Гори ясным пламенем (СИ) - Амур Ника. Страница 35

— Митя, хватит дуться, — обратилась она к пустому коридору. — Давай, мириться. Сходим в зоопарк, ты ведь обожаешь зверушек.

С каждым словом голос звучал все приглушенней, пока окончательно не сошел на нет. Испуганная молчанием, она выкрикнула имя подруги:

— Ира!

В ту же секунду открылась дверь в ванную и оттуда показалась зареванная Ирка: лицо распухло от слез, глаза и кожа вокруг покраснели. В последний раз она так плакала, когда они вместе ходили на «Титаник». Тогда они обе ревели как белуги, а когда вышли из кинотеатра выглядели так, будто побывали на настоящих похоронах ДиКаприо.

— Что случилось? — шепотом спросила Вероника.

— Они забрали его, — сквозь всхлипы проговорила Ирка.

— Кто кого забрал? — Вероника задавала вопрос, а сама уже знала ответ. Недаром Митя не отзывается.

— Я ничего не могла поделать, — оправдывалась Ира. — Они были в форме, с документами.

— Кто? — Вероника бросилась к подруге и принялась трясти ее за плечи.

— Полицейские, — наконец, ответы полились из Иры, как вода из сорванного крана. — Они заявили, что ты украла ребенка и что его надо вернуть бабушке.

— Но ее никто не назначал опекуном! Суда еще не было!

— Я так им и сказала, но они ответили, что ты не имела права самовольно увозить мальчика.

— Самовольно, — как эхо повторила Вероника. Она не подозревала, что собственный сын ей больше не принадлежит.

Обхватив голову руками, Вероника осела на пол. Ира пристроилась рядом и обняла ее за плечи.

— Что теперь будет? — поинтересовалась Вероника у подруги.

— Хотела бы я знать.

Впервые Ира не нашлась, что ответить. От этого Веронике стало еще горче.

Десятью минутами позже они сидели на кухне. Слезы высохли, им на смену пришла глубокая задумчивость.

— Жаль, коньяк закончился, — пробормотала Ирка, подперев щеку кулаком. — Я бы сейчас не отказалась хлопнуть рюмашку.

— Я поеду за ним, — заявила Вероника, вскидывая голову.

— На поклон к Светлане Георгиевне?

— Я извинюсь, и она пустит меня в дом.

— Извинишься? — опешила Ира. — С какой стати?

— Что еще мне остается? — Вероника поднялась из-за стола. — Пока суд не принял решение в мою пользу, придется с ней считаться.

— Да гори эта ведьма ясным пламенем! — в сердцах выпалила Ирка.

Вероника застыла на месте как вкопанная, обернулась к подруге и попросила:

— Никогда так больше не говори.

— Почему? — оторопела Ирка.

— Беду накличешь.

Вероника прошла в спальню, собрать чемодан сына, но там ее ждало новое потрясение: вещи Мити пропали вместе с ним. Как только полицейские управились за такой короткий срок? Наверное, работали не покладая рук. Вероника зло пнула ножку кровати. Удар пришелся на большой палец левой ноги. От резкой боли свело всю ступню, но это помогло Веронике окончательно прийти в себя.

— Хочешь, я поеду с тобой? — предложила Ира.

Вероника посмотрела на стоящую в дверях подругу и покачала головой.

— Нет. Ты все равно ничем не поможешь.

Вместе они отнесли чемодан в машину, обнялись на прощание, и Вероника завела «Рено». Автомобиль тронулся с места, отражение Иры постепенно уменьшалось в зеркале заднего вида, пока совсем не пропало. Вероника осталась одна. Она четко ощутила это, одиночество сделалось осязаемым. Оно будто сидело рядом с ней на месте пассажира и нагло ухмылялось, говоря: «У тебя нет и никого не будет кроме меня». Вероника опасалась, что эти слова окажутся пророческими.

Всю дорогу она провела как во сне. В самом своем жутком кошмаре. Автоматически выполняя повороты и нажимая на педали, думала только об одном: что делать, если Светлана Георгиевна не пустит ее к сыну? Вероника была готова остаться в доме столько, сколько потребуется. Если нельзя забрать Митю в столицу, тогда она поселится с ним.

