Самая большая любовь - Каттнер Генри. Страница 9

Придется менять план. Ну ничего. Пока угрозу представлял Феннель, на которого Печать явно не действовала.

– Я прослежу, чтобы моя жена обратилась к врачу, – заверил Денворт.

Феннель откашлялся.

– Может, вы когда-то обучались гипнозу? Нет? Ну что ж… – он явно не поверил.

– Что вы имеете в виду? – спросил Денворт, откидываясь на спинку стула. – Выискиваете какую-то тайну? В последнее время моя жена чувствовала себя плохо, была угнетена. Люди порой совершают абсолютно немотивированные самоубийства.

– Весьма интересно, – продолжал Феннель, – что и Саймон, и миссис Денворт испытывают к вам невероятно сильную привязанность. Я слышал сплетни о вас, знаю людей из вашего клуба. Вы малосимпатичный человек. Кроме того, Саймон терпеть вас не мог… до вчерашнего дня.

– Неужели?

– Я не суеверен и пришел сюда потому, что Саймон беспокоится, хотя и не может сказать почему. Он производит впечатление человека, раздираемого двумя разными желаниями. Он очень хорошо отзывается и о вас, и о вашей жене, но почему-то эти два чувства находятся у него в глубоком противоречии. Нет, я не суеверен, Денворт, но, увидев вас, пришел к выводу, что вы дьявольски опасный человек.

– В самом деле? – сладким голосом спросил Денворт, поднимая брови. – И вы хотите меня арестовать?

– Нет.

– Вы не могли бы этого сделать, правда? Разве вы… гмм… не думаете обо мне, ну… как о сыне?

– Верно, – ответил Феннель, но ни один мускул у него на лице не дрогнул. – Это странно, но так оно и есть. И потому я беспокоюсь. Поэтому я подозреваю, что дело здесь нечисто. Вообще-то я человек уравновешенный, но теперь это равновесие нарушено, и мне это не нравится.

– Но вы ни в коем случае не причините мне вреда, – уверенно произнес Денворт.

Тут его ждал сюрприз. Феннель вынул сигару изо рта и торжественно покачал головой.

– Авраам любил Исаака, – сказал он, и в его глубоко сидящих глазах вспыхнула искра фанатизма. – Помните? И все же он взял нож, чтобы убить своего сына. Есть вещи посильнее любви, мистер Денворт. Долг, например. Я боготворю закон.

Взгляды мужчин скрестились в безмолвном поединке.

– Вы мне угрожаете? – спросил Денворт.

– Я не испытываю симпатий к преступникам, а вы, как мне кажется, либо уже преступник, либо можете вскоре им стать. Я подозреваю гипноз, хотя, разумеется, не уверен. Однако советую вам десять раз подумать, прежде чем… – Он не закончил.

– Нет смысла продолжать этот разговор. – Денворт встал.

Начальник полиции тоже поднялся, закуривая новую сигарету.

– Как хотите. Я просто предупреждаю. Если вы невиновны, вам не на что обижаться. Если же планируете какую-то пакость, советую остановиться. Закон не знает чувств.

– Но судьи их знают.

Феннель плотно сжал губы.

– Это верно. Если вы и дальше будете использовать свой гипноз, надеюсь, дело дойдет до убийства, потому что тогда я получу право всадить пулю вам в сердце.

– Вон! – крикнул Денворт, яростно раздувая ноздри. Подавшись вперед, он крепко ухватился за край стола.

Феннель открыл дверь.

–Уже ухожу. Но запомните: я буду следить за вами. Не думайте, что гипноз вас спасет.

– Вон!!!

– Не мог бы я тебя любить, о дорогая… – заметил Феннель с язвительной улыбкой и вышел, захлопнув за собой дверь.

Денворт рухнул на стул, стискивая зубы с такой силой, что заломило в висках. Ему вдруг захотелось сорвать с руки браслет, но он справился со своей яростью. Не имело смысла ухудшать свое положение. Сила Печати имела некие ограничения – ну и ладно. Рубанок не годится для обработки металла, но все равно полезный инструмент. Денворт просто переоценил возможности браслета.

