У любви семь жизней (СИ) - БризЪ Галина. Страница 26
Через неделю у Леры начался отпуск, и она уехала в родной город.
Родители, на диво, встретили с распростёртыми объятиями, не ругались, не уговаривали вернуться. И внешний вид, и донесения разведчиков удовлетворяли их. До слёз были рады видеть её дома. Создалось достоверное ощущение, будто они опасались нажимать на строптивую дочку, чтоб не вызвать новые непредсказуемые поступки.
Выходит — зря себя настропаляла? Можно их не бояться?!
Разглядывали модные наряды, привезённые подарки. Расспрашивали о работе, подругах, о том, как ладила с дядей пока жила у него. Перед заглянувшими соседями с гордостью демонстрировали похорошевшую Леру. В самых красочных и позитивных красках расписывали её московскую жизнь.
Первые дни в суматошной карусели общения, встреч с предками, родственниками, знакомыми было не до скуки. Каталась по гостям, слушала нескончаемые рассказы о событиях, приключившихся за год. О свадьбах, романах, рождениях детей.
Заглянула к подругам. В кафе встретилась с одноклассниками.
Одна соученица на днях сыграла свадьбу и стала предметом жаркого обсуждения:
— Петрова-то вышла замуж. Представляете — за мужика, который на двенадцать! На ДВЕНАДЦАТЬ лет её старше!
— Ага?! На двенадцать лет?! Обалдеть… — ахнули подружки.
— Понятно, почему скрывала, что выходит замуж и никого из наших на свадьбу не позвала! Стыдно старого мужа показать…
Принялись живо осуждать пикантное обстоятельство:
— Что с таким стариком связалась?
— Наверное ещё и «разженя» — разведённый?
— И дети у него, говорят, от первого брака есть!
Одноклассницы охали, ахали, ужасались и обогащали тему новыми подробностями.
— Зачем за него пошла?
— Может — залетела?
Другая ехидно добавила:
— Ой, девочки, думаю, никто из ровесников на неё не позарился. Вспомните, она ж такая… Серенькая. Обрадовалась, что хоть кто-то взял! — собеседницы захихикали.
Перемыли кости девочке из параллельного класса — родила без мужа, мать-одиночка!
Лера вспотела и сидела, тоскливо пряча глаза. Настроение — в хлам, будто ведро вонючих помоев вылили. Резко расхотелось слушать неугомонных сорок, раскисла и засобиралась домой.
— Лерка, а ты нашла себе парня? Встречаешься с кем-то? — болтушки вспомнили, что она не рассказала о самом главном в их возрасте факте.
— Угу… — не подумав, коротко кивнула.
— Ой, расскажи! Учится? Работает? Сколько лет? Красивый? Москвич? — оживились одноклассницы.
Растерянными глазами обвела навостривших уши слушательниц. Представила Давида. Сердце остро кольнуло.
И красивый, и умный, и москвич, и работает! И самый лучший! Только вслух об этом никогда не расскажет…
Натужилась, что-то наврала. Лишь бы отвязались. Не задумываясь о правдоподобии.
Девчонки хитро переглянулись, поняли, что темнит. Сделали вывод — никого у неё нет!
С посиделок ушла задумчивая и расстроенная до слёз.
Надо-надо-надо закончить эту стыдную историю… На носу апрель, пора браться за учебники и выбросить любовную чушь из головы! Как и планировала с первых дней «дружбы».
Дома отдышалась, закрыла глаза и вернулась мыслями к Давиду.
Не вернулась… Он ни на минуту не уходил из сердца, из головы. Переполнял болью и счастьем.
Не могу отказаться от него… Никого ни слушать, ни видеть, никуда не ходить!
Остаток отпуска безвылазно просидела дома, смотрела телевизор, с утра до вечера читала. Двоюродная сестра на несколько дней дала дефицитную книгу «Джен Эйр».
Роман произвёл ошеломляющее впечатление. Жадно проглотила его за несколько часов. Перечитала. И не спала всю ночь. Шла босыми ногами по содержанию, ощущала впивающиеся колючки, чувствовала каждый камень. Словно об ней написано!
У героев разрыв в возрасте — восемнадцать лет! Их любви не мешала разница во всём: в годах, в положении! И тоже что-то мутное с женой…
Но… Это происходило в давние времена… Сейчас всё по-другому…
Едва дождалась окончания отпуска, остро хотелось уехать раньше, считала дни до возвращения… Ехала в Москву, а сердце летело вперёд её!
