За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич. Страница 13

Так, из числа высокопоставленных лиц рейхсвера в различные годы с официальными визитами в Советском Союзе находились: начальники Управления Генерального штаба В. Бломберг (1928), К. Гаммерштейн-Экворд (1929), В. Адам (1931), начальник главного штаба рейхсмарине Ф. Брутцер (1930), начальник вооружений сухопутных войск А. Боккельберг (1933), начальник инспекции транспортных войск О. Штюльпнагель (1930).

В этот же период Германию посетили официальные советские делегации, возглавлявшиеся представителями РВС СССР: заместителем председателя РВС и заместителем наркома по военным и морским делам СССР И.С. Уншлихтом (1926), помощником начальника ВВС РККА С.А. Межениновым¹¹⁵ (1929), а также начальниками вооружений РККА И.П. Уборевичем¹¹⁶ (1930), Н.А. Ефимовым¹¹⁷ (1931) М.Н. Тухачевским¹¹⁸ (1932) и др.¹¹⁹.

Официальные контакты с командованием рейхсмарине от ВМС РККА в те годы, к примеру, имели: П.Ю. Орас (в марте 1926 г., феврале 1930 г., ноябре 1932 г. — январе 1933 г. — в Германии и Испании), В.И. Зоф (в июне 1925 г. — в Германии и в июне 1926 г. — в СССР), Р.А. Муклевич (с марте 1926 г. — в должности ещё заместителя начальника ВВС РККА — ив декабре 1926 г. — в СССР), В.М. Орлов (в июле 1929 г. и феврале 1930 г. — в Германии), Ю.Ф. Ралль (в августе 1929 г. — в Германии), А.И. Берг¹²⁰ (в 1928 г. и феврале 1930 г. — в Германии), Г.Н. Пелль (в 1928 г. и 1929 г. — в Германии), П.И. Смирнов-Светловский¹²¹ (в августе 1929 г. и в феврале 1930 г. — в Германии), А.В. Леонов¹²² (февраль 1930 г. — в Германии), Красильников (март 1930 г.)¹²³, А.К. Сивков (в ноябре 1932 г. — январе 1933 г. — в Германии и Испании), И.К. Кожанов и К.И. Душенов (в мае 1933 г. — в СССР, на ЧФ), Б.Е. Алякрицкий¹²⁴ (в 1930-е гг. — в Германии, Голландии и Испании) и другие.

Характерно, что все решения о командировании и встречах военных делегаций санкционировались Политбюро ЦК ВКП(б) и лично И.В. Сталиным. Так, например, в марте 1929 г. одно из подобных постановлений Политбюро гласило: «Установление контакта между руководящим составом флотов считать целесообразным, ограничить, однако, этот контакт личным знакомством руководителей...»¹²⁵

Именно с ведома высшего руководства партии, к примеру, 24 февраля 1930 г. в Германию конфиденциально прибыла советская делегация для осмотра военно-морских объектов и проведения переговоров с германским командованием в составе: командующего МСЧМ — руководителя В.М. Орлова¹²⁶, командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев МСБМ П.И. Смирнова-Светловского, председателя секции радиосвязи и радионавигации НТК УВМС РККА и председателя военно-морской секции ВНО при РВС СССР А.И. Берга, его заместителя по ВНО П.Ю. Ораса и председателя артиллерийской секции НТК УМС РККА А.В. Леонова.

Члены делегации были переодеты в гражданское платье и имели документы граждан одного и сопредельных государств.

Переговоры с советской стороной вёл начальник немецкого морского управления (главнокомандующий рейхсмарине) адмирал Э. Редер. Кроме Берлина делегация ВМС РККА посетила Киль, Вильгельмсхафен, Гамбург, Бремен и Дюссельдорф. Программа оказалась насыщенной. Так, в Киле гости осмотрели крейсера «Эрзатц Пройссен» и «Кёнигсберг», а также морской арсенал, предприятие «Дойче Верке», школу морской артиллерии, механическую школу и радиостанцию. В Вильгельмсхафене — крейсер «Лейпциг», морскую верфь, школу береговой и зенитной артиллерии, а в Дюссельдорфе — орудийный завод «Рейнметалл».

В ходе программы был осмотрен «броненосец А», который являлся первым из знаменитых «карманных линкоров». В.М. Орлов дал обещание немцам, что «всё, что увидят русские, будет храниться в строгом секрете».