Агата не покончила с собой, потому что это запрещала ей религия. Саймон Гендерсон выложил все Феннелю, хотя и осторожно, из-за своей глубокой привязанности к Агате. Сам же Феннель…

Закон был его хозяином, его богом, его raison d'etre. 3 Он был готов пожертвовать Исааком на алтаре своего Бога. Денворт вздрогнул. Феннель был слишком фанатичен, и он всерьез испугался этого тихого, седоватого, невысокого человечка, чувствуя в нем безжалостного противника.

«Все убивают то, что любят…» 4

Но цитата не утешила Денворта.

Ну что ж, он по-прежнему владел браслетом. Придется действовать осторожнее, по крайней мере пока. Внезапно он затосковал по Мире Валентайн, по наркотику, каким она была для него. В гневе подошел он к двери и распахнул ее. Феннеля и след простыл.

Мира дала ему ключ. Поездка на такси до ее дома заняла десять минут. Прошли еще долгие двадцать секунд, прежде чем он добрался лифтом до девятого этажа, и целая вечность, пока ключ поворачивался в замке.

Мира говорила, что у ее горничной сегодня после обеда выходной. Денворт вошел в квартиру – гостиная была пуста.

– Мира! – позвал он.

Вдруг в углу что-то шевельнулось. Парализованный страхом Денворт увидел, что Мира стоит на четвереньках, опираясь на пол руками. Девушка поднялась бесконечно медленным движением, тени скрывали ее лицо. Она молчала.

За спиной Денворта кто-то тихонько засмеялся, и он снова услышал шепоток гнома:

– Так значит, нет ничего, что бы ты любил, Денворт? Ничего?

– Мира! – крикнул мужчина. – Мира!

– Мы не можем причинить тебе вреда, Денворт. Но мы забрали под Холм ее.

Денворт одним прыжком оказался рядом с девушкой, стиснул рукой ее плечо и подтащил к окну. Она не сопротивлялась, покорно шла за ним.

Красный свет заходящего солнца упал на ее лицо. В страшной тишине довольный смех Турзи Буяна походил на призрачное журчание ручья.

Именно взгляд Миры сказал ему, что… Выражение ее глаз…

Воспоминание о том, что она видела.

Турзи захохотал:

– Она была под Холмом и видела, как там хорошо. Она видела зал, в котором мы подняли тост в честь Евы в ночь гнева. Расскажи своему любовнику, что ты видела, Мира Валентайн.

Губы Миры приоткрылись, она заговорила тихо и отчетливо.

– Нет! – крикнул Денворт.

Она умолкла, однако он по-прежнему видел ее глаза. Она пережила что-то невыносимо ужасное.

Красноватое сияние шло от Печати Любви. Мира заметила это и подошла к Денворту, вытягивая руки.

Это было невыносимо. Денворту казалось, что он постиг часть ужаса, пережитого Евой, начало самого страшного богохульства. Некоторые изменения настолько слабы и лишены логики, что их можно было только почувствовать. В Мире произошла именно такая перемена.

Денворт попятился. Мира следовала за ним – Печать Любви притягивала ее.

Невидимый Турзи злобно хохотал над ними.

Денворт повернулся и побежал к двери, но та не открылась. Пока он возился с ручкой, руки Миры обвились вокруг его шеи. Ее прикосновение раздуло тлевшую в нем искру безумия, он с криком повернулся и… и…

Мира была мертва. Кровь покрывала ее рыжие волосы темными пятнами. Багровые ручейки текли к тяжелой бронзовой пепельнице, что лежала на ковре. Мира была мертва.

– Теперь ты отдашь мне браслет? – прошептал Турзи.

Наконец Денворт открыл дверь и выскользнул в коридор. Ему казалось, что мозг его купается в языках ледяного пламени, и это действовало на него, как алкоголь. Впрочем, внешне ничего не было заметно. Он спустился вниз, почти не глядя на лифтера, и попросил портье вызвать такси.

– Куда, старик? – спросил шофер. – За мой счет. – Все равно. Все равно. Поездим немного по кругу.

Закрыв глаза, он откинулся на спинку. Хорошо хоть Турзи убрался или, по крайней мере, притих. Мира…

Он отогнал мысль о ней, сейчас были дела поважнее. Ему грозила прямая опасность, и нужно было бежать из города. Хорошо, что браслет ему в этом поможет… поможет найти друзей.

Ему просто не повезло. Силы браслета оказалось недостаточно. Если бы он имел еще несколько талисманов…

ВЕЙЛАНД СМИТ!

Денворт наклонился вперед: