той его части, что была под крышей. Наверное он был готов к тому, что она даст отпор, потому что не встретив его, пошатнулся с ней в руках и сел на пол, возле лестницы, а Милена села на него, спиной упираясь ему в грудь.

— Прости, — пробурчал он ей в шею, обнимая крепко, видимо, чтобы она не дёргалась. Мила замерла, как настоящая добыча притворилась мёртвой и уже на всё согласной. — Правда, прости. Я не должен был вот этого говорить. Про родителей. Прости. Это было слишком.

Глаза снова наполнились слезами. Да что ж такое, в самом деле? И она заплакала. Тихо, без воя и воплей, без истерики, просто, как плачут сами с собой, когда сил больше нет.

Она и сама не заметила, как Элгор её развернул к себе боком, он всё повторял “прости… прости…”, а его руки гладили её голову, спину, качали словно маленькую. А потом он стал её целовать, не так как обычно, а мягко, почти невесомо, с такой невообразимой нежностью, что сердце стало ныть и плакать вместе с ней. Милена обняла его и кажется сознание покинуло её.

Элгор никогда таким не был, она даже не могла подумать, что может. Она терялась всё больше, уплывала, словно легла на воду и течение реки уносит прочь. Прочь от реальности, от проблем, от горестей…

Бронар положил Милену на деревянный пол, навис над ней и всё целовал-целовал… И она отвечала, когда он целовал в губы и старалась не стонать, когда его губы целовали лицо, когда прошлись по её шее, целуя под подбородком, а потом ямочку, где сходятся ключицы и Мила никогда не знала, что это у неё такое чувствительное место и внутри всё поднялось и ухнуло, а Элгор что-то прошептал, а потом перешёл к её уху, одному, потом пройдя цепочкой поцелуев по лицу, перешёл к другому.

Руки его гладили её тело, даже через ткани сорочки и платья каждое прикосновение будто прижигало. Он не пытался её раздеть, но от этого ощущения были не менее острыми. Им было нельзя. В голове был чёткий запрет, но от этого безумия страсти становилось только больше.

Она чувствовала себя девчонкой-подростком, которая целуется со своим первым мальчишкой где-то в тёмной парадной, пытаясь понять и познать запретные вещи, от которых захватывает дух, не только когда занимаешься этим, но и когда думаешь, и надеясь, что их никто не застукает. Руки самой Милены обнимали его и цеплялись за рубаху, слово она упала бы, если бы не хваталась.

Это была такая сладостная, невыносимая в своей эйфории, пытка, что время словно остановилось. Разорвало её саму и его… почему он такой и почему бывает другим? Боже, и почему она такая ужасная? Ниже уже не упасть… Она же любит Роара? Любит?

— Достопочтенный бронар, — отрезвляющий гулкий зов внизу вырвал их в леденящую реальность.

То, что с ними произошло, было как полёт в свободном падении, но результат у него всегда один — ты разбиваешься о земь.

— Тшшш, — Элгор обнял её, словно закрывая собой, хотя судя по всему никто наверх даже не пытался подняться.

— Достопочтенный бронар? — зов был почти у лестницы.

Юноша прочистил горло:

— Да, — голос был охрипшим от возбуждения.

— Вас достопочтенный феран ищет. И Тёрк тоже.

Элгор вобрал в себя воздух, потом выпустил его и крикнул:

— Передай, что иду.

Мужчина внизу ничего не ответил, шаги удалились от лестницы и стало так оглушительно тихо, что показалось будто всё умерло. И она тоже умерла. Упала и умерла. А может он её и не ловил на башне?

— Прости, — бронар снова её поцеловал, мягко, нежно. Глаза его были полны такой невыносимой тоски. А у неё не было силы ответить. — И за слова, и за вот это тоже прости.

И Элгор снова поцеловал, потом так отчаянно прижал её к себе и уткнувшись в шею прошептал:

— Сходи к Хэле, Мила.

Белая ведьма попыталась замотать головой.

— Сходи, — он посмотрел ей в глаза, проведя рукой по лицу. — Тебе станет легче, ты совсем себя загнала, но это всё только внутри тебя, сладкая, только в твоей голове. Ты сходишь с ума, девочка, даже не имея на то веских причин.

— Я… она меня не простит, — упрямо бессильно проговорила Милена.

