Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Аллор Ира. Страница 6

Опустив глаза, Гэндальф увидел разложенный на земле плащ, распоротый посередине, а на нем – кольчугу, палицу, меч и корону. Внутри ее стального обруча тускло поблескивало кольцо.

Гэндальф поднял валявшийся неподалеку шлем и начал выгребать землю на края будущей могилы. Работали молча. Вскоре неглубокая яма была готова. Назгул бережно сложил края плаща и перенес в нее то, что осталось от грозного Короля-Чародея. Потом, видимо, что-то решив, осторожно взял кольцо и положил в кошелек, висевший па поясе.

– С такими вещами надо обращаться осторожно, еще попадется кому-нибудь.

Потом черный всадник взял горсть земли – смешанная с кровью и пеплом, она медленно струилась сквозь пальцы – и высыпал в свежую могилу. Помедлив, то же сделал и Гэндальф.

– Прощай, Аргор, – сказал Аллор.

Вскоре яма была засыпана. Недалеко нашелся подходящий камень, и острием небольшого кинжала назгул выцарапал рунами на кертар:

ЗДЕСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО

РАСПРОЩАЛСЯ С ПЛОТЬЮ

ХЕЛКАР, ОН ЖЕ АРГОР,

ВЕРХОВНЫЙ НАЗГУЛ, КОРОЛЬ-ЧАРОДЕЙ.

ДА УСПОКОИТСЯ ЕГО ДУША -

ГДЕ БЫ ТО НИ БЫЛО…

Он прочертил в воздухе знак охраны. Затем встал, откинув капюшон, – в свете гаснущего солнца его голова была полупрозрачна, багровый свет проходил сквозь нее, холодный ветер шевелил бесцветные волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Минута прошла в молчании.

– Спасибо за помощь, Митрандир, – мне пора.

– Да не за что, прости, если помешал.

Внезапно боковым зрением Гэндальф увидел какую-то тень. Подумал было, что показалось, но его собеседнику, видимо, померещилось схожее, так как он запустил камнем в том же направлении.

Раздался крик, удаляющийся шорох…

Гэндальф огляделся. Назгул лениво оттирал землю с меча краем плаща.

– Уж не за тобой ли это шпионят?

Аллор равнодушно пожал плечами:

– А что с меня возьмешь? Ни для кого не секрет, что у меня бывают более чем своеобразные знакомства.

– Репутация, не иначе, еще с нуменорских времен?

– Пожалуй. При дворе на мои причуды смотрели сквозь пальцы – до времени. Друзья влиятельные были – министр безопасности часто пересылал мне доносы, моей скромной персоне посвященные, вроде «…распевал "Легион" в компании эльфов, верных и пары ханнатцев с особым цинизмом…». У меня ими кабинет был завален.

– Не боялся?

– Трудно сказать. Какая-то беспечность во всем – слишком, наверное, жизнь любил – не верилось, что быстро с ней расстанусь. Немудро, конечно, – думалось, что так и провеселюсь, наблюдая всю эту комедию со стороны, – уж больно все скучно и банально, чтобы самому всерьез участвовать: ни тьмы, ни света – серое все.

– Обычно все же приходится выбирать…

– Разумеется, но до души как-то не доходило. Еще Элендил как-то ко мне зашел и говорит: мол, тень над Нуменором сгустилась, Валар гневаются и скоро тут камня на камне не останется, – присоединяйся к нам, Верные тебе доверяют, хоть ты и сам по себе.

– Спасибо, – говорю, – только сбегать никуда не хочется: Нуменор – это состояние ума.

– Но ты же… – начал что-то про светлых объяснять, кстати, про майарскую наследственность упомянул, не говоря уже о Андуниэ. Потом кольцо увидел: – Как? Зачем?

– Ну, во-первых, – говорю, – в работе помогает, во-вторых – подарок все же. И вообще – среди моего круга и светлые, и темные попадаются, убеждения – еще не повод, чтобы я с кем-то общался или воздержался от этого.

Гэндальф тем временем набил трубку и закурил. Потом машинально передал ее назгулу.

– Спасибо, но я не курю, – с непередаваемой иронией покачал головой тот.

– Извини. Просто, общаясь с тобой, я все время забываю, что ты – призрак.

– Ну и зря. Хотя забавно… Так не живешь себе, не живешь, а потом раз – и умер – так или иначе.

– Вы дружили с Ангмарцем?

