Чингисхан. Пядь земли (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 7

Колонна остановилась и начала стремительно перестраиваться в оборонительную формацию.

— Оружие к бою! — распорядился Эйрих, спешиваясь и извлекая топор из перевязи.

Пусть нет свидетельств о существовании врага, пусть разъезд ещё не успел передать ценные сведения, но это могут быть сведения о приближении противника, поэтому лучше быть готовым к отражению атаки, чем встречать врага в походном порядке.

Даже если это кажется напрасной тревога, она не будет таковой — можно посчитать за очередную тренировку.

— Претор, впереди римская деревня, — подъехал к нему командир разъезда.

— Это всё? — поинтересовался Эйрих, бросив взгляд на стену готских щитов.

— Сил обороны не замечено, — продолжил доклад командир разъезда. — Мирные жители начали разбегаться по лесам, едва завидели нас.

— Признаки противника? — уточнил Эйрих.

— Никаких признаков противника, претор, — покачал головой дозорный. — Засад нет, на ловушку не похоже.

— Отмена боевой тревоги! — приказал Эйрих. — В походную колонну!

Они уже миновали Сингидунум, (2) Бононию (3) и несколько деревень, имеющих крупные гарнизоны. Связываться с римлянами во время мирного визита в их столицу — это глупо, поэтому Эйрих старался действовать подчёркнуто миролюбиво. Но передовые разъезды выглядели как эталонные варвары-поработители, поэтому римлян было очень трудно убедить в том, что Эйрих обязательно заплатит за постой и никто никого не будет грабить. Вот и сейчас первое впечатление безнадёжно испорчено, поэтому придётся ночевать в лесу...

Когда они пришли, деревня уже была пуста.

— Может, того? — подошёл к Эйриху Хумул.

Эйрих сидел на коне и смотрел на деревню.

— Предлагаешь ограбить деревню, чтобы тащить потом в Константинополь зерно и деревенскую рухлядь? — уточнил он.

— Ну... Тут может быть и серебро... — неуверенно произнёс Хумул.

— Не будем тратить на это время, — покачал головой Эйрих. — Продолжаем путь, а на закате разобьём лагерь в лесу.

— Эх, понятно... — вздохнул бывший охотник.

Учинять обиды римлянам, без веской на то причины, Эйрих не хотел. Будь в этом смысл — он бы первым ворвался в деревню с пылающим факелом в руках, но сейчас это лишено логики и потому бессмысленно.

«Грабёж ради грабежа — удел скорбных умом», — подумал он. — «Принципы поступков — это то, ради чего они совершаются».

И Эйрих считал себя принципиальным человеком, а ещё он не любил тратить время понапрасну.

/12 июля 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия/

— Что это за город? — спросил Эйрих.

— Это Филиппополь, — ответил ему Татий.

Римлянин был отправлен вперёд каравана, чтобы узнавать обстановку в поселениях. Отношения с горожанами и селянами никак не складываются, потому что они боятся варваров и, в принципе, не напрасно.

— Как там? Всё спокойно? — поинтересовался мальчик, спрыгивая с Инцитата.

— Нет, — покачал головой Татий. — На рынке беспокоятся о варварской угрозе.

Это было интересно. Неужели их слава бежит на день пути впереди?

— Они прослышали о нас? — напрягся Эйрих.

— Я им рассказал, — ответил на это Татий. — Но обеспокоены они не нами, а племенем асдингов, (4) проходящих по северному берегу Дуная.

— Зачем ты рассказал им о нас? Чтобы они лучше подготовились? — возмущённо спросил Хумул.

— Затем, что я договорился о приёме тебя, Эйрих, викарием диоцеза Фракия — Соломоном Атратином Приском, — сообщил Татий. — Он расположен к нам дружелюбно, потому что я поручился за всех нас.

— Кто ты такой, чтобы твоей поруке верил целый викарий? — усмехнулся Иоанн Феомах.

Высокомерие этого римлянина когда-нибудь его погубит, но не сегодня. Впрочем, Эйрих отметил, что Татию не понравилось подобное пренебрежительное отношение и он обязательно это запомнит.

— Мой двоюродный брат служит примипилом в городской когорте, — ответил бывший раб, ненавязчиво поправив перевязь гладия. — Я встретился с ним и получил аудиенцию у викария.