Вместе с тем, ввиду отказа немецкой стороны, советским военным морякам не удалось ознакомиться с подводными лодками, торпедными катерами, минами, химией и зенитной артиллерией.

Особо примечательны строки из итогового донесения В.М. Орлова о важности копирования немецкого боевого опыта: «Следует также учесть необходимость, — писал он нарком вое нм ору, — тщательной и продуманной проработки вопроса о привлечении (в соответственно ограниченных рамках) немцев к усовершенствованию учебно-боевой подготовки Морских Сил РККА. Соблюдая в этом вопросе особую осторожность и предусмотрительность, необходимо всё же использовать не только технические достижения, но и боевой опыт германского флота»¹²⁷.

В развитие советско-немецких договорённостей в том же 1930 г. в Германию был командирован начальник Ленинградского опытового бассейна МС РККА Н.В. Алякринский¹²⁸. Ему было разрешено изучать в Гамбургском опытовом бассейне теоретические и экспериментальные средства проведения научных исследований по гидромеханике для последующего их внедрения в отечественную практику. В результате Николай Владимирович смог разработать метод расчёта гребных винтов, который позже он обобщил в своём научном труде, а также успешно проводить буксировочные модельные испытания.

Но, как показал ход дальнейших событий, всем надеждам В.М. Орлова сбыться не удалось. Взоры германских партнёров устремились на Великобританию и Францию. Стремясь также ограничить контакты личного состава своего флота от «большевистской пропаганды», командование Военно-Морских Сил Германии с лета 1931 г. практически открыто стало склоняться к отказу от широкого сотрудничества с СССР, рассматривая РККФ и как потенциального противника.

Так, ещё летом 1929 г. немецкая сторона делала заявления, подобные тому, что «мы поможем им выковать оружие, которое позже будет использовано против нас»¹²⁹.

На оценку перспектив сотрудничества советского и германского флотов влияли и выводы из прямых контактов между их представителями. К примеру, в июле 1930 г. в СССР побывала с ответным визитом делегация рейхсмарине в составе: начальника главного штаба контр-адмирала Ф. Брутцера, начальника морских вооружений капитана 1-го ранга К. Витцеля, эксперта по морской авиации капитана 3-го ранга X. Зибурга и переводчика капитана 3-го ранга Р. Бронина. Главной целью поездки, по заявлению адмирала, было «получить чёткое представление о достигнутых успехах, уровнях боевой подготовки и дисциплины» в РККФ. Немецкая делегация пробыла в Советском Союзе до середины августа 1931 г. Гости посетили корабли Балтийского и Черноморского флотов, в том числе выходили в море в ходе учебных сбор-походов на крейсере «Коминтерн» МСЧМ и эсминце «Урицкий» МСБМ, провели ряд встреч с советскими военными моряками и техническими специалистами. При этом они особо интересовались организацией службы и жизни корабельных экипажей, а также объектами морской авиации флотов.

В результате контр-адмирал Ф. Брутцер подготовил справку-доклад об итогах поездки, где написал следующее: «В заключение можно сказать, что из-за неопытности личного состава и, в целом, недостатка современной техники в настоящее время военная значимость российского флота не может быть оценена достаточно высоко»¹³⁰.

В том же году в ответ на попытку командования рейхсвера изменить отношение к военно-морскому сотрудничеству с СССР новый главнокомандующий флотом адмирал Э. Редер направил ему соответствующую докладную записку, где сделал красноречивый вывод о том, что «в данный момент мы ничего не можем получить от русского флота и в мирных условиях не можем даже принимать его у себя. На обозримое будущее мы останемся дающими, более того, в случае оперативного взаимодействия он, скорее всего, будет нам мешать, а не поддерживать... Поэтому командование флота, в лучшем случае, может заявить о своей готовности по заявке русских оказать консультационную помощь в оснащении подводных лодок и использовании торпедного оружия в российском флоте»¹³¹. Практически так и получилось.

Наибольших же успехов советско-германские военно-технические связи достигли в авиационной области. Как уже отмечалось, в этот период морская авиация входила в состав ВВС Красной Армии и в полной мере пользовалась результатами развивавшегося сотрудничества между военными ведомствами двух стран.