Доспех духа. Ноналогия (СИ) - "Фалько". Страница 46

Женщина выпрямилась, едва ли не нависая над Аленой.

— Я принимаю тебя в нашу семью, чтобы ты смогла учиться дальше, — властно сказала она. — Ты можешь принять эти знания, но передать их разрешено будет только наследнику рода Матчиных. Будь то ребенок Кузьмы или Александра. Согласна ли ты с этим?

— Я согласна, — склонила голову Алена.

— Вот и хорошо, — Светлана Евгеньевна позволила себе короткую улыбку, через секунду возвращая строгое выражение лица. — И чтобы не подумала, что это было легко, ты должна выполнить еще одно условие. Я вижу, что Кузя попал под дурное влияние вертихвосток из «благородных», — она почти выплюнула это слово, — родов. Они прибегнут к любым ухищрениям, чтобы заманить его в постель. Ты должна будешь этому помешать. Или сообщить мне, если не будет возможности вмешаться. Ты все поняла? Хорошо, ступай. Мы еще обязательно поговорим, позже.

В помещение заглянул Кузьма, словно убедиться, что с его ученицей ничего не случилось. Светлана внутренне улыбнулась. Она была рада видеть его самостоятельность. Хоть от этого и щемило в груди. На фоне старшего брата, который так быстро повзрослел, она хотела, чтобы Кузя оставался маленьким как можно дольше. Но, дети Федора пошли все в него. Излишне своевольные. И как раз сейчас она смотрела на младшую дочь, которая старательно не поднимала глаз. Кузя немного осуждающе посмотреть на маму и тихо прикрыл дверь, наверняка встав с той стороны. Светлана чувствовала, как его ки заполняет пространство вокруг комнаты. Сиди кто в соседнем помещении, приложив ухо к тонкой стене, он не услышал бы и слова.

— Давно не виделись, — сказала Светлана, и сама поразилась, насколько ее голос был холоден. Она пару раз кашлянула. — Дай обнять тебя.

Она прошла к дочери и крепко обняла ее, погладив по голове.

— Что бы ни случилось, и как бы я не была зла на тебя, ты всегда остаешься моей дочерью. Но, я не могу не рассказать тебе, что ты натворила, — последовала пауза, словно Светлане было тяжело подобрать слова. — Род, в который ты добровольно вошла, причастен к убийству твоего отца, — наконец сказала она. — Он вырезал всю семью дяди Рината, убил моих родителей, твоего деда по линии отца. Они выжгли целый род, старшей ветвью которого были Матчины. Сотни людей, включая женщин и детей. Ты же будешь каждый день видеть лица убийц твоей семьи, улыбаться им за ужином… родишь им наследника.

— Это… не правда…, — бледнея, выдавила Оксана.

— Это действительность. Ты думаешь, я из прихоти запрещала вам возвращаться сюда? Из эгоизма вдалбливала, что это опасно? Я не знаю, как донести до тебя всю ту боль, что чувствую, всю ненависть, которую испытываю глядя на то, как они счастливо живут в наших домах. Даже спустя столько лет… Кузя! — крикнула Светлана, успев сделать шаг и подхватить дочь.

Кузьма ворвался в комнату, словно в ней кого-то убивали. Оказавшись рядом, он взял руку сестры, вливая в нее немного сил. Светлана в это время немного ослабила пояс на платье. Веки Оксаны дрогнули, и она устало открыла глаза. В ее взгляде почти физически чувствовалась боль.

— Кузя, — тихо сказала она, — забери меня отсюда.

Он легко поднял ее на руки и вышел в коридор. Светлана вернулась за стол, опускаясь на стул, чувствуя, как дрожат руки. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув она постаралась успокоиться.

— Ничего, — тихо сказала она, — все будет хорошо. Мы еще посмотрим, кто кого.

Как же я зол! Меня буквально распирала ярость. Подвернись кто сейчас под руку, не уверен, что смог бы сдержаться. «Чертовы буржуи!», — глядя на разбегающихся гостей, думал я. Оксана вцепилась в ворот рубашки и, уткнувшись носом мне в ключицу тихо плакала.

Я был зол на себя, за то, что ничем не мог помочь. Зол на маму, потому что она рубила правдой прямо по живому. Ведь я видел, что Оксана любит Николая, как и он готов ради нее на все. Зол на Трубиных, за то, что они вообще втянули нас во все это.

