Я хочу тебя (СИ) - Блэк Дана. Страница 7

— Да, потом в универ, – кивнула я, уже прикидывая, что у меня «разболится голова», и из торгового центра мы поедем домой. А лучше бы отец вызвал Демьяна, и я осталась предоставлена сама себе.

Мужчина притормозил на подземной парковке, и мы вышли из машины. Если никакого форс-мажора не случилось, мама уже должна сидеть в Макдаке, делая вид, что работает за ноутбуком.

Я не люблю врать. Но иногда по-другому не получается. Потому я прижала пальцы к вискам, и подняла на Демьяна взгляд:

— Давай я зайду за заказом в книжный, а ты можешь купить в супермаркете энергетический батончик, и газировку? Голова разболелась, кажется, сахар в крови упал, – пояснила я спокойным голосом. — Демьян, ты ведь понимаешь, что мне здесь ничего не грозит? Всего минут десять. Я в книжный, и в уборную, а затем мы встретимся.

Я ожидала, что он будет спорить. Или, в своем стиле, просто скажет «нет», но Демьян кивнул:

— Иди.

Вот так просто?

Я свернула влево, где синим мигала вывеска книжного, и пошла, чувствуя легкий укор вины за вранье. Хотя, а чего мне стыдиться? Я всего лишь хочу встретиться с мамой. И вместо двух часов я проведу с ней пять минут, успею только обняться, и бежать обратно.

Если папа узнает, что я встречалась с мамой, то нам обеим конец. Ее имя в доме под запретом, как и ее фотографии, любое упоминание о нашем совместном прошлом тоже.

Я прошла книжный, свернула, и быстро подошла к фудкорту, выискивая глазами маму. Хотела уже подойти к ней, сидящей ко мне спиной, но тут мне на плечо опустилась рука.

— Головная боль прошла? Полегчало? – насмешливо спросил Демьян.

— Я… я же не завтракала. Хотела сделать заказ и тебе, и себе, – ответила, и поморщилась, до чего наигранно это прозвучало.

— А я подумал, что ты с кем-то встречаешься. Потому и выпроводила меня, – Демьян оглядел забитый людьми фудкорт, и кивнул прямо на маму, на шее которой висел светло-розовый шарф. — Ты смотрела на эту женщину. Но видимо, я ошибся, и ты сказала правду?

— Д-да.

— И голова у тебя очень болит, так? – уточнил Демьян. — А в книжном ты что заказала? Может, зайдем, и заберем заказ сейчас? Потом в кафе, а потом на учебу.

Я закрыла глаза, теряя терпение.

Демьян издевается. Он понял, что я врала, отец прав был, что он – чертов детектор лжи. Но я уже пару лет как совершеннолетняя. И если к контролю от отца я привыкла, то когда меня пытаются контролировать другие – я ломаюсь, выхожу из строя, злюсь.

— Ты все понял. Я с подругой хотела встретиться, и пару минут поговорить о своем без посторонних ушей, – прошипела я сердито. — Можно нам остаться наедине?

— Забавно, что свою мать ты называешь подругой. Я знаю, как выглядит Марина, и это она, – холодно парировал Демьян. — Ты в курсе, что сделает Руслан, когда узнает о вашей встрече?

Я похолодела. Ведь я в курсе.

Меня отец накажет.

Папа, как готический злодей, знает болевые точки каждого в своем окружении. И прицельно по ним бьет. Год назад он заставил меня работать в одном из своих салонов администратором, зная, что я ненавижу эту атмосферу грязи и пошлой вседозволенности. И это за маленькую провинность.

Узнай Руслан Коваль, что я общаюсь с женщиной, которая ему изменила с одним из его охранников, он накажет меня гораздо более сурово.

А маму он убьет также, как убил ее любовника.

Он бы сразу ее убил, не вцепись мы с маленькой тогда Ларисой в него. Мы орали на весь дом, белугой ревели, и отец просто вышвырнул маму из дома. Кинул в весеннюю грязь ее паспорт, и сказал, что у нее сутки на то, чтобы убраться из города.

А теперь, из-за моего эгоизма, мама пострадает.

— Ты ему не скажешь! – выдохнула я. — Демьян, только попробуй, и я…

— Что ты? – перебил он. — Что ты мне сделаешь, принцесса?

Я ничего не ответила. Стояла, и смотрела Демьяну прямо в его черные, как крыло ворона, глаза. Темный человек, опасный. Глаза – зеркало души, как говорят, и если это правда, то душа Демьяна – непроходимая топь.

