Разоблачённая (ЛП) - Бернс Элла. Страница 13

Контроль.

Мне это нужно, я жажду этого.

Я думаю о реакции Анны ранее, когда я узнал ее секрет, и даже мое черное сердце немного раскалывается. Я понимаю, что она, должно быть, пряталась так годами. Хотя я мало что знаю о мире за пределами этих стен, из того, что я знаю, остальной мир не намного безопаснее или лучше, чем мы здесь. Мысль о том, что эта красивая женщина, вероятно, сделала, чтобы выжить там, отрезвляет.

Я подхожу к открытой стене, выходящей во двор, и яме внизу. Мои руки сжимают камень, когда я обдумываю ее предыдущий вопрос. Что, черт возьми, мне делать с другими заключенными? Могу ли я действительно надеяться сохранить ее в тайне от этих дикарей? Как бы моя гордость ни хотела сказать "да", я знаю, что мой интерес только увеличит ее спину как мишень, независимо от пола. Я могу только надеяться, что мое предыдущее предупреждение с Коулом удержит других от того, чтобы трахаться с ней. Он. Джош.

Я вздыхаю и провожу рукой по лицу. Это противоречит всему, что есть во мне, но эта девушка сильная, и она должна быть такой, чтобы выжить здесь.

Черт.

Я медленно возвращаюсь в свою комнату, не уверенный, будет ли она вообще там, когда я вернусь. Я чувствую намек на улыбку, когда думаю о том, как она отвечала мне. Она быстро пропадает, когда я думаю о том, как я отреагировал.

У меня и раньше были женщины, но в Анне есть что-то особенное. Она укрощает демонов в моей душе так, как никто и никогда не мог раньше. Я не думаю, что она осознает всю глубину того, как я хочу ее, нуждаюсь в ней. Каким-то образом я знаю, что это будет моей погибелью.

Войдя в комнату, мой взгляд сразу же падает на кровать, где она спит, свернувшись калачиком, с легкой улыбкой на лице. Мое сердце болит при одном взгляде на нее, и завтра я решаю разобраться с этим дерьмом с Коулом и его командой раз и навсегда, чтобы я мог сосредоточиться на ней.

Эта прекрасная королева, выбрала меня.

Королева в Аду должна быть сильной, и я могу только надеяться, что она права, и у нее хватит сил пережить Гробницу. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я лег на кровать рядом с ней, глубоко вдыхая цитрусовый аромат вместе со знойным женственным запахом, который принадлежит Анне. Я закрываю глаза, и впервые, насколько я помню, демоны и кошмары позволяют мне спать.

Я просыпаюсь от того, что на меня смотрят красивые голубые глаза. Моргнув несколько раз, я понимаю, что на самом деле проспал всю ночь. Никаких ночных кошмаров, и без нужды просыпаться ночью, чтобы резать себя.

— Доброе утро, — непринуждённо говорит она, и я чувствую неуверенность в ее голосе.

Мои глаза улыбаются ей. Несмотря на то, как мы расстались вчера, в ее голосе нет гнева.

— Доброе утро, — отвечаю я, поднимая руку, чтобы провести по ее щеке.

Она улыбается мне, подставляя щеку под мои прикосновения. Наши ноги переплетены, несмотря на то, что так не было, когда я вошел сюда, и мой член дергается у ее ноги. Вплетенный в нее. Она, должно быть, чувствует это, потому что ее легкая улыбка превращается в усмешку. Даже в бесформенной одежде и без волос она сияет. Но когда она улыбается, у меня замирает сердце. Немного приподнявшись, она наклоняется и целует меня. Поцелуй мягкий, осторожный и, блять, такой нежный. Я рычу и сминаю её под себя.

— У нас не так много времени, детка, — говорю я ей, все это время моя рука тянется вниз, чтобы развязать мешковатые штаны, которые она носит.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но моя рука быстро находит ее клитор, и все, что она собиралась сказать, теряется в резком вдохе. Черт, когда я провожу пальцами по её киске, она уже мокрая для меня. Мой рот снова находит ее губы, на этот раз голодный и требовательный. Она страстно встречает мои губы, пока я исследую ее теплые складки. Я чувствую, как её рука начинает тянуться к моему набухшему члену.

— На это нет времени, — говорю я ей в губы, и ее рука опускается, когда она смотрит на меня. — Ты прекрасна, и ты заслуживаешь удовольствия.

