Звездные самураи - Като Кен. Страница 69
— Я видел. Я понял, что она делала. Она сравнивала нас. Как мужчин. Как любовников. И я знаю, что она думала при этом о нем.
— Как любовников?
Синго услышал в голосе матери придыхание. О, да, Ясуко-сан без сомнения сравнивала нас, подумал он. Но почему? Только я могу знать ответ на этот вопрос. Это потому что я никогда не удовлетворял ее. Он сказал:
— Что бы я ни делал, ее ничто никогда не трогало, по-настоящему не трогало. Но в этом нет моей вины. С самого начала, когда мы оказывались вместе, она отдавала мне свое тело, но не свою душу. Она ни разу не отдалась мне — не отдалась целиком.
Сначала она терпела меня из преданности отцу, с горечью подумал он, затем поняла что я пытаюсь достучаться до ее души. Это ее только забавляло. Неважно как яростно я стучался в ворота ее души, она ни разу мне их не приоткрыла. Ни разу. И хотя я обладал ей столько раз и столькими способами, каждый раз это происходило как будто насильно. И каждый раз после этого, когда я высыпал жемчужины моей страсти, ее поведение всегда было слишком понимающим, всегда этакой сводящей с ума смесью оскорбленной скромности и бесстыдной дерзости.
— Сейчас любое вежливое слово она произносит сквозь зубы. Но на гайдзина она никогда так не смотрит. О, нет.
Из небесных ран сочилась кровь и капли расцветали алыми цветками, как будто смеющимися над его бессилием с веток окружающих кустов.
— Ты и в самом деле считаешь, что она возлежала с ним?
Он не ответил на ее вопрос. Ему показалось, что на него просто невозможно ответить.
— Синго-сан! Ответь мне. Ты и вправду так думаешь?
Он по-прежнему смотрел куда-то в бесконечность, но потом опустил глаза.
— Нет.
— Жаль.
Госпожа Исако сказала это очень тихо и он едва расслышал ее, но это слово насторожило его.
— Что?
— Я сказала жаль.
Он вытаращил на нее глаза.
— Почему, почему ты так говоришь?
— Потому Синго-сан, что если бы ты ответил да, то у тебя появилась бы возможность расстаться с ней.
— Что ты говоришь?
— Неужели ты сам не понимаешь? Ты мог бы отречься от нее. Уничтожить ее прежде чем она уничтожит тебя!
— Уничтожить ее? Нет, я не могу!
— Ты должен!
Он попытался встать, но она взяла его за подбородок и заставила его взглянуть себе в лицо.
— Сын мой, она мучает тебя. Если ты сможешь доказать, что она возлежала с гайдзином, ты сможешь уничтожить ее. Совершенно законным образом. Наверняка. И никто не будет в силах этому помешать, даже наш повелитель! Обещай мне, что ты так и сделаешь! Обещай!
Он закрыл глаза. На лбу его выступил пот.
— Но ведь я знаю, что они не любовники, — сказал он. — Хотя я и знаю, что ей хотелось бы этого… и тем не менее, нет.
Она выпустила его и он тут же вскочил так резко, что служанки отшатнулись.
— Прошу прощения, но ведь ты сам сказал, что тебе известны ее мысли, — негромко сказала ему Исако. — Ведь об этом говорили ее глаза, разве нет? Не говорили?
— Да!
— Со десу ка! И ведь ей хочется побольше узнать о гайдзинах? Она говорила с ним на его языке? При этом она могла сказать что угодно. Они могли обмениваться любезностями прямо при тебе. Неужели ты не понимаешь как нравится ей измываться над тобой?
Он повернулся, уставившись на пышные цветы страсти, обвивающие деревянный столб — удивительное переплетение пурпурного и кремового, настолько странное, что даже и представить себе невозможно. Их нежная совершенная красота вдруг привела его в ярость.
— Нет!
— О, Синго-сан — таким женщинам как она это всегда доставляет удовольствие!
— Нет!
— Мне очень жаль, но я все же думаю, что тебе это известно! В глубине души, ты наверное все же понимаешь что я говорю правду.
Он выбежал из павильона, скатился по ступенькам, буквально дергаясь от снедающей его ярости как марионетка на бегу. Затем в его руке появился меч и вот он уже среди массы цветов, бешено топча их, рубя до тех пор пока пространство вокруг него не превратилось в вытоптанную площадку усыпанную цветочными лепестками. Даже карп испугавшись взрыва его ярости опасливо перебрался в дальний конец пруда.