Она подъехала к дому в растрепанных чувствах. Одновременно испуганная и злая. Внешне особняк выглядел как обычно: пустая подъездная дорожка, газон с ранними тюльпанами, позади лес высится стеной, точно взял дом в блокаду. Но внешнее спокойствие казалось наигранным, как если бы все вокруг затаилось в ожидании грандиозного скандала. Вероника знала, что его не избежать.

Она вышла из машины, громко хлопнув дверью – оповестила жильцов о своем приезде. Расчет оправдался: она подходила к двери, когда та отворилась. Навстречу вышла Раиса. Ее кудри без косынки торчали во все стороны. Она нервно теребила край передника.

— Вам лучше не входить, — обратилась она к Веронике.

Вероника замедлила шаг и остановилась на пороге, точно напоролась на невидимую стену.

— Мой сын здесь?

— Да, — кивнула Раиса и повторила, как заведенная: — но вам лучше не входить.

Вероника плечом оттолкнула кухарку и прошла в холл, а оттуда в гостиную – любимую комнату свекрови. Она не ошиблась: Светлана Георгиевна была там. Сидела с книгой в руках. Даже после эффектного и шумного появления Вероники она не прервала своего занятия и подняла голову, лишь дочитав до конца абзаца.

Все это время Вероника терпеливо ждала, когда на нее обратят внимание. Она дала себе зарок ни в коем случае не ссориться. От умения держать себя в руках зависело многое. Она должна быть милой вопреки всем нападкам Светланы Георгиевны.

— Добрый день, — поздоровалась Вероника, следуя выбранной тактике.

— Кому как, — Светлана Георгиевна закрыла книгу и опустила ее на стол. Она проделала это с таким видом, что несложно было догадаться: причина ее неудачного дня стоит прямо перед ней.

— Митя у вас? — Вероника обязана была немедленно это выяснить. В противном случае она рухнула бы с сердечным приступом.

Свекровь окинула ее неприязненным взглядом. Она намеренно тянула с ответом, наслаждаясь страданиями невестки. Вероника стиснула зубы, повторяя про себя как мантру: «Я не буду кричать, я не буду кричать». Пока что это действовало, но чаша ее терпения не бездонна.

— Он в детской, играет с няней, — смилостивилась свекровь.

Вероника развернулась к двери. Все чего она хотела – незамедлительно увидеть сына и убедиться, что с ним все в порядке.

— Куда это ты собралась, милочка? — окликнула Светлана Георгиевна.

Ее голос подобно метеопрогнозу предвещал бурю. Вероника, борясь с внутренней дрожью, вновь повернулась к свекрови и ответила:

— Повидаться с сыном.

— Я запрещаю тебе общаться с ним.

— Вы не можете этого сделать, — не поверила своим ушам Вероника. Но где-то внутри шевельнулся червячок сомнения: а что если может?

— Ты украла ребенка. Где гарантия, что ты не повторишь попытку?

— Как можно украсть собственного сына?

— Пока идет разбирательство и суд, я имею права знать, где находится мой внук. Ты же увезла его, не согласовав это со мной. Но даже если опеку над мальчиком присудят тебе, имущество семьи останется над моим контролем, а значит, я должна буду постоянно видеться с внуком.

— Где тут связь? — не поняла Вероника.

— До его совершеннолетия я владею всем, что ему завещано. Помимо присмотра за имуществом в мои обязанности входит забота о наследнике.

— Вы сами это только что придумали, — не поверила Вероника. — Забирайте свое имущество, нам оно не нужно. Отдайте мне сына, и мы уедем, покинем этот дом навсегда.

— Я не так глупа, милочка, — улыбнулась Светлана Георгиевна. — Возможно, в данный момент тебе ничего не нужно, но где гарантия, что так будет всегда? Кто может поручиться, что Митя, когда вырастет, не вернется, чтобы забрать у меня все?

— Этого не будет.

— Ты не можешь этого знать! — повысила голос свекровь.

Вопрос наследства сильно волновал Светлану Георгиевну. Веронике в жизни не понять, за какие заслуги можно так любить старую развалюху под названием дом. Ей бы никогда не пришло в голову попытаться им завладеть. Но надо отдать должное Светлане Георгиевне: за Митю Вероника не могла поручиться. За одиннадцать лет до его совершеннолетия всякое может случиться. Как ни тяжело это признавать, но в чем-то свекровь права.