На крыльях Феникса (СИ) - Яфор Анна. Страница 2
Словно в подтверждение таких мыслей мужчина нежно приобнял за плечи, уткнулся лицом в ее волосы, распуская прическу… Горячие губы обожгли кожу на шее… Ольга закрыла глаза и отдалась ласкам умелых рук.
Его действия словно на шаг опережали ее желания. Как будто мог знать, о чем она подумает в следующий миг и каких прикосновений захочет. И любую прихоть был готов исполнить. Все оказалось позади: смущение, неуверенность, страхи. Остались только двое…
Но вдруг ночной ветер дернул занавески распахнутого окна, и лунный свет посеребрил спальню. За мгновенье до того, как их вновь окутала темнота, Ольга подняла глаза на лицо мужчины…
Дернулась, вырываясь из крепких рук. Отскочила к окну, спрятав лицо в ладонях и тщетно пытаясь восстановить дыхание. Сказка кончилась, так и не успев начаться.
Он шагнул к ней, пытаясь поймать в темноте.
– Оля… Что? …
– Не трогай меня!
Не узнала своего голоса, почти хрипящего, словно от простуды.
– Что случилось?!
Мирон, кажется, был спокоен. Слишком спокоен, в то время как у нее внутри все бурлило и рвалось на части от обиды.
– Оля, ЧТО я сделал не так?
– Все… ТАК! – процедила, почти выплюнула ему в лицо. – Ты все сделал слишком ТАК. Я почти кончила до того, как мы оказались в постели!
Он молчал. Просто стоял напротив нее, не делая больше никаких попыток приблизиться. От этого стало еще обидней.
– Ты все сделал идеально. Идеальный мужчина, идеальный друг, идеальный любовник… Только я не хочу идеалов! Мне нужен живой человек, которому я нужна. И который хочет быть рядом. А тебя – не было! Только твое тело, но не ты. Не ты сам…
Совсем близко оказались противные слезы, которые она никогда не умела сдерживать. Еще не хватало разреветься! Ольга опять отвернулась к окну, пытаясь хоть как-то успокоиться, и сквозь рвущиеся наружу рыдания вдруг услышала его голос:
– Ты права: меня - не было… Меня давно уже нет. Вообще нет…
Глава 1
Обида, как ни странно, прошла довольно быстро. Ольга смотрела на утекающую в раковину воду, которую включила, чтобы заглушить рыдания. Но их почему-то не было.
Собственная реакция вызывала недоумение и даже досаду.
«И чего я разоралась на него? Он же не обещал мне ничего, кроме хорошего секса, от которого я сама и отказалась. Не устраивала бы истерик, наверняка до сих пор находились бы в постели…»
Мирон ее не обманывал. Просто она сама нафантазировала себе, что… А что именно, Ольга не могла точно сформулировать. Хотя мужчина и нравился ей очень, их совместные отношения она не представляла. Вообще ничего, кроме единственной совместно проведенной ночи ее сознание не рисовало. Даже если бы эта ночь оказалась сладкой и горячей… Что-то не складывалось в единую картинку, недоставало какого-то важного звена. Мирон был ценен для нее именно как друг, как понимающий человек со схожими интересами, необыкновенно привлекательный мужчина, с которым просто интересно быть рядом, но не более того…
Запланированный секс в их отношениях казался явно лишним, не вписываясь в то, чем она дорожила. И хотя наверняка превзошел бы ее предыдущий опыт, Ольга поняла, что остановилась вовремя. Мирон был НЕ ЕЕ. Потому и стихла боль от случившегося почти мгновенно. В отличие от предыдущего раза… Услужливая память тут же воспроизвела яркими красками сцену в рабочем кабинете мужу так живо, словно и не прошло с тех пор почти три года. И сердце снова противно заныло, а слезы, не пролившиеся минуту назад, затуманили глаза. Лешка… гадкий, неверный, замечательный, подлый и самый любимый принадлежал ей. И его у нее забрали. Украли самое дорогое сокровище, и нанесенная рана кровоточит до сих пор, не давая покоя… А Мирон…
Ольга вскинулась, внезапно осознавая смысл непонятной фразы, брошенной мужчиной. «Вот и сложились пазлы…» – усмехнулась, только улыбка получилась грустной, почти гримасой. Не зря ей не нравятся тайны: их разгадывание никогда ничего хорошего не приносило.