— Прошу, не говори папе, – прошептала я одними губами. — Дай мне пять минут, это все, о чем я прошу.

— А цена? За все нужно платить, Алина.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда Демьян говорил это. Он просто констатировал факт, что просто так больше помогать мне не станет. И я приняла это. Легко кивнула, подтверждая, что он в своем праве, как бы мне это не претило.

— Идем. Даю десять минут. И не смотри на меня волком, – Демьян прижал ладонь к моей пояснице собственническим жестом, подталкивая вперед. — Я тоже рискую, покрывая тебя. Да и ты – взрослая девочка, и понимаешь, что бесплатный сыр бывает только…

— В мышеловке, – прошептала я, и подошла к маме.

Глава 8

ДЕМЬЯН

Алина сидит, отвернувшись от меня. Уставилась в окно, и… нет, не обижается.

Страдает. Этим, кажется, грешат все бабы.

— Уймись, – не выдержал я.

— Я тебе чем-то мешаю? – холодно спросила она.

— Ты самой себе мешаешь. Того и гляди устроишь слезоразлив, а я это ненавижу, – выплюнул, и добавил: — Хотя ложь я ненавижу куда сильнее.

— Я не обязана отчитываться, с кем встречаюсь, и куда иду. Ты не забыл, сколько мне лет? – взвилась она. — Совершеннолетняя давно. И, Демьян, не строй из себя моего хозяина, ладно? Ты на моего отца работаешь.

Выдала, и снова отвернулась. А я не выдержал, и расхохотался. Алине удалось меня развеселить. Надо же, взрослая нашлась! Совершеннолетняя! И мне пытается мое место указать, хотя сама свое не знает.

— Похрен мне на твой возраст, девочка. И отчитываться ты будешь – с кем встречаешься, и где. Захочу, будешь цвет своего белья мне сообщать, – отсмеявшись, произнес я. — И упаси тебя Бог еще раз попытаться меня обмануть. У тебя все равно не выйдет.

— А не слишком ли ты много на себя берешь?

— А давай спросим у твоего отца, – предложил, усмехнувшись, и притормозил у нормального ресторана.

В забегаловке в торговом центре мы провели всего пару минут, и я утащил Алину, едва они с матерью успели обменяться парой фраз.

Про ее мать я давно все выяснил. Обычная женщина, которая загуляла от мужа, устав от его постоянных шлюх. И за это чуть не расплатилась жизнью. Но она уехала, и я думал, что Марина поумнела.

Но, видимо, женщины в этой семье умом не блещут, раз так любят ходить по тонкому льду. Мать играет своей жизнью, навещая дочь. Алина потакает ей, подставляя и саму себя, и мать. А младшая вообще клофелинщица.

Дуры.

И после этого я – гандон. Уверен, именно так Алина и думает. И переубеждать ее я не стану.

— Мог бы дать нам с мамой больше времени, – все же, сказала она, когда мы сели за столик. — Мы все равно никуда не торопимся, на работу мне к трем, учебы нет.

— Учебы нет, а твой отец есть. Жив и здравствует. Ваши посиделки с матерью того не стоят, – сказал, и сделал заказ на нас с Алиной.

— Ты… ты не понимаешь! Я маму вижу раз-два в год. Да, они с отцом расстались, и это было ужасно, но почему я-то не могу с ней общаться? – всхлипнула девушка. — Отец всю мою жизнь перекроил под себя, я не могу так больше! Ты хоть понимаешь, что я ждала этой встречи с лета? Ты знаешь, что такое «мама»?

Знал когда-то, но почти забыл.

Зато хорошо помню, как мать с отцом убили. Отец успел спрятать меня, и хорошо, что не в шкаф, и не под кровать. Туда заглянули. А я сидел на антресолях, среди старых мячей, зимней одежды и книг. Наблюдал сверху, как убивают мою семью, и ждал, когда найдут меня.

Не нашли, потому я и остался в живых.

— Алина, устала, не устала, но тебе придется играть по правилам, – произнес, глядя ей в глаза. — Не сотрясай воздух понапрасну. И я не люблю дур.

— Не люби. Я этого и не просила, – сердито ответила девушка, блеснув глазами.

Алина слабая, я всегда это понимал. Она не игрок, она – жертва. И она все еще считает, что ее жизнь принадлежит ей самой. Что она вправе решать, и делать так, как нравится ей. Не понимает, что ее мелкое самоуправство сходило с рук только лишь потому, что Коваль забил на свою дочь.