Подари мне белые сны - Муратова Ника. Страница 22

Кира не отчаивалась и продолжала поиски. У нее просто не оставалось другого выхода — времени самой приводить дом в порядок у нее не было и не предвиделось. А привести дом в желаемый вид как можно скорее хотелось просто до зуда в ладонях. Да еще и сон ее продолжал повторяться с завидной частотой. Она даже удивлялась, если в течение двух-трех недель сон не повторялся. Те же разноцветные стены, огромные окна, просторная студия с мольбертами, дети. Теперь, имея в наличии дом, Кира могла примерить сон на него. И если переделать нижние комнаты под увиденное во сне еще казалось возможным, то представить себе второй этаж студией никак не получалось. Там скошенные от крыши стены ограничивали размах перестановки, да и при всем желании невозможно было убрать все стены. А уж при чем тут дети со странным выражением лиц — Кира так и не поняла. Удивляли их глаза — немного напряженные, заинтересованные и сосредоточенные. Словно они видели что-то совершенно удивительное, недоступное им ранее, делали открытие для себя. Что они видели такое на мольбертах, что могло их так удивить? Ну да ладно, решила она, постепенно выяснится и это. Раз нашли сосну у дома, найдем и все остальное.

Ей самой становилось смешно от своих мыслей, но чудесным образом вся эта ее идея с домом-сном зарядила ее энергией и готовностью к кипучей деятельности. В последнее время на работе у нее эта готовность несколько поубавилась. Да что там несколько — значительно поубавилась. Она уже освоила все, что могла, на своем уровне, а никакого роста не предвиделось. Для вертикальной дипломатической карьеры у нее не хватало образования и опыта работа, а как аналитик она уже переросла свой уровень, и ей хотелось намного большего. Она вдруг поняла, что чувствовал Андрей, когда стал задыхаться на работе. Иногда ей казалось, что она видит ситуацию его глазами, понимает его желание смахнуть все со своего стола и полностью сменить обстановку. Тогда она с идиотской убежденностью решила, что это его блажь, слабохарактерность, неспособность переживать трудности. Она не дала Андрею ни единого шанса объяснить ей свою позицию, она слышала только себя. И только теперь смогла увидеть в этом простое несоответствие желаний и возможностей. Господи, ну почему мудрость и понимание вечно приходят не тогда, когда нужны, а много позже…

…— Машка, как ты думаешь, сколько лет ты еще выдержишь вот так работать?

— Я-то? Не знаю. Вообще, я тебе сейчас одну вещь скажу, только ты не раструби ее по всем углам, а то меня завтра же уволят.

— Маш, ну как я могу! Могила!

— Я планирую выйти замуж, родить ребенка и уйти в декрет. А потом, после декрета, найду себе другую работу, где-нибудь в области бизнеса, в инофирме. Вот что я планирую.

— Тоже мне секрет. Да это и так все знают.

— Не знаю я, что там все знают, но как только у нас с Серегой все утрясется, я так и сделаю.

— Все-таки с Сережей?

— Ну да, куда я без него. Причем рожу двоих подряд, отстреляюсь, посижу с ними хотя бы лет до двух, и вперед — покорять новые вершины. Ты же знаешь, что мне эта работа здесь нужна только для галочки — папе радость доставить. Думаю, что уже достаточно порадовала его своей примерностью, пора и о другом подумать. Хотя, честно говоря, грех нам с тобой, Кирунь, жаловаться. Работа не пыльная, иногда даже интересная, платят правда маловато, но жаловаться все равно грех. Хоть я и стремлюсь сделать отсюда ноги, но если бы платили лучше, я бы осталась. Мне даже нравится временами. Но не до одурения, конечно, но…

— Вот и мне не до одурения. Плохо это, Машка.

— Почему?

— Да потому, что вроде бы тратим здесь все свое время, жизнь, можно сказать, в стенах этого кабинета проходит, а от работы восторга нет.

— А у кого он есть, восторг? Ну ты сказала! Это же тебе не Олимпийские игры — победил, золотая медаль, восторг. Это рутинная работа. Кстати, говорят, сейчас новая политика пошла — женщин продвигать. Мало у нас женщин на видных постах. Так что у тебя все шансы загреметь куда-нибудь в посольство на уровне атташе.

