Вертел я ваши кланы! Том 5 (СИ) - Розальев Андрей. Страница 13

Точнее, я догадался, что это она — света было ещё маловато, хотя первые лучи солнца уже пробивались. Мне надлежало убедить отдать за меня Рики до того, как солнце поднимется над горизонтом.

Дорогу нам преградили Вадим и Джозеф. Для убедительности Вадим ещё и выставил перед собой щит, влив в него столько маны, что свечение наверняка видели все.

— Стой, Крылатый Медведь, — заговорил Джозеф. — Зачем явился?

— Взять в жёны Илларию Рики Оренду.

— По какому праву ты претендуешь на неё? — спросил Вадим.

— По праву любви! — ответил я, не задумываясь, и мой ответ вызвал одобрительный гул. — Чтобы любить её, заботиться о ней и оберегать от невзгод!

— А сможешь ли? — Вадим подмигнул. — Так ли ты силён, молодой Медведь? Пройди через этот барьер, коли сможешь!

Толпа за спиной просто взорвалась. Такого в их сценарии явно не было, да и магии как таковой они никогда не видели, а тут целое противостояние! Почти магический поединок!

Я просто активировал на полную мощность покров, разлившийся вокруг меня желтоватым сиянием, и наступила тишина. Все просто замерли, затаив дыхание!

Взломать магический щит грубой силой нереально, и мы с Вадимом оба прекрасно это знали. Но и остановить он меня не сможет, сил не хватит. Ведь привязал он щит к себе. А значит, и упираться ему придётся собственными ногами.

Я подошёл к щиту вплотную и упёрся в него руками. Вложив всю свою, как говорила Рики, медвежью силу, я просто надавил, но надавил так, что Вадима потащило по земле вместе со щитом. Он упирался, я упирался, в результате его ботинки пропахали в пыли дороги две глубокие полосы. Но щит он, конечно, продолжил держать.

Тогда я ударил огнём. Теперь Вадим выглядел как былинный богатырь в схватке с драконом. Перья бы этот дракон только сам себе не опалил... Вадима тащило по земле, но он держал, хотя я и видел, что ему это реально тяжело, он не притворялся.

И тогда я выпустил разряд молний. Щиту они, само собой, ничего не сделали, но вот Вадим побледнел. Чтобы держать щит — его надо подпитывать маной, которая тратится на противодействие поражающим факторам. И сейчас я его просто просаживал своей мощью.

И Вадим сдался. Подмигнув мне, он отключил щит, а я в то же мгновение убрал и огонь, и молнии, и свой покров. Для зрителей — а ведь это шоу! — выглядело это так, будто я пробил щит. В принципе, не так много оставалось...

— Силён, силён! — воскликнул Вадим. — Вижу, оберегать сможешь.

— А сможешь ли обеспечить? Жену, детей? — задал свой вопрос Джозеф.

Я оглянулся на отца. Вот он, момент вручения даров.

И тут я понял, что неважно, что приготовили родители. Что бы они ни приготовили, это всё вообще не то! Совсем! Более того, любой дар в этой ситуации станет оскорблением!

Что можно подарить отцу девушки, у которого забрали не только дочь, но даже возможность отдать ей последние почести? Да как он ещё не свихнулся то, глядя на Илларию? А впрочем, он и не смотрит на неё...

А Рэйен?

Я поднял голову и вгляделся в лицо женщины. До неё было шагов двадцать, но даже с такого расстояния в свете восходящего солнца я видел, какие у неё зарёванные глаза.

И единственная причина, почему они участвуют во всём этом — робкая надежда, что их дочь не покинула этот мир окончательно. Что есть какой-то не равный нулю шанс, что она вернётся.

А ещё они так быстро всё организовали — чтобы мы побыстрее убрались с их глаз. Видеть улыбающуюся Рики для них — пытка.

Да я чудовище, что терзаю их души всем этим праздником!

И неважно, какие выгоды получит община и весь мир, сами родители вот этого — не заслужили!

Джозеф сам сказал, два часа назад, о том, что для него действительно важно. Что если Иллария вернётся — мы о ней позаботимся. Я дал слово, потому что не могу дать ему клятву. Но...

Я взял у отца рюкзак, и, порывшись, нашёл то, что искал. Да, родители побывали у нас дома, и взяли его. Ритуальный кинжал, подаренный мне Марком. Посмертно.

Очень символично — посмертный подарок, чтобы принести клятву, касающуюся девушки, душа которой покинула нас.

— Рэйен, — обратился я к матери Илларии, — подойди, пожалуйста. У меня для вас дар один на двоих.

Женщина удивлённо приподняла бровь, но подошла.

— Великие, — обратился я к двум патриархам, скромно стоящим в сторонке, — я прошу вас оказать честь и засвидетельствовать мою клятву.

Патриархи переглянулись, но подошли.

— Миша, какого лешего ты творишь? — сквозь зубы выговорил тихонько дед по-русски.

— Делаю, что должен. И будь, что будет. Это нужно им, и это нужно мне.

— А мы-то тебе зачем? — спросил Переслав, как-то очень по-простому.

— Такие клятвы приносят перед богами, — пожал я плечами. — И коль уж вы здесь...

У Переслава дёрнулась бровь. Он, кажется, решал для себя важный вопрос — охренел я, или охрененен.

— Ты понимаешь, — заговорил дед, — что автоклятва — это, по сути, проклятие? И если добавить в него силу двух патриархов, то это станет неодолимой силой, которая будет вести тебя по жизни? В чём ты хочешь покляться? Надеюсь, не вернуть Илларию с того света?

— Нет, конечно, деда. Я не выжил из ума. Всего лишь позаботиться о ней, если вдруг она сама вернётся. Я бы сделал это без всяких клятв и проклятий. Это же... ну а как иначе то? В этой клятве нет никакой надобности. Она нужна лишь для того, чтобы вот они смогли жить дальше без груза на сердце. И ещё — чтобы я не чувствовал себя вором.

— Когда-нибудь я расскажу тебе историю Арины, внук, — дед вдруг тяжко-тяжко вздохнул. — Да, Миша, я тебя понимаю. Не одобряю, но понимаю. Действуй.

За нашим разговором на русском следило несколько пар глаз, и только Вадим понимал его. Но он только улыбался. Да уж, его историю я и сам знал. Уж он-то память о своей жене увековечил так увековечил!

— Михаил, что такое происходит? — немного испуганно спросила Рэйен, глядя на кинжал в моей руке.

— Рэйен и Джозеф, — обратился я уже по-английски. — Мне нечего подарить вам такого, что могло бы... что было бы соответствующим ситуации. Джозеф, я дал тебе слово. А теперь я хочу дать клятву перед богами и всеми присутствующими.

— В этом нет нужды, молодой Медведь, — покачал головой Джозеф, — мы уже поняли, кто ты и что ты.

— Есть. Для меня самого как минимум.

Я достал нож, заткнув ножны за пояс, и приготовил левую руку. Дед и Переслав положили свои руки мне на плечи.

«Миша, это точно нужно?»

«Да».

Вдох. Выдох.

Я полоснул себя по ладони, и даже не почувствовал боли, такой бритвенной остроты был клинок. Или так напряжены нервы.

Теперь ток маны. Она просто должна циркулировать.

— Я, Михаил Медведев, клянусь тебе, Джозеф, и тебе Рэйен, и самому себе, что если когда...

По мере того, как я говорил, я чувствовал, как в меня вливается, помимо моей собственной, ещё и сила двух патриархов. Её столько, что она не помещается. Сперва начинает светиться белым порез на ладони, потом кровь, текущая тонкой струйкой, лужица крови на земле, потом ладонь, рука, и, наконец, весь я, а вслед за мной — и оба патриарха.

— ... если когда душа вашей дочери Илларии вернётся, я позабочусь о ней, тем или иным этичным и разумным способом. Также я клянусь приложить все усилия, чтобы увековечить память о ней, чтобы её уход в леса вечной охоты не был бы напрасным. Даже если душа вашей дочери никогда не вернётся, память о ней будет жить. Я сказал!

Белое сияние охватило нас троих целиком, вспыхнуло особенно ярко и погасло.

Пореза на ладони как не бывало. Только на песке осталась лужа.

Я продемонстрировал чистую ладонь потрясённым Джозефу и Рэйен.

— Смотрите, боги приняли клятву.

— По содержанию это, скорее, обет, — хмыкнул дед, — но да, приняли. Проще принять, чем объяснить тебе, почему это плохая затея.

— Благодарю, молодой Медведь, — поклонилась Рэйен и наконец-то искренне и открыто улыбнулась. — Иди к своей невесте, и встретьте вместе рассвет вашей новой жизни.