Алена, идя за нами, одним своим видом распугивала охранников. Мне показалось, что стоит им приблизится и она бросится пробивать нам дорогу силой. Фа Чжэн угадал наши намерения, едва мы вышли из дома. Он как раз грузил мои вещи и, увидев нас, бросил это занятие, подогнав машину почти ко входу. Уже выезжая на дорогу, я заметил, как за нами из ворот выбежал Николай.

«Прости парень», — подумал я. — «Придется тебе побороться за мою сестру».

— Оксан, — уже вслух сказал я, — все будет хорошо.

— Не будет, — сквозь слезы сказала она, — уже не будет.

— Я тебе обещаю. Ты мне веришь? Не плачь. У нас тут квартира неподалеку. Чжэн и Алена за тобой присмотрят. А мне надо вернуться. Я не могу оставить маму одну. Мне нужно о ней позаботиться. Хорошо?

Она кивнула, отпуская мою руку. Я хлопнул по плечу Чжэна и он притормозил у ограждения. Дорога, по которой мы ехали, имела всего две полосы в одну сторону и пара машин, шедших за нами, разразилась недовольными гудками. Проводив взглядом удаляющуюся машину с сестрой, я повернулся, ожидая пока преследователи подъедут ближе. Неприметный белый минивэн остановился метрах в десяти от меня. Водитель и пассажир на переднем сиденье перекинулись парой фраз и попытались резко развернуться.

— Умные ребята, — я хищно улыбнулся.

Резко ускорившись, я побежал навстречу потоку машин, мимо минивэна. Тот немного дернулся, словно налетел на большую кочку, и в следующую секунду его заднее колесо резко вывернуло, срывая с крепления.

До поместья я добрался минут за десять. Можно сказать вовремя, так как в поместье въезжал лимузин семьи Трубиных, в котором был тот самый человек, которого я почувствовал в торговом центре, когда появилась полиция. Пока я вошел в ворота, машина успела высадить сестер Марину и Таню, а также Глеба и незнакомую женщину лет тридцати. Кстати они с Глебом были одеты в особые полицейские комбинезоны. Стоят, смотрят на меня, ждут.

— Вечер добрый, — приветливо поздоровался я, подходя ближе. Злость немного отступила. Тем более к Глебу я почему-то относился с некоторым уважением.

— Доброго вечера, Кузьма, — поздоровался он. — Хочу тебя познакомить со своей коллегой Ермоловой Таисией.

Она прошла ближе, с интересом разглядывая меня. О ней могу сказать, что внешне она ничем не выделялась. Обычное лицо, без макияжа, волосы собраны в тугой хвост. Ногти коротко подстрижены и покрыты прозрачным лаком. Глаза зеленые, очень привлекательные и немного озорные. И, естественно, давление в плане силы. До дедушки Наумова, ректора МИБИ ей как до Парижа вплавь, так что пусть пыжится, не будем ее разочаровывать.

— Не знаю, как в Японии, — сказала она, — но в России дуэли тех, кто достиг звания «мастер», запрещены.

— Это была не дуэль, — пожал я плечами. — Я защищался. У меня есть видео и аудиозапись данного события.

— Обязательно посмотрим, — она хищно улыбнулась.

В это время на пороге появился Николай. Он подбежал, ухватил меня за ворот рубашки.

— Оксана, что с ней? Где она?

— Спокойно, Коля, спокойно. Она почувствовала себя плохо, и я отвез ее к себе домой.

— Что с ней? Я хочу ее видеть! — Выпалил он. Я осторожно отцепил руки от ворота и смахнул невидимую пылинку с его плеча.

— Просто недомогание. Пара дней и она придет в норму. Терпение друг, терпение. Я обязательно дам вам встретиться, но позже.

— Кто-нибудь расскажет мне, что тут произошло, пока нас не было? — спросила Марина, как-всегда не вовремя влезая в разговор. Даже Таня это поняла и чуть придержала двоюродную сестру за руку.

— Все в полном порядке, — расплылся я в улыбке, чувствуя приближение еще одного дорогого мне человека. — Просто намечается встреча родственников.

В поместье вкатил лимузин представительского класса и неспешно обогнул двор. Едва он остановился, из него выскочил водитель, метнувшись к задней двери, чтобы открыть ее.

— Прошу знакомиться, — сказал я, показывая на невысокого подтянутого мужчину, выходящего из лимузина. — Александр Матчин. Наш с Оксаной старший брат.