— Надо же, — хмыкнул Феомах. — Не ожидал такого.

— Нужно встретиться с этим Соломоном Атратином Приском, но перед этим подумать, чем он будет полезен нам, а мы ему, — произнёс Эйрих задумчиво.

Проблема наступающих с севера варваров ничуть не беспокоила императора, хотя это прямой удар по его деньгам — налоги, собираемые с диоцезов и провинций, питают имперскую казну, а грабежи буквально гарантируют недобор в отчётный период. Но больше всего важен ущерб не материальный, а репутационный. Если провинция платит налоги, но правители взамен не защищают её от варваров, то тем ли правителям она платит налоги?

— Как там дела с обороной? — осведомился Эйрих.

— С этим у них всё неплохо, потому что недавно, где-то около трёх месяцев назад, сюда направили одну когорту из V-го легиона «Македоника», — ответил Татий. — Это ветераны, присланные викарию во временное распоряжение, до тех пор, пока не пройдут особо крупные племена варваров.

Эйрих знал, что римляне внимательно следят за тем, что происходит за Дунаем, но он не думал, что они осведомлены настолько подробно, чтобы прогнозировать ослабление напряжённости так далеко за имперскими границами. Теперь он понял, почему провинции и диоцезы продолжают платить налоги — империя всё ещё заботится о них, в меру своих возможностей.

«С другой стороны, кому ещё платить? Нам?» — подумал Эйрих с мысленной усмешкой, а затем посерьёзнел. — «Не будь гуннов, я бы всерьёз рассмотрел такую возможность. Земля тут хорошая...»

Правда, он прекрасно понимал, что если бы не гунны, ему бы мешали жить другие племена, а также другие римляне. Это сейчас у готов нечего взять, кроме топора в зубы или копья в брюхо, но стоит им по-настоящему осесть и начать жить мирной жизнью, как они быстро обрастут жирком, который обязательно захотят срезать голодные и бедные соседи. А ещё римские козни нельзя списывать со счетов...

— Ладно, выдвигаемся в город, — вздохнул он, решив, что обдумает предмет переговоров с викарием по дороге.

Чего мог хотеть викарий? Денег у него много, связываться с крупным отрядом воинов он не захочет. Скорее всего, его интересуют гарантии безопасности. Эйрих может их дать, ведь у этого их похода нет военных целей.

Караван двинулся по мощёной дороге, пожалуй, самому выдающемуся достижению римлян, позволяющему доставлять войска и товары в любую точку империи в кратчайшие сроки. Они двигались по особенной дороге, называемой римлянами via militaris, (5) в направлении Филиппополя, где их уже должны ждать, если верить Татию. И Эйрих сильно надеялся, что их не ждёт там готовый к бою комитатский легион. Это посещение города послужит проверкой лояльности Татия.

К счастью, в пригородах их не ждали легионеры в боевом построении, но кое-кто, всё же, их ожидал.

Крупная делегация, прикрываемая небольшим отрядом кавалерии и одной когортой легионеров. Городская когорта, как ей и полагалось, находилась в городе, на крепостных стенах.

Легионеры стояли расслабленно, но в зримой готовности быстро принять боевой порядок и ударить по готам. Это римляне умеют, несмотря на то, что среди легионеров хватает бородачей — ещё Марцеллин жаловался на постепенную варваризацию легионов, но это не отменяет того факта, что это, всё ещё, легион.

— Здравствуй, викарий Соломон, — радушно расставив руки, будто собираясь крепко обнимать хозяина города, пошёл вперёд Эйрих.

— Здравствуй, Эйрих, сын Зевты, — степенно кивнул ему викарий.

Этот мужчина, как видно из остаточных признаков на теле, знавал времена могущественной стати, возможно, был выдающимся воином. Сейчас, правда, он постарел и одряхлел, а также заплыл жиром. Чёрные прямые волосы его были коротко острижены, как оно обычно и заведено у римлян, серые глаза имели под собой синие мешки, свидетельствующие либо о недосыпе, либо о какой-то хронической болезни. Ростом он был где-то на полголовы ниже Альвомира, чего достаточно, чтобы смотреть на готских воинов свысока. Прямой римский нос имел шрам от перелома, а на подбородке имелось несколько некрасивых отметин от чего-то маленького и колющего. Несмотря на суровый вид, на Эйриха викарий Соломон смотрел доброжелательно.