В самое сердце, или Любовь без правил (СИ) - Яфор Анна. Страница 2

— Так что же изменилось? — не удается избежать вызова в голосе. — Ни мой опыт, ни отзывы не стали хуже, оттого что я оказалась слишком, как вы сказали, молодой.

Мужчина чуть склоняет голову, разглядывая меня, усмехается, и суровое лицо вмиг меняется. Уходит смущающая жесткость, черты как будто разглаживаются, а пронзительно темный взгляд теплеет.

— Юленька, вы неправильно поняли, — он указывает на кресло возле своего стола. — Ну что же стоите? Присаживайтесь, я постараюсь все объяснить. Мы начали немного не с того.

Столь разительные перемены снова вызывают волнение. Этот человек определенно умеет управлять ситуацией. Хорошо знает, что и как сказать, чтобы произвести впечатление.

Я сажусь, приказывая себе не опускать глаз. Хватит и того, что раскраснелась, как матрешка. Конечно, он это видит, но знать еще и о том, что рядом с ним чувствую себя, как кролик перед удавом, ему вовсе не обязательно.

— Я искал лучшую гувернантку для своего сына, — поясняет мужчина. — Именно ЛУЧШУЮ. Это крайне важно.

— Ясно, — киваю в ответ. — Родители всегда хотят для своих детей самого лучшего.

На мою реплику он никак не реагирует, будто мимо ушей пропускает, продолжая свои собственные пояснения.

— Директор агентства — моя давняя знакомая. Она очень хорошо отзывалась о вас. Я изучил анкету и всем остался доволен. Просто на фотографии вы выглядите старше.

— Поверьте, вам не о чем беспокоиться, — можно только порадоваться, что сумасшедшие удары сердца слышны только мне. А внешне вроде бы удается изображать и поддерживать требуемые эмоции. — Вы не пожалеете о сделанном выборе, хоть я и моложе, чем хотелось бы.

— А вы бойкая, — улыбается Арбенин. — Это хорошо. Не люблю беспомощных женщин.

Что-то неуловимо меняется в его тоне, и кажется, что обращенный ко мне пристальный взгляд еще больше темнеет. Полыхает соблазнительной, преступной чернотой. Меня обдает жаром, особенно когда замечаю чуть тронувшую губы мужчины улыбку. Он хорошо знает о том, как действует на противоположный пол. Еще и пользуется этим. И надо быть совсем бесчувственной, чтобы никак не отреагировать.

Я реагирую. И не нужно зеркало, чтобы убедиться: по щекам снова разливается румянец смущения. По телу бегут мурашки, а мысли уносятся в совершенно недопустимом направлении: внезапно начинаю размышлять, как женщин он любит.

В обращенном ко мне взгляде на мгновенье мелькает что-то хищное. Еще бы: понял, что удалось меня взволновать. А может, на то и был расчет? Потому что он, словно специально, для закрепления эффекта, добавляет:

— Вы очень красивая девушка, Юля. Не могу этому не порадоваться. Мой сын будет получать еще и эстетическое наслаждение, глядя на вас.

Эстетическое наслаждение для пятилетнего ребенка? Это что-то новенькое, о таком критерии при приеме на работу мне еще ни разу не говорили. И я не знаю, что на это ответить. С каждой минутой все больше попадаю под его влияние, и самое ужасное, что он это прекрасно осознает. А может, специально ведет себя так, чтобы окончательно выбить у меня почву из-под ног.

— Пойдемте, я познакомлю вас с сыном, — Арбенин поднимается из-за стола, и мне приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Он еще выше, чем казалось, и в кабинете сразу становится как будто тесно. А я чувствую себя маленькой девочкой. Кажется, что мужчина делает это специально. Нависает надо мной, демонстрируя собственное превосходство. Во всех отношениях. Он здесь хозяин. И, почти уверена, хочет, чтобы я его боялась. Или была очарована.

В последнее поверила бы без труда, если бы не знала, что Арбенин женат. Это тоже странно, что собеседование проводит он, а не жена. Там, где мне приходилось работать прежде, основные вопросы задавали именно матери. Именно они пытались выяснить и оценить, насколько новая гувернантка им подходит. С отцом-работодателем, еще и таким важным и грозным, сталкиваюсь впервые.