Через некоторое время госпожа Исако подошла к стоящему на коленях Синго.
— Вот видишь, Синго-сан? Теперь ты понимаешь почему ее нужно уничтожить?
— Да! — Он выкрикнул это прямо в небо.
Она погладила его по голове помогла подняться и отвела обратно в павильон. Там она уложила его на татами возле себя, уселась и взяв свой кото начала наигрывать на нем колыбельную песенку, как частенько делала в детстве.
Двадцать лет назад… Неужели прошло столько лет с тех пор как мой маленький Синго-тян был наказан отцом за то, что до смерти загнал его любимую лошадь в имперских конюшнях на Эдо?
Хоси — Звезда — вот, кажется, как звали ту лошадь. Странно, что я запомнила такие подробности. Но ведь и лошади тоже очень упрямые животные.
Она взглянула на лоб своего сына, такой же выпуклый как и лоб барона Харуми. Он был ее любовником в славные дни на Эдо еще до того как она вышла замуж за Синго-сана и некоторое время после этого. Да, славные деньки! Как ей хотелось бы снова оказаться там на Эдо, в те времена, снова прекрасной и молодой и такой полной жизни. Как тогда все танцевали под звуки ее кото!
Ее пальцы в последний раз коснувшись струн извлекли завершающие бесконечно печальные ноты. Она отпустила служанок, которые поклонились и попятившись исчезли за окружающими павильон благоухающими кустами. Настало время приободрить Синго-сана, вырвать его из объятий меланхолии. После вспышек ярости он всегда впадал в меланхолию. Она подумала о подарке, который приготовила для него, о контракте. Это был контракт Миобу, самой роскошной куртизанки на Эдо. Обошелся он в немалую сумму — она сама, ее парикмахерша и прочие слуги, всего пять человек — вместе со странной пожилой женщиной, которую она называла своей обасан — что-то вроде бабушки или тетки.
Миобу — ее имя означало Госпожа Высокого Ранга — вполне заслуживала своего имени. Она согласилась лишь потому, что Сёгу, человек, который удостоил ее пятого ранга, сейчас был слишком стар, чтобы наслаждаться ее услугами, а Сакума Киёхиде не захотел иметь с ней дела. Навязчивое пристрастие Хонда Юкио к содомии оскорбило ее и она несмотря на предложенные условия, оскорбила его своим отказом.
Знания Миобу были весьма глубоки и исключительно специфичны. Если кто-то и в состоянии отвлечь мысли Синого-сана от Ясуко-сан, так это несомненно Миобу.
Если только это вообще возможно…
30
Он находился здесь уже два дня и напряжение в котором он постоянно пребывал становилось просто невыносимым.
Хайден Стрейкер закрыл глаза и откинулся на постель, пытаясь привести мысли в порядок. Еще ни один американец не забирался так глубоко в закрытое общество Осуми. Случайны политические эмиссары или временный посол конечно порой забредали в Ямато, как правило по пути в специально изолированную местность на Эдо, но большая часть торговых сделок — как коммерческих, так и дипломатических — которым приходилось преодолевать незначительно расстояние отделяющее Каноя-Сити от Мияконодзё осуществлялись многочисленной и выводящей из себя кого угодно бюрократией.
Ему отвели покои в той части резиденции, которая называлась синден — приют спокойствия, удаленный от вечно сплетничающих женщин, от шумных ребятишек и подростков, далекий от вечно подглядывающих, подслушивающих и строящих козни слуг и жрецов. В синден допускались только мужчины-фудаи.
Хотя он был один среди экзотически-странного окружения, они уже начинали казаться ему странно привычными. Оказываться в обстановке, где женщины были отделены от мужчин для него было не внове. На борту независимых нексус-кораблей посещающих Ямато, женщины тоже находились под строгим контролем. Никаких разрешений на работу. Никаких женских экипажей. МеТраКор намеренно назначил Азизу Поуп Контролером своей Базы на Осуми, чтобы лишний раз продемонстрировать отношение американцев к этой проблеме, но мало чего добилось этим шагом. Иногда попадались пассажирки, а на разных космопортах Зоны на корабли подсаживались женщины имеющие разрешения на въезд на Осуми, но в большинстве случаев американки в Каноя-Сити были крайней редкостью и он почти все детство провел от них вдали.