Медленно умылась, смывая растекшуюся тушь. Веки припухли, но прятаться в ванной уже не хотелось. К тому же Мирон наверняка думает, что она страдает из-за него. Пришло время объясниться. И укутавшись в привычную теплоту домашнего халатика, Ольга открыла дверь ванной.
В квартире было так темно и тихо, что в первое мгновенье ей показалось, что мужчина ушел, но темный силуэт в углу комнаты доказывал обратное. Мирон резко поднялся ей навстречу:
– Оля… Как ты?
– Будешь чай или кофе? – она прошла на кухню, не отвечая на его вопрос. Хлопнула по выключателю и только потом посмотрела на лицо мужчины, казалось, ошарашенного вопросом.
– Ты… хочешь кофе?
– Вообще-то я хотела тебя, … но в свете сложившихся обстоятельств данное желание кажется несбыточным. Поэтому я выпью кофе.
Мирон нахмурился.
– Оля, я …
Она быстро прикрыла ладонью его рот.
– Не хочу слышать то, что сейчас скажешь. Я всегда уважала твои прямоту и искренность, и хочу сохранить это чувство. Не унижай нас обоих банальной фразой о том, какая я замечательная и вся проблема только в тебе.
Складка между его бровями стала еще резче.
– Но это правда. Ты действительно лучшее, что случилось со мной за последние годы. И во всем виноват именно я. Мы могли бы…
– Мы НЕ могли бы, Мирон. Нет. Не мы с тобой, – у нее отпали последние сомнения. – Я хочу вернуться назад, в тот вечер, когда ты впервые поцеловал меня, за мгновенье до этого. И расстаться раньше, чем ты это сделал. Мы … сможем?..
Его лицо, нет, он весь был напряжен, словно скован какими-то незримыми путами. Подобных слов не ждал и был к ним не готов. Это так отчетливо читалось на лице, что Ольга не выдержала, – рассмеялась. Свободно, сбрасывая с плеч гнет несовершенной ошибки.
– Я все-таки заварю кофе? Достань сливки из холодильника, пожалуйста.
Мужчина не ответил, но просьбу выполнил. И подавая ей пакет, на мгновенье коснулся руки. Сжал пальцы в немой благодарности.
Напиток принес привычное тепло. Она так любила кофе, что никогда не уставала наслаждаться его вкусом. Хорошее ведь не может надоесть. Жаль, что с людьми такое правило не всегда работает…
На этот раз воспоминания о муже не успели испортить ей настроение. Предстояло выяснить еще кое-что, подтвердить свою внезапную догадку. И внимательно вглядываясь в лицо своего собеседника, Ольга спросила:
– Где она?
Мирон замер, просто закаменел с чашкой в руках. Вопрос попал в точку: Ольга увидела это по внезапно потемневшим от нахлынувшей боли глазам. И этой боли было столько, что она невольно поежилась. Но отступать было поздно.
– Почему вы не вместе?
Он впивался в нее глазами, словно пытаясь догадаться, как и когда она проникла в его тайну, но при этом продолжал молчать.
Ольга не понимала. То, что причина его одиночества в другой женщине, стало для нее совершенно очевидно, но никакие разумные объяснения не приходили в голову в ответ на заданный ею вопрос. Таким мужчинам, как Мирон, не изменяют. Если он сам… то вряд ли стал бы страдать столько лет в одиночестве. Если женщина умерла, тоже, скорее всего, смог бы найти замену, потому что смерть, как бы тяжела ни была, именно своей безысходностью дает надежду на новое счастье. Значит, здесь имело место что-то другое.
Она упрямо повторила свой вопрос:
– Почему твоя любимая женщина не с тобой?
Голос, ответивший ей, был чужим и безжизненным:
– Потому что я … насильник и убийца…
Выдохнув эти слова, он ждал реакции и боялся ее. Ольга отчетливо видела страх в лице этого сильного мужчины. Она не собиралась скрывать, что слова шокировали. И страшнее всего было то, что ни шуткой, ни преувеличением сказанное не казалось. Похоже, Мирон имел в виду именно то, что произнес. Но это настолько не укладывалось в голове, что Ольга растерялась. Она не знала, что собиралась услышать, но уж точно не подобное. Однако расспрашивать или уточнять детали не собиралась. Во всяком случае, не сейчас. Ей надо обо все подумать, и лучше в одиночестве.