Папина содержанка (СИ) - Десса Дарья. Страница 92

– Прости, что спрашиваю, но почему ты сразу не ушла? – обратился я к Ольге.

– Потому что повода не было, – она пожала плечами. – Представьте, что вас приглашают в загородный дом, там вечеринка, и обещают щедро заплатить. Вы идете, и там действительно люди веселятся. Огоньки разноцветные горят повсюду, музыка играет, даже есть диджей с пультом. Все веселятся, алкоголь рекой, а некоторые даже порошком балуются, – в общем, типичная московская тусовка, ничего необычного. Почему убегать? Ну да, мужчины все взрослые, но ведь девушкам такие нравятся: солидные, при больших деньгах. Потому я не ощущала ни малейшей опасности, – призналась наша собеседница.

– Что было дальше? – спросила Максим.

– Дальше… – лицо Ольги погрустнело, словно на солнце нашла большая тёмная туча. – Я гуляла, общалась, знакомилась, а часа через два Альберт Романович позвал меня на второй этаж. Я поднялась с ним, зашла в комнату, она оказалась спальней. Я немного выпила шампанского перед этим, настроение было хорошее. Хозяин дома сказал, что сейчас вернется, ушел. Я буквально минуту оставалась одна, а потом… вдруг открылась дверь… и вошли пятеро мужчин. Некоторых я видела там, внизу, другие, видимо, только приехали. Они были пьяны, взбудоражены, вели себя очень агрессивно.

Ольга замолчала, её взгляд, обращенный в окно, стал будто стеклянным. Так продолжалось несколько минут, потом она продолжила.

– Двое из них, ничего не говоря, бросились ко мне. Я закричала, они сорвали с меня платье, запихнули тряпку в рот. Мне стало трудно дышать, я ещё пыталась умолять, чтобы они ничего не делали со мной, пробовала вырываться, но руки у них были такие сильные, как железные тиски. А когда я одного из них пнула коленкой в причинное место, он разозлился и сильно ударил меня кулаком в живот. Я от боли потеряла сознание. Когда очнулась, то поняла: они кинули меня на кровать, привязали руки и ноги где-то внизу. А потом… потом… – Ольга неожиданно заплакала. Её худенькое тело начало содрогаться, девушка закрыла лицо ладонями, и слезы полились из-под них на скатерть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максим подошла к ней, взяла аккуратно за плечи, подняла и прижала к себе. Ольга прильнула к ней доверчиво, словно маленький котенок, и понемногу стала успокаиваться, а мажорка всё это время ласково проводила ладонью по её спине. Я сидел и молча смотрел за этим. В горле пересохло, но пить чай в такой момент мне показалось неудобным. Наконец, Ольга пришла в себя, отодвинулась от Максим.

– Простите, – тихо сказала. Взяла со спинки стула маленькое полотенце, утерла слезы и лицо. – Простите, я не хотела…

– Оля, вам не за что извиняться, – твердо сказала мажорка. – Прощения просить будут те, кто это с вами сделал.

Вот с чего он так уверен, а? Прямо народный мститель какой-то! Да ты найти сначала должен, кто за нами охотится, а уже потом… Я ничего не понимаю в поведении Максим. Может, потом прояснит.

Ольга отпила остывший чай, потом сказала:

– Вот, собственно, и вся моя история. Да, мужчины меня изнасиловали, потом сделали какой-то укол, и я проснулась только на следующее утро. Мне дали три тысячи долларов и посадили на такси, предупредив, чтобы забыла обо всем, что видела и слышала. И «не думай обращаться в полицию – там тоже есть наши люди», – так мне было сказано.

– Спасибо вам большое, Ольга, – сказала Максим, поднимаясь. – вы нам очень помогли. Только один вопрос остался: подскажите, когда случилось то, о чем вы рассказали?

Ольга задумалась, потом озвучила дату. Мажорка ещё раз поблагодарила девушку, обещав непременно сообщить результаты расследования. Я тоже поднялся, сказал «спасибо», и мы покинули маленький уютный домик на окраине Подольска. Ольга проводила нас до лестницы, и у меня сжалось сердце, когда я оглянулся у калитки: на пороге дома стояла такая маленькая, одинокая девушка, которой сексуально озабоченные твари изуродовали жизнь.