Мой большой палец находит ее клитор, когда я толкаю палец внутрь нее, заставляя ее стонать.

— Как бы я хотел трахнуть тебя до бесчувствия прямо сейчас, — продолжаю я, продолжая круговые движения. — Но пока мне придется довольствоваться тем, как ты кончаешь.

Я чувствую, как она начинает напрягаться вокруг моего пальца, и добавляю еще один. Мой Член ненавидит меня прямо сейчас, но видеть, как она затаила дыхание, а ее лицо покраснело, стоит того. Мой рот снова находит ее, когда я чувствую, как она взрывается вокруг моей руки, ее крики приглушены моим ртом. Я медленно растираю еще несколько раз, позволяя ей спуститься.

— Срань господня! — Наконец произносит она, несколько раз моргнув.

Я хихикаю и убираю руку, наслаждаясь покрытием её сока. Я должен сопротивляться желанию снова поднести их ко рту, я знаю, что если я это не сделаю, я никогда не встану с этой кровати.

— Как бы я хотел остаться здесь с тобой сегодня, но есть дела, которые нужно сделать, — говорю я ей, запечатлевая на ней еще один поцелуй, прежде чем встать и со стоном потянуться. Пробираясь через комнату, я беру чашку с водой и приношу ее ей. Садясь, она жадно выпивает её, прежде чем вернуть мне.

— Спасибо, — говорит она с улыбкой на лице, и я знаю, что она не имеет в виду воду.

Глава 16

Анна

Аксель подмигивает мне, и я хихикаю. Мои глаза расширяются от этого звука. С каких это пор, черт возьми, я хихикаю? Медленная улыбка появляется на его лице, и я поражаюсь, насколько по-другому он выглядит.

— Я никогда раньше не думал, что в этом месте может быть что-то милое, — поморщившись, говорит он мне, и я сажусь, игриво ударяя его.

— Я не милая, — кратко сообщаю я ему. — Я крутой парень, помнишь?

Я немного резка и он уловил это. Его лицо вытягивается, и я чувствую себя немного виноватой за то, что напомнила ему о нашей ссоре прошлой ночью. Мне нужно оставаться на его хорошей стороне.

— Прости, — тихо говорю я, моя голова опускается.

Я чувствую руку на своем подбородке и поднимаю глаза, чтобы посмотреть ему в глаза. В утреннем свете я вижу, что чернота на самом деле темно-зеленого цвета, и на мгновение я теряюсь в их глубинах.

— Нет, блядь…Это мне очень жаль, Анна. Я хочу, чтобы ты была в безопасности и защищена от дерьма этого места, но я знаю, что это невозможно. Ты, должно быть, сильная женщина, если сумела выжить в одиночку.

Мой рот, должно быть, прямо сейчас на полу от этого признания от него. Этот человек продолжает меня удивлять. Я не могу себе представить, что он из тех, кто часто извиняется.

Или скорее вообще никогда.

— Может быть, когда-нибудь ты расскажешь мне о внешнем мире? — Говорит он, и я чувствую в этом намек на тоску.

Я чувствую удар в сердце при мысли, что этот человек никогда не знал ничего, кроме насилия и тюремного заключения. Никогда не знал свободы и не видел настоящего заката, океана… ничего.

— Мне бы этого хотелось, — честно говорю я ему. — Не мог бы и ты рассказать мне, как ты сюда попал? Тебе было всего шесть, верно?

Я сразу жалею, что спросила, когда его лицо опускается, темнеет. Он ничего не говорит и, кажется, почти отключается. Его глаза устремлены вдаль.

— Неважно, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. — Извини, что я спросила.

На мгновение мы оба замолкаем, погруженные в свои мысли. Я стараюсь не ерзать от неловкости, зная, что зашла слишком далеко. Я не могу забыть, что, как бы хорошо он ни относился ко мне, этот человек силен и жесток. Одному Богу известно, что он здесь натворил или какова его история.

— У меня сегодня есть дела, — наконец говорит он, и я киваю. Мне бы сейчас не помешало какое-то время побыть вдали от его большего, чем жизнь, присутствия. Мне нужно сориентироваться.

— Что я должна делать? — Спрашиваю я.

Мне неприятно задавать этот вопрос мужчине. "Держись рядом, но не слишком близко", — повторяю я себе снова и снова. Он выглядит удивленным моим вопросом.