— Хэла? — Элгор улыбнулся… улыбнулся по-настоящему! — Простит. Хэла простит.

Девушка зажмурилась, чтобы снова не разреветься.

— И ты… ты светлая, знаешь… смотришь и можно ослепнуть… такому как я к тебе нельзя. С таким как я, ты пропадёшь, — он ещё раз её поцеловал и встал, а потом всего в несколько шагов оказался внизу, а потом с нижней площадки башни вышел в коридор.

— Ты чего такой всклокоченный, Элгор? — спросил какой-то мужчина, видимо из стражников. О, боже, они были так близко!

— А вы все тут что делаете? — взвился бронар, выходя на этаж, и она услышала всё тот же дерзкий заносчивый голос. — На свои места расходитесь, давайте! Собрались, рваш, дел нет? Кому отдыхать, валите отдыхать, а не сидите тут как бабы, перемывая всем кости.

— Оторвали достопочтенного бронара от занятий важных, — отозвался кто-то.

— Молча завидуй, что я могу поспать, когда хочу и где хочу, — рыкнул Элгор. — А вот для того о чём ты подумал у меня девки есть сколько хочу, а у тебя только правая и левая. Сказал же вон отсюда!

Мужчины засмеялись, потом голоса стихли, и послышались удаляющиеся шаги.

Милена всё лежала и не шевелилась, она понятия не имела сколько времени пролежала вот так на полу, смотря в уходящий вверх конус крыши. Потом она собралась с силами и спустилась вниз.

На этом этаже под крышей никого не было, девушка никем не замеченная спустилась ниже, туда где были жилые комнаты ферана и митара, где был портал… Здесь была стража, но внимания на неё никто не обращал.

Милена прошла мимо двери в комнату Роара и её захватило невыносимое чувство отчаяния.

— Милка, а ну хватит мокрое дело устраивать, — голос Хэлы был полон веселья.

Белая ведьма увидела женщину сидящей на привычном месте, на площадке внешней стены и вышла туда из коридора.

— Э, нет, — покачала головой чёрная ведьма. — Гнарк!

За спиной Милы, замершей почти на пороге, выросла фигура одного из стоящих на этаже стражников.

— Да, Хэла? — бробасил воин.

— А дай-ка, дорогой Гнарк, нашей белой ведьме свой плащ, будь так любезен, — улыбнулась Хэла.

Милена услышала смешок и на её плечи лёг плащ.

— Так намного лучше, — кивнула женщина. — Спасибо, Гнарк, милый!

И он был жутким, но ни разу не милым, но кивнул женщине, довольно улыбаясь в густую бороду и усы, потом встал на своё место в коридоре.

— Хэла… — Милену прорвало. — Хэла, пожалуйста, прости меня, Хэла, я такая ужасная, я такая глупая, я такая…

— Тшшш, ну-ну, что за бред, солнышко моё, — она протянула к ней руку. — Иди сюда, бедовая моя! Да поскорее, а то тяжко руку так долго на весу держать, это ты у нас комсомолка, спортсменка, красавица, а я так… старая больная женщина…

И Милена схватив протянутую руку обречённо упала в объятия Хэлы, снова разрыдавшись, но теперь от рыданий становилось так легко, там спокойно.

— Ну-ну, что ты тут натворила, детка моя? — чёрная ведьма гладила её по голове, покачивая. — Ох, сколько ж с вами проблем, с детьми неразумными…

Глава 7

Роар сидел уставившись в стену. Пустота внутри росла и пугала, как ничто на свете. Как вообще у него получилось так потерять голову, чтобы это привело к таким вот отвратительным последствиям? Всё это началось с него.

Роар был виноват. Рэтар оставил на него фернат, оставил дом, а он вместо того, чтобы делать то, что надо, как мальчишка поддался чувствам, которые утащили под воду, выбили почву из-под ног и словно погасили всё разумное.

Митар понимал, что нельзя было доверять Шерга, нельзя было оставлять всё на Элгора. Нельзя было лезть к белой ведьме. Нельзя. Запреты существуют не просто так. Влезешь в это, и конец будет вот таким.

У Роара сердце болело, когда он вспоминал, как из Милены выплеснулось столько боли и злобы. И его ярость на это… он вышел из себя. А теперь внутри был клубок из гнева, отчаяния, страдания, непонимания, страха и сожаления.