Обратную дорогу до Дубны мы молчим, и Максим отчаянно гонит, надрывая мотор машины. По прибытии в город покупаем продукты, затем совершаем обратный путь. Тащить сумки непросто, но мы сосредоточенны, так, словно это наше важное задание, и мы, двое ответственных людей, обязаны его выполнить. По прибытии на яхту нас встречают японцы. Они молчат, не привыкли лезть с расспросами, и Максим утоляет их любопытство одной фразой: «После отдыха всё расскажем».

Но даже я не знаю, что она рассказывать собирается. О нашем путешествии к Ольге в Подольск? И что оно нам дало, кроме информации о произошедшем с ней? Печально то, что девушка пила шампанское, приехала сама, взяла деньги. Формально её не изнасиловали, она сама так хотела. Значит, нам теперь тех подонков даже никак не наказать. Почему же тогда Максим обещала ей это? В полнейшем недоумении следую за ней. Мы наскоро ужинаем, принимаем душ и ложимся спать.

Глава 86

На следующее утро мы встаем с Максим в восемь ноль-ноль, быстро завтракаем и выходим на верхнюю палубу, куда заранее приглашены оба наших телохранителя. Они как всегда собраны и выглядят, как роботы, готовые мгновенно действовать, только прикажи. Сидят рядом и выжидательно смотрят на мажорки, поскольку давно определили, кто тут командует парадом.

Максим кратко докладывает телохранителям итоги нашей поездки в Подольск, и я всё это время пытаюсь прочитать на лицах японцев хоть какие-то эмоции, но бесполезно: на них словно маски надеты, и физиономии остаются непроницаемыми. Что у них там в головах? О чем думают? Совершенно непонятно. А интересно было бы заглянуть хоть на минуточку. Видимо, не судьба, да и ладно.

– Таким образом, история снова вывела нас на моего отчима, Альберта Романовича, который сам того не желая отправил нас в обход. Мы потеряли несколько дней на то, чтобы сначала добраться до Лизы, потом до Ольги, вернуться. За это время, как мне стало известно, нерадивый папаша успел удрать за границу. Я позвонила в его офис, мне там подтвердили. Теперь нам предстоит выяснить, куда именно, найти его и снова побеседовать. Но здесь две проблемы: во-первых, мы не знаем, куда уехал, во-вторых, наверняка теперь у него нанятая охрана и полное отсутствие с нами, и со мной в частности, беседовать. Ну, жду ваших предложений, господа.

– Взять за шкирку его секретаршу и тряхнуть как следует, чтобы выдала, куда её шеф отправился, – выпаливаю я, не особенно задумываясь. У меня этот Альберт Романович уже поперек горла стоит. Сколько дряни всякой за ним тянется! Буквально как кровавый шлейф за хищником, который отобедал в саванне, а теперь, бросив обломки чужой жизни, удалился на отдых.

– Девушка тут ни при чем, – невозмутимо ответила Максим. – Я спросила её, она не знает.

– Плохо спросила, – парирую я. – Надо было…

– Мы ведь с женщинами не сражаемся, забыл? – поинтересовалась мажорка, её голос прозвучал, словно строгий папаша отчитывает глуповатого сына.

– При чем тут это? Женщина, мужчина, нам главное…

– Да, я знаю, и ты прав, – сказала Максим. – Нам главное спасти свои жизни. Но при этом мы должны оставаться людьми, не так ли?

– А кто своему отчиму в нос заехал? – хитренько поинтересовался я.

– Он заслужил, и ты это знаешь, – невозмутимо ответила мажорка. – Так вот, единственный человек, кто может знать, куда уехал мой отчим, хотя мне после известных обстоятельств называть его так не хочется, – это моя мама, Светлана Николаевна.

Я понимаю, отчего Максим её мамой величает, хотя она ей родная тётя. Это чтобы японцев не путать ещё больше. Пусть думают, как им сказано.

– А если он и её в известность не поставил? – спрашиваю.

– Все может быть, – отвечает Максим. – Но всё равно больше не к кому обращаться. Я знаю нескольких партнеров Альберта Романовича по бизнесу. Только нет никакой гарантии, что они не связаны с ним посредством секс-клуба «М.И.Р.», и если стану интересоваться, они наверняка передадут ему, и тогда он спрячется ещё глубже. Придется искать намного дольше.