— Хочу, чтобы вы запомнили одну вещь, Юля, — мужчина прожигает меня взглядом. — Сын — это самое ценное в моей жизни. Я возлагаю на него большие надежды, — он понижает голос и смотрит так, что я невольно отступаю, не выдерживая напора. — Очень большие. Поэтому ошибки в воспитании недопустимы. Все должно быть строго по программе. Не балуйте его, ни в коем случае не позволяйте лишнего. Он — будущий глава корпорации, поэтому уже сейчас должен усвоить основные правила поведения.

Я молчу, разве что рот не открывая от изумления. Поверить не могу: он совершенно точно говорит о пятилетнем ребенке? Мне многое приходилось встречать за несколько лет работы, но такое — ни разу. И мальчика, которого еще даже не видела, становится жалко. Что за детство у него такое, где все должно быть строго по программе?

Мужчина открывает дверь, пропуская меня вперед. Дом сразу показался огромным и величественным, а сейчас, после слов хозяина, и вовсе воспринимается огромной махиной, механизмом, где все подчинено непреложным законам. Поднимаясь по лестнице наверх, смотрю по сторонам, и убеждаюсь в правоте своих мыслей. Вокруг идеальный порядок. Все на своих местах, ни в коридоре, ни в холле, ни в одной из комнат, через которые мы проходим, нет ни одной игрушки. Или они спрятаны так надежно, что я их просто не вижу.

И даже в детской, куда заводит меня Арбенин, тоже почти стерильная чистота. Строгие бледно-голубые стены, отчего кажется, что в комнате холодно. Блестящий паркет, однотонные тяжелые шторы на окнах. Застекленный книжный шкаф, и я вижу на корешках названия классических книг. Ни одной детской. И здесь нет игрушек, лишь у стены стоит небольшая машинка. Одна-единственная.

Это все до такой степени странно, что я теряюсь, не сразу замечая обитателя этой комнаты. Моего будущего воспитанника. А когда вижу, сердце еще больше заходится от жалости к нему. Темноволосый щупленький мальчик выглядит младше своих лет. Вот только глаза удивительно серьезны. И при виде отца он соскакивает со стула и вытягивается по струнке смирно. Как маленький солдатик. Разве что честь не отдает. Не улыбается, и радости во внимательных, задумчивых глазах я тоже не вижу.

— Илья, это твоя новая гувернантка, — с еще большей строгостью, чем говорил со мной, произносит Арбенин. — Ее зовут Юлия Сергеевна.

Я качаю головой.

— Просто Юля. Не нужно отчества.

Мужчина хмурится.

— Нет, так не пойдет. Илья с самого начала должен запомнить, как к вам обращаться. Фамильярность в данном случае неуместна.

И кто же вырастет из такого ребенка? Рассматриваю сосредоточенное личико малыша, который смотрит не на меня — на отца. И совершенно очевидно, что готов выполнить любое его требование. Куда я попала?

Глава 2

— С любыми вопросами — сразу ко мне, — командует Арбенин, а затем строго смотрит на сына. — Илья, надеюсь, мне не придется выслушивать жалобы на тебя. Я потратил много усилий, чтобы найти подходящую гувернантку, постарайся с ней поладить.

— Да, папа, — сразу же кивает мальчуган, а я подавляю вздох. Кажется, работа в этом доме не будет легкой. Привыкла ко многому и научилась почти ничему не удивляться, но на этот раз невозможно не отреагировать. Не могу понять, зачем лишать ребенка детства и делать из его родного дома казарму. В конце концов отец мог бы отправить его в какой-то кадетский корпус, если уж так хотелось добиться железной дисциплины, но ведь и там есть время для игр и развлечений. Или он хочет, чтобы мальчик уже сейчас вел дела, потому и поступает так жестко? С одной стороны, это кажется смешным и нелепым, с другой, я понимаю, что ничего хорошего в итоге не выйдет. И стоящий передо мной мужчина действительно выглядит шикарно, но не хотелось бы иметь с ним что-то общее, помимо работы.

Думаю об этом и сама усмехаюсь своим мыслям. Надо же, а ведь всего несколько минут назад восхищалась им. Интересно, какая у него жена? Как она воспринимает такую муштру своего сына?

— Иди в учебную комнату и жди Юлию Сергеевну там, я закончу с ней, и она скоро подойдет.