— Да, конечно, — Кира скептически засмеялась, — без меня желающих мало. Да и не в этом дело. Мне почему-то захотелось чего-то другого. Более свободного графика, например.

— Это потому, что ты своим домом занялась. Но этот ремонт не на всю же жизнь! Надеюсь, — ехидно добавила Машка. Идея подруги до сих пор смешила и удивляла ее. Кира никогда не отличалась сумасбродством, а тут выкинула нечто совершенно необъяснимое.

— Ты хоть нашла подрядчиков?

— Нет еще. Ищу. Сначала надо проект сделать. Нормальные фирмы такие цены заламывают, ужас!

— А знаешь что? У моей знакомой недавно делали ремонт офиса. Суперски сделали, ничего не скажешь. Увидишь — закачаешься. Хочешь, я у нее узнаю телефон дизайнеров?

— Узнай. Чем больше информации, тем лучше. Только вот не уверена, что их расценки будут ниже, чем у остальных.

— А ты все же сходи, поговори. Мало ли…

Через два дня Кира стояла у дверей компании «Ковальчук дизайн» с визиткой от Машкиной подруги. Секретарь сказала, что Ковальчук примет ее, как договорились, в два часа.

Ковальчук произвел на Киру очень хорошее впечатление, разложил ей по полочкам все этапы работы, объяснил ей, словно ребенку, как делается дизайн, от обмерочного этапа до зонирования, до привязки сантехники и реестра материалов. Но как бы ни обыгрывали они материалы и прочие расходы, все равно выходило очень дорого для Киры.

— Простите, что заняла ваше время. — Она собрала фотографии и план дома со стола. — Мне надо было сразу начинать с бюджета, которым располагаю. Боюсь, мы не сможем договориться, я не потяну ваши услуги. Хотя, должна признаться, ваши идеи звучат очень интересно. У меня и у самой есть идея, что надо сделать с этим домом, но я не знаю, как правильно ее обрисовать, спроецировать на реальный дом.

— Что значит «на реальный дом»? — заинтересовался Антон Петрович.

— Ну, — смутилась Кира. — Просто у меня есть что-то вроде виртуальной идеи — дом, увиденный во сне, и я очень хочу превратить эту развалюху в Апрелевке в дом моей мечты. Не знаю, почему я вам говорю этот бред, — нервно засмеялась она.

— Любопытно… — протянул Ковальчук. — Впервые такое слышу — чтобы привязывать идею дизайна к увиденному во сне. А вдруг это нереально, неосуществимо технически? Надеюсь, вы не станете упираться в свою идею только потому, что увидели во сне мираж? Вы ведь принимаете в расчет слово «вдруг»?

— Поэтому мне и нужен смелый, креативный профессионал, чтобы не получилось такого вот «вдруг», — засмеялась Кира и встала. — Этот дом должен получиться таким, каким я его вижу. Ну мне пора. Обеденный перерыв уже и так давно закончился, побегу на работу.

— Постойте, — Ковальчук склонил голову набок, с любопытством разглядывая Киру, еле сдерживающую свои эмоции, — я вам могу тут кое-кого порекомендовать. Это обойдется не так дорого. Относительно, конечно. Парень — мой студент, стажируется у нас. Полноценных заказов еще не брал, но за его креативность и качество работы отвечаю головой. Дорого он не возьмет, может даже вообще бесплатно сделает, для практики, если дадите ему простор для творчества. Хотите попробовать?

Кира замялась. Молодой практикант, что он сможет сделать? Даже если бесплатно, вся эта афера может обернуться только потерянным временем.

— Он не подведет, он умничка, — словно в ответ на ее мысли сказал Ковальчук. — У него чутье на правильные ходы, иначе я бы его не рекомендовал, честное слово. Мне ведь тоже авторитет моей компании ронять ни к чему. Только упрямый немного, не любит, когда с его мнением не считаются, но это мелочи. Такая очаровательная женщина, как вы, справится с этим легко. Не так ли?

Кира положила сумочку обратно на стул и вздохнула:

— Зовите своего практиканта. Надеюсь, ему не семнадцать лет?

— Нет, — засмеялся Ковальчук, — двадцать три.

«Целых двадцать три!» — улыбнулась своим мыслям Кира. — Вот и настал возраст, когда рядом с такими вот мальчишками чувствуешь себя зрелой дамой в свои несчастные тридцать лет».