Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Аллор Ира. Страница 11

– Я отвратителен тебе…

– Ты мой майа, понял? Я тебя таким сотворил, это мне урок – хотя теперь уже без толку…

«Думал, хуже уже не будет – ха, размечтался…» – подумал Мелькор про себя, а вслух сказал:

– Я оставил тебя одного… За боль прости: в том, что возникла эта Бездна, есть и моя вина. Я не сумел оградить тебя, отгородиться… Ничего не смог. Неудачник, неумеха…

– Не говори о себе так! Ты – лучше их всех, просто… ну почему этот мир такой несуразный? Проклятый мир…

– Я думаю, что наша вина тоже в этом есть…

«…Наша…» – От этого слова перехватило дыхание радостью. Неужели?!..

– Мелькор, ты не гонишь меня?

Вала чуть не прыснул. Интересно, куда он его погонит, даже если бы захотел? Сдержав смех, он проговорил:

– Никуда я тебя не гоню. Да и куда ты отсюда денешься? Будешь теперь вечно на мое дивно прекрасное лицо любоваться…

Гортхауэр попытался схватить его руку, прижаться к ней щекой. Застыл.

– А знаешь, – задумчиво произнес Мелькор, – любопытно было бы с твоим девятым поговорить: занятная личность…

– А где его взять – думаешь, он и впрямь застрял в Мандосе?

– Судя по тому, что с ним стало… А у вас крепкая связь была? Она и без колец, как я понял, тоже работала?..

Гортхауэр насторожился. Что задумал любопытный Вала? Впрочем, ради Мелькора он готов был и с Аллором попробовать связаться. Все-таки две эпохи знакомы… Но как не хочется… Даже если такое возможно, услышать о себе немало если не нового, то нелестного майа не слишком хотелось.

– Может, попробуешь?

– Не будет он со мной разговаривать! Я его проклял…

– Извинишься, – тихо, но твердо сказал Вала. – Постарайся, пожалуйста.

– Да зачем он тебе? Какой в этом прок?

– Думаю, никакого. Просто любопытно, и все. Нам это ничем не грозит – дальше некуда. А ему… Это же только разговор – если вообще что-то из этого выйдет и он тебя сразу куда подальше не пошлет… А ведь может и весьма далеко послать – фантазия у него, говоришь, богатая была?

– Хорошо, я попробую, – вздохнул Гортхауэр. – Но это то еще сокровище, предупреждаю.

– Ничего, поглядим, – усмехнулся Вала. Гортхауэр собрал остатки воли, настраиваясь на связь со своим бывшим учеником-слугой…

Свет в конце тоннеля, в который как-то незаметно перешло жерло Ородруина, становился все ярче – каким-то даже беспощадным. Это – смерть? Что же там, за Гранью? Говорят – вспоминаешь, говорили – узнаёшь… Воспоминаний не осталось – когда все, все помнишь с предельной ясностью, – это уже просто память. Хорошая память. Говорили, ТАМ все забываешь. Где – там? Свет взорвался ослепительно-яркой вспышкой, распавшись осколками всех цветов радуги – мелькнули сияющие зелень и лазурь, блеснул жемчужно-белый, смешавшись с золотым. Что это? Валинор – он знал. Откуда-то. А все краски закрыл собой темный силуэт, он рос, и в нем обозначился вход. Мандос. А, конечно, его проходят все, когда-либо жившие на Арде. Обступила мгла, скорее – полумрак. Он несся сквозь бесконечные арки и коридоры, сквозь сумрачные залы, чьи своды терялись в темной дымке.

Скорость уменьшилась – казалось, его несет течением туда, где была «дверь» – так хотелось это назвать, дать хоть какое-то имя ощущению грани, отделяющей от чего-то иного, прекрасно-неизбежного. Завеса белесой мглы, за которую ои уйдет, чтобы никогда не вернуться. Никогда… Навсегда – но терять нечего, некуда возвращаться, даже если бы захотел – таков путь Младших. Может быть, даже – обдало жаром, безумной надеждой, как будто все посветлело вокруг – вдруг? – она ждет его… «До встречи… За Кругом…» Немыслимо, но… пожалуйста! Впрочем, в любом случае… По крайней мере, он отомстил – и свободен. И они – свободны. Но… не проклинают ли его побратимы за эту свободу? Такую свободу… Такой ценой… Что же, он – эгоист, пусть так и будет. Пусть судят – все.

