Герои и Злодеи. Ники 2 (СИ) - Смышляева Ольга. Страница 7

Устав задирать голову, вынудила Ленда сесть на ящик с песком, стоящий возле канистр с бензином, и положила ладони на его плечи. В этот раз он не уйдёт от ответов. Мне до смерти надоела неопределённость последних недель. Я даже на работе не могу сосредоточиться и, хоть убейте, не вспомню, какой комикс читала Парису вчера вечером. Кажется, что-то про Ферзя...

Лендер с видимым трудом заставил себя остаться на месте. Я не удержу его при всём желании, он прекрасно это понимал. А я прекрасно понимала, что ему жутко хочется во что-нибудь пострелять, выпустить многодневную ярость наружу.

— Мне не нравится, как жутик на тебя смотрит, — тем не менее, его голос оставался спокойным до дрожи. — Вовсе не как на друга, а как на женщину. Привлекательную и соблазнительную.

— Парис никогда не видел других женщин, только на картинках. Не удивительно, что я вызываю в нём любопытство. Только поэтому.

— Ну конечно.

— Для него сейчас всё чудо, каждый день новые открытия. Он наслаждается всем, что узнаёт. Позавчера, например...

— Крошка, ты действительно не замечаешь или намеренно притворяешься?

Его слова удивили меня. Не та их часть, в которой он заметил нарастающий интерес Париса к моей персоне. К сожалению, эти опасения вовсе не беспочвенны, но абсолютно бессмысленны. Я попыталась перевести тему и, похоже, не получилось. Неужели дело в ревности?.. Нет, Лендер не склонен подчиняться эмоциям и в фантазиях замечен не был. Он супериор, а у этих ребят с самооценкой всегда всё в порядке. Собственничество, ещё соглашусь, но точно не ревность. И не опасения, что Парис выйдет из-под контроля. Тут что-то другое, и началось оно раньше, чем мы вынули Объект 20.20 из колбы.

Я озадаченно посмотрела на Ленда.

— Не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит? — спросила прямо. — Ты почти никогда не бываешь дома, а когда бываешь, держишься в стороне. Думаешь о чём-то, и я никак не могу понять о чём. Да я мысли Юлиуса начала понимать, а это всё равно что раскрыть тайну мироздания, но с тобой... Ленд, пожалуйста, в чём дело?

— Ты не захочешь это услышать.

— Мне решать, но чего я точно не захочу услышать, так это ещё хоть одно слово о Парисе.

— Отлично. Дело во всём, — он обвёл рукой пространство вокруг. — В мирной жизни. В Юлиусе. Во мне самом. В нас.

— В нас?

От пришедшей в голову догадки не сразу смогла вздохнуть. Мы с Лендом не подходим друг другу, кто угодно заметит. У нас разное прошлое, интересы, суждения о жизни и подходы к решению проблем почти всегда направлены в диаметральные стороны. Мне это нравится, но как долго это будет нравиться ему? Я учёный и верю в статистику, а статистика не в пользу противоположностей.

— Крошка, я... — Ленд хотел что-то ответить, но в последний момент передумал и сказал другое: — Извини. Не ожидал, что прозвучу так грубо.

— В нас?

Он поморщился, правильно истолковав выражение моего лица.

— Проклятье, Ники. Я не это имел в виду. Вообще не это.

Всеми силами попыталась подавить нехорошие предчувствия, но не получилось.

— Тогда, что?

— У меня просто дурное настроение, не бери в голову, отлично? Я люблю тебя, ты ведь знаешь, правда?

Как бы он не пытался уйти от ответа, сомнений нет: дело точно в нас.

Натянуто улыбнувшись, я кивнула и легонько провела ладонью по его колючей щеке. Ленд счёл жест за приглашение и без дальнейших разговоров поцеловал меня. Затем встал лишь для того, чтобы закрыть ворота с этой стороны. Унять ярость можно не только стрельбой из револьвера.

***

Часом ранее.

24 июля. Месяц выдался жарким. Невесомые облака редко закрывали палящее солнце, успевшее раньше срока выжечь траву до бледно-жёлтой зелени. От его удушающего действия не спасали ни лёгкий ветерок с гор, ни близость океана с прохладным течением. Разогретый воздух поднимался маревом с раскалённой земли и загонял людей под крыши поближе к кондиционерам и стаканам с холодной водой. Так всегда в Грандерике: за непривычно морозной зимой идёт непривычно жаркое лето.

Сегодня в Стоградском НИИ имени Рэмируса день защиты дипломов по специальности "генетика и генная инженерия". Доктор Алерайо, как член Республиканской аттестационной комиссии, обязан присутствовать в институте с одиннадцати утра и до позднего вечера. Именно эту обязанность в работе преподавателем он искренне любил и отлынивать от неё не собирался.

— Экзамен теоритический, удовольствие реальное! — в хорошем настроении напевал Юлиус, поправляя бабочку на шее.

Клетчатый пиджак и брюки его парадно-выходного костюма были пошиты из шерстяной ткани. Не лучший выбор для плюс тридцати, однако доктор наотрез отказался надеть что-то другое. Старомодная одёжка, годящаяся для профессора археологии, такого же древнего, как его экспонаты. При встрече даже не догадаетесь, что перед вами знаменитый на всю Республику бывший злодей. Пока не пообщаетесь с ним пару минут, конечно же.

— Будь помягче с ребятами, — попросила без особой на то надежды. С некоторыми из них я успела неплохо познакомиться, когда заменяла босса на лекциях.

Профессор Мийло, в прошлом соратник Юлиуса по "Великой троице хаоса" и коллега по преподавательской работе в настоящем, как-то рассказывал, что в предыдущем году доктор Алерайо завернул дипломы у большей половины сдающих студентов. Не просто так, разумеется. Он сумел внятно аргументировать свою позицию, но все прекрасно понимали, что он придирался. Был скандал.

— Не переживай, я поставлю им хорошие оценки, — беспечно фыркнул Юлиус. — Только не всем. И не сразу.

— Помни о справедливости.

— О справедливости, серьёзно? Иногда мне кажется, что ты веришь в систему образования больше, чем она верила в тебя. Так... — он открыл дверцу пассажирского сиденья. — Сегодня у тебя выходной, Ники, но я уверен: ты захочешь взять анализ крови у Париса, прежде чем начнёшь отдыхать. Ленд, заводи машину. Через двенадцать минут мы должны быть на месте.

— Отлично, док, — Лендер подкинул ключи в руке. — Успеем заехать за кофе. Пока, крошка!

— Удачного дня, — я помахала им вслед.

Когда чёрный автомобиль скрылся за первым поворотом серпантина дороги, закрыла кованую калитку и отправилась в дом.

Сегодня мне предстояло провести целый день наедине с Парисом. Не впервые, но в прошлый раз он едва по слогам читать научился и ему нельзя было покидать лабораторию. А сегодня я обещала показать ему океан. Ни Юлиус, ни Ленд об этом не знают, иначе бы не разрешили каждый по своим причинам. После того разговора недельной давности мы больше не поднимали тему свободы Париса. Она повисла в воздухе и в любой момент снова могла превратиться в проблему. Лучше не доводить. Чего бы Юлиус ни говорил, но он, подобно своему другу, на самом деле не считал Париса полноценным человеком, только инструментом своих амбиций. Исправить это не в моих силах, но сгладить углы можно. Я по-прежнему была убеждена, что секрет контроля не в жёстких ограничениях, а в доброжелательном отношении. Каким бы образом не был создан Парис, он не вещь, не бесправный робот. Он живёт, мыслит и чувствует.

— Никола? — Парис мягко поднялся с дивана и уставился на меня вопросительным взглядом удивительных глаз цвета радужного опала.

Светловолосый, высокий и почти так же крепко сложенный, как Ленд, он обладал породистым лицом с правильными чертами, на которое будет приятно смотреть и пропитым мужикам с охотничьего кордона и гламурным женщинам-кисам из модного клуба. Он уродился таким по чистой случайности. Начиная работу, Юлиус не преследовал цель сделать красавчика, мечту юных дев, весь упор шёл на внутреннее содержимое. Видимо, внешность Парису досталась от неизвестной матери, той женщины, чья яйцеклетка легла в его основу. Её имени мы никогда не узнаем, да это и не нужно.

Я хитро ему подмигнула:

— Идём!

Анализы потом. Мне самой до смерти надоело сидеть здесь лабораторной мышью. Хватит любоваться океаном с высоты посёлка, время остановить шустрое колёсико калейдоскопа жизни и расслабиться. Хотя бы на один день.