– Дружба? Это что-то из жизни. Но когда много столетий никого ближе нет по определению – ведь для всего мира мы призраки-убийцы, черный ужас (и так оно и есть, что характерно). А еще если общая родина и если эта родина – Нуменор – проклятый и благородный, извращенный и прекрасный, презираемый и – навсегда – любимый…

Так что какими бы натянутыми ни бывали порой мои отношения с Первым, – что-то ушло. Он не боялся брать все на себя – трудное, страшное, жестокое, – и вот – рядом не оказалось никого. Привычка держать дистанцию, полагаться только на себя и – бесконечное одиночество…

Ладно, что это я, в самом деле… Мне пора.

– Подожди… А как… Хранитель? Ты видел его?

– Пока жив. Они движутся в сердце Мордора, как кончик заклятого клинка. Правда, в какой-то момент я упустил их из виду – непростительная оплошность, но, кажется, все обошлось. Последний раз я видел их, когда они миновали Стражей. Вот вернусь – и прослежу, чтобы доблестные хоббиты доставили колечко по адресу.

– Все же у меня как-то до сих пор в голове не укладывается такое стремление к самоуничтожению…

– Тебя послушать, так можно подумать, что твоя цель – отговорить меня. Не стоит. Наверное, впервые я слишком хорошо знаю, чего хочу.

К тому же поистине в Средиземье наступает иная, новая Эпоха – серости, как мне кажется. Эльфы уходят в Валинор, вы, маги, уйдете следом. А нам здесь делать нечего уже давно. Розы выращивать прикажете или баллады сочинять? Смешно и поздно. Прощай, Митрандир, приятно было пообщаться.

– Взаимно. Прощай, Аллор! Или, может, до свидания?

– Неисповедимы пути Эру.

Ящер со свистом взмыл в воздух и понесся навстречу тьме.

«До чего же все сложно и грустно», – подумал маг.

РАЗГОВОР ПО ДУШАМ

Воинство Запада стояло у ворот Мораннона, и назгулы созерцали его с высоты ящериного полета. После гибели предводителя настроение было прескверное. Внезапно Девятый почувствовал приказ явиться – не первый уже, но пару раз удалось проигнорировать. Кажется, обошлось – мало ли. Ясно было, что он доиграется, но время следовало потянуть. Как знать, не удастся ли все же Владыке пробить охраняющую сознание пресловутую завесу, и тогда… Так что Светлые у границ Мордора были весьма кстати. Последний раз он видел Хранителей на подступах к Ородруину – добраться до цели было делом пары часов.

– Что же, не будем больше заставлять Господина ждать, да и невежливо так вот уйти, не попрощавшись…

Он повернул на восток. Грустно не сказать ни слова товарищам по не-жизни – они ничего не узнают – до последней минуты.

Крылатый ящер стремительно приближался к Барад-Дуру – властный призыв шел, разумеется, оттуда. Вот и башни, вгрызшиеся в вечно темное небо, и площадка у их подножия.

Может, стоило опять попытаться проигнорировать приказ – улететь подальше, лучше к морю, еще раз взглянуть на волны и звезды над ними – что же, видимо, не успеть уже…

Аллор спрыгнул на землю и скользнул к воротам Черной твердыни – помедлил мгновение у входа – и вошел внутрь.

Лестница, казалось, уходила в бесконечность. Наконец показалась дверь в тронный зал Темного Владыки: высокие своды, поддерживаемые изящными колоннами черного гранита, стрельчатые оконные пролеты, факелы, горящие бледно-зеленым, ничего особо не освещающим светом, – мрачно, но по-своему красиво.

На высоком троне из черного дерева, инкрустированного мифрилом, восседал Темный Властелин – темная фигура причудливых изменчивых очертаний, огромная и грозная.

В памяти кольценосца промелькнуло «возвращение» – стремительный подъем из огненной бездны и – толчок, подобный пробуждению ото сна, а над ним – невыразимая сущность, казалось, поглощающая всякий свет, парализующая страхом и непреклонной, недоброй волей.

– Вот ты и появился – долго же пришлось ждать, – раздался леденящий голос.

– Слушаю, Господин.

– Это я хотел бы тебя послушать. Как успехи? Где Хранитель? Ты нашел его наконец?

– Разумеется…

– Ну?!! Снова упустили? Ты упустил!

– А кто виноват, что глупые лошади понесли, а убиенный некогда Глорфиндейл опять объявился, и в столь неподходящий момент?