Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. - Аделейд Ли Беатрис. Страница 78
Мистер Стивенсон приводит убедительные доводы в пользу такой датировки. Симеон Даремский {337}, Анналы Линдисфарне и Этельверд {338} указывают, что Альфред умер в 899 году; во всех трех случаях сведения, очевидно, были почерпнуты из некоего северного источника более раннего периода: данный факт представляется немаловажным, если вспомнить, что традиция связывала имя Альфреда с именем святого Кутберта. В рукописи X века, объясняющей правила отсчета лет от Рождества Христова, содержится непосредственное подтверждение указанной датировки. Там говорится о «нынешнем годе, тринадцатом от начала правления Эдварда Старшего, короля англосаксов» и этот год оказывается 912-м от Рождества Христова; соответственно, вступление на престол Эдварда и смерть его отца приходятся на 899 год.
Кроме того, Этельверд пишет, что Эдвард Старший был коронован в день Пятидесятницы (8 июня) 900 года {339}, чего не могло произойти, если Альфред умер в октябре 900-го. Датировка 899 годом не противоречит сообщению Хроники о смерти Этельстана и указаниям в двух грамотах 900 года, поскольку первый год правления Эдварда продолжался с октября 899 по октябрь 900 года и сороковой год от начала его правления захватывал и 939-й, и 940-й.
Таким образом, вопрос о дате смерти Альфреда можно оставить открытым, хотя аргументы мистера Стивенсона в пользу 26 октября 899 года представляются достаточно весомыми {340}. Если будут найдены убедительные подтверждения того, что англосаксы в IX веке отсчитывали календарный год от 25 марта (предшествующего Рождеству соответствующего года по юлианскому календарю) или от 24 сентября, то многие проблемы хронологии разрешатся сами собой и можно будет принять, что Альфред умер 26 октября 899 года по нашему летосчислению, но, согласно летосчислению того времени, эта дата относилась уже к 900 году.
Эта гипотеза не объясняет, почему в Хронике смерть Альфреда записана под 901 годом, но устраняет противоречия между всеми остальными ранними источниками, в которых сообщается о смерти Альфреда и вступлении на трон и коронации Эдварда Старшего.
Глава X
ЛЕГЕНДА О КОРОЛЕ АЛЬФРЕДЕ
Легендарный Альфред кажется бледной безжизненной тенью рядом с доблестным Карлом из французских «героических песен» или таинственным кельтским Артуром рыцарских романов. В историях, которые складывали об Альфреде после его смерти, нет горестно-трагических эпизодов и ужасающих сцен. Легенда не сделала его непобедимым воином, под стать громовержцу Одину [89], и не приписала ему славы неудачника с возвышенной душой, жертвы обстоятельств и неразделенной любви. Его спокойное мужество не бросается в глаза, его победы кажутся скромными, и в жизни его слишком мало блеска и страсти, чтобы она могла привлечь внимание придворных поэтов и авторов хроник. Истоки альфредовского мифа лежат в фольклорной традиции и церковных или ученых сочинениях, и память о короле-воине, победившем в битвах при Эшдауне и Этандуне, померкла в лучах славы короля-мыслителя, защитника бедняков и любимца святых мужей.
Легенда о мудрости Альфреда, в итоге превратившая его в английского Соломона, уходит своими корнями еще в X век. Автор прошения, направленного Эдварду Старшему, ссылался на решение Альфреда для доказательства своей правоты [90], и его законы почитались как нерушимые заповеди [91]. Этельред II в одной из своих грамот именует Альфреда «мудрым королем»; в Хронике Этельверда (также принадлежавшего к королевскому роду) появляется «великодушный король Альфред, нерушимый столп западносаксонского королевства, справедливейший человек, умелый в бою, искусный в речах и вдохновленный более всего священными книгами».
Одновременно, по всей видимости, стала складываться и фольклорная традиция. Едва ли стоит сомневаться в том, что уже в первое столетие после смерти Альфреда у костра и домашнего очага рассказывались истории о добром короле, о его невзгодах и триумфах, хотя первые записи таких преданий относятся к временам после нормандского завоевания. Прежние войны с викингами забылись, после того как на Англию в последней четверти X века обрушилась новая волна нашествий данов; и репутация «золотого века» закрепилась за мирными временами правления Эдгара.
Лишь в начале XII века, необычайно плодотворного для английской хронистики, возникает интерес и к ранней истории. Флоренс Вустерский, умерший в 1118 году, при составлении своего труда опирался на Англосаксонскую хронику и сочинение Ассера. Хронист сознавал величие Альфреда — об этом свидетельствует набор эпитетов, которыми он отдает должное «королю англосаксов, сыну благочестивейшего Этельвульфа». Он называет его «прославленным, воинственным, победоносным», «ревностным заступником вдов и их детей, сирот и бедняков», «искуснейшим саксонским поэтом, возлюбленным своим народом», «гостеприимным и необыкновенно щедрым», «благоразумным, стойким, справедливым и сдержанным», «терпеливейшим в страданиях, которые постоянно причинял ему его недуг», «рассудительным и внимательным судией», «неутомимым и преданным слугою Господа».
Генрих Хантингдонский, писавший в первой половине XII столетия, счел деяния Альфреда достойными того, чтобы воспеть их в стихах {341}; излагая кратко историю древних английских королей, он пропустил Альфреда, поскольку о нем (как и о некоторых других), нельзя рассказать коротко, ибо его заслуги слишком велики.
В этот период, ознаменовавшийся помимо прочего расцветом монастырей, имя Альфреда оказалось неразрывно связанным с именами английских святых — Неота и Кутберта; труды короля переписывались и читались, соответственно, росла его слава писателя и творца законов, и смутные предания, сохранявшиеся в устной традиции, обретали законченную литературную форму в составе монастырских хроник, житий и проповедей.
Наиболее известная из этих легендарных историй, созданных воображением народа, — это история «об Альфреде и лепешках». Она впервые появляется в Анналах монастыря святого Неота и трех житиях этого английского святого; два из них написаны на латинском, а третье, представлявшее собой проповедь для дня святого Неота, — на древнеанглийском языке. Все три жития, в той форме, в какой они до нас дошли, относятся к XII веку, но в них, по всей вероятности, содержится материал более древних памятников; не исключено, что они восходят к неким источникам X века, вобравшим в себя раннюю устную традицию {342}.
Поскольку в «английскую» проповедь включен рассказ о лисе, которая украла башмаки святого Неота, и фольклорные истоки этого рассказа очевидны, предположение о том, что история о лепешках обязана своим происхождением тому же источнику, кажется вполне уместным. Эта старая, знакомая всем легенда заслуживает того, чтобы пересказать ее в том виде, в каком она впервые была записана на английском языке. Грубоватый юмор, графическая четкость в изображениях удачи и невзгод, контраст убогой обстановки крестьянского дома и сияющего небесного видения сближают ее со средневековыми моралите и на протяжении девятисот лет тревожат воображение англичан {343}.
В проповеди Альфред, «заботясь о спасении своей души», навещает святого Неота в его уединенном убежище в Корнуолле. Святой предрекает, что короля ждут тяжелые испытания, и призывает его отказаться от греховных желаний и послать дары в «Ромебург» и лично Папе Марину, главе Английской школы в Риме. Альфред получает благословение от святого и исполняет его повеления. Святой умирает, и король язычников Гутрум появляется «на востоке земли саксов [Sexlandes])» со своими жаждущими крови воинами.