Вот и они – восемь столбов черного дыма, восемь осколков ночи. Уходят. Не замечают, что ли? Не сказать им уже ничего, не попрощаться. Впереди высокая фигура в стальной короне – Аргор. За ним – остальные. Аргор… А почему он здесь – сейчас? Ждал? И такое – возможно? Догнать. Прибавить шагу – какой еще шаг – здесь? Или – быстрее? Нет здесь времени, нет движений. Залы…

Скорее за ними, успеть попрощаться, успеть попросить прощения… Аргор обернулся, увидел его, махнул рукой – «…да, конечно, я иду…». – Он скользнул за ними в клубящийся «не-свет» – там не было ничего – ни звука, ни цвета – пустота. Но ведь ее можно пройти – не вечна же она, не бесконечна…

Но тусклая мгла не спешит расступаться, она обволакивает, ослепляет, облепляет, словно паутина, – толкнуло, пелена оборвалась, явив перед взглядом… чертоги Мандоса – тот же зал!

Он… вернулся? С какой стати? Кому и зачем его задерживать? Поднялась мутноватой волной злость – терпение никогда не было его основной добродетелью. Надо попытаться – он не может оставаться здесь, не хочет, даже если она не ждет – все равно, то есть не все равно, это просто невыносимо – ведь это все, что оставалось у него все эти тошнотворные годы, – раскаяние и надежда… Удивительная вещь, болезнь, раз заболев которой уже не представляешь, как можно жить без нее… Странно – существовать от встречи до встречи, беспричинно радоваться чему попало (а радоваться, как правило, было нечему), сплетаться мыслями… Горьковатая, безнадежная нежность – и страх. Осознание, резкое и холодное, как удар заклятого клинка: это не может продолжаться долго. Оно пришло сразу – стоило ему хоть чуть-чуть задуматься, подумать: «завтра», и, вспышкой молнии, озноб – призрак бездны – он любит, и это – гибель. Для нее. Ему-то что сделается? Призраки-обольстители… Она казалась другом, хорошим собеседником, он даже – инстинктивно, что ли? – не замечал, что она красива, и своеобразно красива, – а ведь был ценителем, и именно так взглянул на нее впервые, а потом – потом это потеряло всякое значение. Для него, превыше всего ценившего красоту и всех и вся мерявшего этой мерой… Как он не понял сразу? Или – не хотел? Развлечение нашел? Он всегда был эгоистом… Но она – с ней ничего не должно случиться, она должна жить, и что принесет ей призрак? Как защитить – от кого и от чего угодно, и в первую очередь от себя… Тревожно-недоумевающие зеленые глаза, еще недавно – смеющиеся, с льдистыми искорками… «Я только нашла друга…» – Он почувствовал, как запнулась она на этом слове – как будто горло стянуло удавкой… Бежать, теперь – точно, он же был так искушен когда-то в делах любви, – когда было это развлечением, частью светско-житейского карнавала… Он ненавидел себя – люто и презирал – за глупость и слепоту, за нежелание задуматься – вовремя.

Вот и получил – и поделом ему, этого еще мало, и все же… она обещала. Может, просто бросила фразу, лишь бы сказать, но глаза у нее были видящие – неожиданно.

Ничего, надо пройти, и все выяснится. Может, он сам боится этой встречи? А даже если так, то что с того? В конце концов, будь что будет. Надо сосредоточиться – и вперед, туда. Могу и должен.

Аллор сосредоточился, пытаясь собрать все силы в одном желании – преодолеть эту проклятую стену. Удар был силен – видимо, встречная сила возрастала соответственно, – его оглушило, сдавило, словно тисками, удушающим ничто и отшвырнуло, как будто опять Господин Учитель Кольцом ударил. Дверь скрылась из глаз. Ладно.

Пришла в голову идея, возможно не самая удачная, но попытаться стоило. Иногда самое идиотское на первый взгляд решение оказывается выходом. Вот и нечто подходящее: призрачный воин двигался в нужном направлении – а другого, собственно, и быть не могло. Аллор, подобно шкодливому мальчишке, пристроился следом.

Вот и Дверь – проскользнуть вместе, пока пропускает, а там… Распознающая сущности сила сработала безотказно – выкинуло еще дальше, сбило с ног – он распластался на каменных плитах пола, не в силах подняться («Странно, я же призрак, что мне может сделаться?»). Ничего, пусть хоть уничтожат, уже все равно. Попытался встать – чья-то сильная рука легла на плечо и – тихий, низкий голос: