У любви семь жизней (СИ) - БризЪ Галина. Страница 18

Дождавшись Лериного смеха и утвердительного ответа, окидывал иронически кривящегося друга торжественным взглядом. И с удвоенным азартом хвастался ею и их отношениями.

Лера находилась в небольшом смятении, но не перечила и не протестовала. Посмеиваясь, наблюдала за озорно веселящимся Давидом. Таким чуднЫм своего брутального друга ещё не видела. Он выглядел глупым и совершенно счастливым. Перепил, видимо…

Не преминул упомянуть факт её невинности, при этом окинул приятеля прямо-таки высокомерным взглядом, будто выиграл миллион в лотерею. Возбудил нескромным сообщением совсем уж дикое волнение и приступ острого интереса у горячего доктора. Казалось, он мелко завибрировал от занимательной новости.

Лера поскрипывала зубами с досады, тихонечко кипела, но безропотно проглотила и этот фортель.

В конце концов с горьким сарказмом обнаружила, что дифирамбы любимого мужчины возымели неожиданное и неприятное действие. Они вернулись к тому, от чего пытались уйти — Зураб мощной лавиной обрушил пламенное внимание на неё, а на свою погрустневшую девушку поглядывал всё реже и вскользь, будто забыл про Элю.

Та обиженно наблюдала за происходящим, зевала, лениво потягивалась со скуки, и вдруг вспомнила, что ей пора домой — забрать дочку от бабушки. Оставила номер телефона, пообещала на днях встретиться с доктором ещё раз. Тет-а-тет.

Лера засобиралась было с ней, но осталась, поддавшись на страстные уговоры Давида посидеть ещё пару часов.

Сумасшедший вечер продолжился комплиментами и жаркими восторгами, хлынувшими совсем уж неудержимым потоком с двух сторон. От Давида и взахлёб вторившего ему Зураба.

И умница-то она, и красавица. Скромница каких свет не видывал. И волосы-то пушистые, и губки алые, глазки ясные, бровки чёрные, кожа нежная. Цветочек — не девушка! Самая-самая-самая…

— И глазки у моей Лампочки светятся, посмотри, — с любовью добавлял Давид, оглядываясь на Зураба.

Точно — перебрал со спиртным, устало поняла Лера. Надо было уйти вместе с Элей.

Апогеем стала сцена с оригинальным заявлением Давида…

Барабанная дробь — та-та-та-тааам… Он предложил остолбеневшей Лере… родить ему сына. Ни больше, ни меньше.

Правда, сразу последовало уточнение и клятвенное обещание, что ПОСЛЕ рождения ребёнка женится на ней и даст свою фамилию.

Несколько раз примерился «Лерочка Маркова, Валерия Маркова. Красиво же звучит? Да, Лампочка?»

Снял большую старинную икону, висящую в углу комнаты, взял в руки, встал на колени:

— Клянусь на иконе и при свидетеле, что женюсь и не брошу тебя никогда. Только роди сначала!

Зураб, прищурившись, с непонятным выражением лица наблюдал за ними и зло подбадривал девушку.

Лера растерялась и была шокирована.

Потрясающая постановка вопроса. Не предложение о замужестве, а именно условие: «Роди мне сына. После этого я женюсь на тебе!»

Тихо злилась… Сказки Пушкина. Царь Салтан — «и роди богатыря мне к исходу сентября». Что за фарс устроил Давид?!

На что рассчитывает — сейчас Лера зардеется, потупится, возьмёт его за руку и отправится… творить богатыря?!

А потом будет ждать обещанное его величеством вознаграждение — женитьбу на ней?

Формулировка звучит мерзко. Поставив на кон себя, своё будущее — заслужить туманную и сомнительную награду — стать его женой.

Чего стоит сногсшибательная фраза — сначала роди, потом — женюсь. Почему не наоборот? Испытательный срок устанавливает? Оставляет шанс для отступления? Хочет примериться, взвесить, оценить, если не устроит — «Извини, ошибся»? Понравится — продолжу, не понравится — до свидания вместе с ребёнком? Страхуется? Оставляет время на обдумывание и выбор?

С её же стороны — самоотверженная жертва во имя любви. Её изначально лишает возможности переделать свою судьбу.

Даже если не обманывает, а по ведомым ему причинам хочет обходным путём, двигаясь задом наперёд, жениться на ней — почему не открыть карты, ни объяснить, ни обсудить по-человечески?

Что ж так не по-людски получается?! Почему во второй раз одаривается недо-предложением и оно снова делается при посторонних и вопреки договорённости об условиях их отношений?

Хочет ли жить с ним?

На самом деле, если отбросить сомнения, страхи и заглянуть в сердце — да! Очень хочет… Спит и видит.

Но… уверена, что не сможет, не справится. И дело не только из-за разницы в возрасте. Всё очень сложно.

Слишком много неясностей и недоговорённостей межу ними.

Когда человек о чём-то умалчивает, прячет, надо верить — ему есть что скрывать. Что-то очень существенное, серьёзное.

Раз по его собственной оценке это крайне важно утаить — следовательно понимает, что оберегаемый секрет несовместим с их отношениями.

Она нормальная девушка и как все мечтает о семье, детях и надёжном муже.

Надёжном! Это не финансовая составляющая. Это отношения, это стабильность и уверенность в своём мужчине.

Пусть даже не официальный союз, если есть объективные причины не заключать законный брак. Главное — любовь и убеждённость, что не предаст…

Давид не тот человек, который способен на верность и создание классического домашнего очага. Он всегда будет вне семьи. Среди друзей, женщин и развлечений. Жизнь с ним, как американские горки — вверх, вниз, обрыв, крутой поворот и зависание с ожиданием неминуемой гибели.

Это свыше сил. Лера слишком эмоциональна и ранима. Ей не справится со шквалом негативных чувств, не сможет сидеть вечерами, ждать, подозревая, что он сейчас обманывает с другой.

Она слишком его любит! И сердце лопнет от боли, если он унизит изменой.

В её случае даже проще быть любовницей — не так больно, если не придёт, всегда можно успокоить себя тем, что ночует с женой…

Дико, неправдоподобно и сложно понять — боится связывать с ним свою жизнь и жаждет поскорей расстаться именно потому что любит!

До умопомрачения и невозможности думать ни о чём другом. Умирает и рождается после его звонков… Эта шальная, ненормальная зависимость от которой пора излечиться, иначе дойдёт до сумасшествия…

Уже находится на грани безумия. Каждая встреча как психологическое испытание.

Переживает настолько мощно и сокрушающе, что после договора об очередном свидании теряет сон, пропадает аппетит, случается расстройство желудка. Иногда рвёт.

Просыпается ни свет ни заря. Внутри всё дрожит и холодеет. С утра полтора часа отмывает себя в душе. Утюжит каждую крошечную складку на одежде, чистит, и чуть ли не под лупой изучает обувь. По миллиметру наносит макияж, тщательно рассматривает и придирается к каждому неточному штриху.

Ждёт в условленном месте, а сама кое-как стоит. Волнуется так, что мокнут пальцы, трясутся и подкашиваются ноги. Пересыхает горло, шумит в ушах, грудь громыхает оглушающими толчками. Напряжение достигает критического предела.

Как только фигура Давида появляется в поле зрения — детонирует заключительный, отчаянный всплеск.

И воцаряется абсолютный выжидательный штиль. Не дышит, не слышит, не чувствует. Созерцает и ждёт… Пропускает через себя каждое движение. С каждым приближающимся шагом внутри рождаются новые живительные колебания.

Подошёл, улыбнулся, заговорил — и всё меняется. Её отпускает…

Мир феерическим вихрем радостно возвращается на место. Наступает спокойствие и стабильность, сердце выравнивается.

С каждым вдохом его энергетики организм впитывает и до предела наполняется блаженным теплом и счастьем. Лера успокаивается.

Окрылённая душа взлетает на седьмое небо — он рядом, он здесь! С ней! Он — реальность, его можно потрогать, почувствовать, понюхать!

А потом сидит опустошённая, обессиленная и апатичная, вывернув и израсходовав за несколько часов все эмоции. А Давид удивляется её спокойствию и безразличию, не зная, насколько разрушительную бурю она пережила, пока не появился он.

Глава 15. Ночь

В этот вечер Давид смёл все договорённости.