Так соскучилась! Быстрей бы увидеть Давида!
Глава 21. Златые горы
Позвонила Давиду в день возвращения. Бросила чемодан на пороге квартиры и помчалась к автомату с заветными двумя копейками, надёжно зажав их в руке. Дрожащими от нетерпения пальцами набрала магические цифры и два счастливых голоса соединились в телефонных глубинах.
Встретились. Радовались, обнимались, будто вокруг никого не существовало. Сиял Давид, сияла Лера. Смотрели, слушали, дышали. Под сумасшедший гвалт по-весеннему возбуждённых птиц, гуляли по растаявшему, щедро залитому солнцем городу.
Девушка, выплёскивая эмоции, кружилась, смеялась, взахлёб рассказывала об отпуске.
Мужчина лучистыми глазами влюблённо смотрел на неё, ловил за руки, целовал.
Выглядел он шикарно. Стильный кипенно-белый плащ, в горловине которого будто небрежно торчат насыщенно-синие уголки воротника рубашки. Белая кепка по последнему писку моды надвинута на лоб. Тонкий запах дорогого парфюма. Весь сверкающий, отутюженный, ухоженный. Настолько эффектный и ослепительный, что в первый миг зашлось дыханье.
Лера знала, что идёт с самым красивым в Москве мужчиной. Женщины смотрят вслед и оглядываются на Давида.
И… Завидуют ей?
Или… Жалеют его?
Она рядом. Глаза шальные от любви. Задорно цокает тонкими высокими каблуками, вышагивая в модном, но дешевом пальто. Растрёпанными чумными кудрями играет тёплый ветер и светлыми волнами ласкает сближающиеся лица.
В глубине зрачков Давида переливаются колдовские вспышки, завораживают, растворяют связь с реальностью. Топят в дурманящем шепоте «Ты самая красивая, Лампочка!»
— Рассказала маме и папе обо мне? — спрашивает Давид и испытующе смотрит в мгновенно покрасневшее лицо.
Лера виновато отворачивается и отрицательно мотает головой.
— Почему? — строго поднимает за подбородок, голос звучит требовательно.
Она жалобно хнычет, умоляюще ноет:
— Давид!.. Что я могу сказать про тебя?! Что иногда сплю со взрослым мужчиной, и он пытается склонить меня к половому акту?!
Марков хмурится:
— Должна сказать, что у тебя есть жених! — Безапелляционно отрезает. — В следующий раз поедем вместе.
Лера тихо скулит и зажмуривается… ЖЕНИХ! Сердце долбят взрывы и перемешивает хаос. Как всё запутано, сложно и больно!
Первая рабочая смена началась с неприятного известия:
— Тебе весь отпуск названивал мужик с сильным кавказским акцентом. Не может дождаться, когда из отпуска выйдешь.
Зураб! Похолодела Лера. Только этого не хватало!
Она уже забыла об компрометирующей истории, решила, что доктор успокоился и отступился. Наивно радовалась, что Давид ничего не узнал.
Атаки соскучившегося южанина начались с первых минут работы. Даже раньше. Ещё не открыли дверь для клиентов, а уже прозвучал требовательный звонок.
Зураб заликовал, услышав Леру. Она гнусаво проблеяла ответное приветствие.
Трубку разрывало потоком неукротимой одержимости. Мужчина радостно поздравил с выходом на работу, поинтересовался как прошёл отпуск. И перескочил к основному вопросу: «Когда встретимся?»
Лера застонала:
— Зураб, извините меня. Я не хочу с вами встречаться. Пожалуйста, не звоните больше!
Отбой.
Куда там! Он истошно взвыл от её слов, телефон завибрировал и выплюнул возмущение:
— Как это?! Ты обещала. Я столько времени тебя ждал!
Она морщилась как от зубной боли, тряслась и плаксиво уговаривала отступиться. Просила прощенье за глупое поведение и необдуманное обещание.
Но доктор был суров, непреклонен и не собирался сдаваться. Он явно закусил удила — то ласково убеждал, то возмущался, то зло шантажировал. Катавасия длилась весь день.
Собственное занудное нытьё вязло в ушах. Она была противна сама себе. Жалобно тянула отвратным писклявым голосом: «Пожалуйста, оставьте меня в покое». Бросала трубку.